Читать книгу (Не) люблю двоих - Саша Вуже - Страница 2

Жизнь втроем имеет огромное количество правил. Например, нельзя заниматься сексом вдвоем, нельзя обсуждать третьего за спиной, нельзя брать личные вещи друг друга, нельзя ходить налево, нельзя, нельзя, нельзя…

Эти «нельзя» Вик и Артур придумывали месяц назад целую ночь, сидя на кухне, где стоял едкий химический запах от их вейпов. Я сидел рядом, пытаясь сделать серьезное и вдумчивое лицо – как на экзамене. Получалось плохо, глаза слипались, но Вик и Артур, кажется, мало меня замечали: упоенно собачились друг с другом. Артур выглядел как акула, попавшая в знакомые воды, Вик торговался с азартом цыганки, которая на базаре пытается впарить позолоченные сережки по цене настоящих украшений Екатерины II.

Я надеялся, что наша первая ночь в качестве триады будет незабываемой. Что ж. Этого я точно никогда не забуду, вот закрываю глаза – и вижу все, что там происходило. А еще, между прочим, вижу лепестки роз и шампанское, которые ждали в спальне и которые я загодя приготовил. Судя о всему, готовить нужно было спички, чтобы подпереть ими закрывающиеся глаза.

– Мне что, каждый раз тебя ждать, когда я подрочить захочу? – спрашивает Вик, тыкая карандашом в пункт написанного мелкими буквами контракта.

У него под глазами тени, волосы растрепаны. Я в первый раз вижу Вика в мягком спортивном костюме, домашнем, и хочу обнять до безумия. Но ему сейчас явно не до меня: он изучает контракт.

Контракт, да. С юристом жить – занудой быть. А если их двое, то это вообще караул. Особенно если ты технарь и худо-бедно можешь разобраться только в том, почему сервер в очередной раз завис или почему сетка отвалилась, а все эти буковки и тонкости…

Артур хищно скалится. Он в черной майке без рукавов, и мой взгляд то и дело скользит по тугим мышцам рук, не раскачанным, как у Вика, а сухим и тонким, как у какого-нибудь гимнаста. Волосы Артура спускаются до плеч, глаза горят за очками в толстой роговой оправе. Ключицы выглядят преступно хрупкими, тонкая золотая цепочка как назло привлекает к ним внимание. Артур даже без костюма умудряется выглядеть главой юридического отдела.

Раньше это место занимал Вик, но потом его повысили до заместителя директора, всего полгода назад. Тогда-то все и началось. Служебный роман – все было бы, в целом, просто, если бы у нас он не получился сразу на троих. Да еще и отношения Вика с Артуром… боксеры, находящиеся на ринге, больше настроены на то, чтобы понять друг друга, чем эти двое.

О том, как меня угораздило влезть между ними, думать не хотелось. Хотелось пойти наконец в спальню и узнать, сколько интересных вещей мы сможем сделать втроем.

– А там о дрочке речи не идет, – спокойно отвечает Артур, почти мурлычет.

– Ну как же? – Вик деловито хмурится. – Вот же – сексуальные действия… Скажешь, дрочка – не сексуальное действие? У тебя – может быть, а у меня – очень даже сексуальное.

Артур хмурится, закусывает губу и сжимает челюсти так сильно, что вздуваются желваки. Сжимает ручку до побелевших костяшек пальцев и решительно черкает что-то в своем экземпляре контракта. Да, всего экземпляров будет три, по одному на каждого. Мы же все здесь друг другу не доверяем, а у кого-то отношения начинаются по-другому?

Кажется, Вик Артура подловил. Я больше чем уверен, что именно Вик рекомендовал Артура на свою бывшую должность, но по его поведению этого не скажешь: и сейчас, и на работе создается ощущение, что Вик с большим удовольствием бы от Артура избавился.

– Добавим «с участием любой из сторон настоящего договора»… – наконец отвечает Артур.

– Дальше, – удовлетворенно перелистывает страницу Вик и тыкает пальцем в пункт, который он загодя отметил желтым стикером. Я зеваю так громко, что эти двое на секунду даже отвлекаются от спора, но, удостоверившись, что я не хочу ничего сказать, возвращаются к спору. – Дальше, – говорит Вик. – Пункт три-два-пять, раздел «Права сторон». Ты что имеешь в виду под «сексуальными взаимодействиями с третьими лицами»?

– Тебе непонятен термин «третьи лица»? – ухмыляется Артур. – Под термином «третьи лица» традиционно понимается…

– Я знаю, что это такое! – рявкает Вик. – Какие еще «сексуальные взаимодействия»? Ты что, налево собрался ходить?

– А тебе не все равно? – спрашивает Артур неожиданно нормальным голосом и, кажется, действительно ждет ответа. Вик молчит, и я решаю: это хороший момент, чтобы вмешаться.

– Может… – начинаю я и кашляю. Дурацкие вейпы. – Может, мы просто по ходу разберемся? И на фиг контракт? Мы же все здесь любим друг друга и как-нибудь сумеем договориться.

– Ты что, с ума сошел? – встрепенулся Артур.

– Чепухи не мели, – вторит ему Вик, а затем смотрит на Артура: – Вычеркиваем, – говорит он, с сильным нажимом проводя ручкой по тому месту, где напечатан несчастный пункт три-два-пять.

Артур ничего не отвечает и делает то же самое со своим контрактом. Выглядит он при этом так, как будто с его плеч упала огромная гора. Я закрываю глаза и с тоской думаю, что в дурацком контракте целых пять разделов, а мы еще только на середине третьего.

Остается только вспоминать о том, как это все началось между нами – и думать, что делать дальше. Потому что, судя по всему, на этих двоих надежды мало.

***

Когда-то я и подумать не мог, что буду вот так запросто сидеть на одной кухне с Виком. Не говоря уже о том, что кроме нас двоих на этой кухне будет еще Артур и его демонический кот, который вел себя подозрительно тихо весь вечер, – не к добру.

На Вика я запал сразу же, как его увидел. Ну а кто бы не?.. Я работал (да и сейчас работаю, собственно) в сравнительно небольшой айти-компании простым человеком сисадмином, который всегда и везде крайний. Такая специфика, мой шеф даже шутит, что у нас в зарплатном чеке по этому поводу есть специальная надбавка, которую нужно тратить на виски и на валокордин.

Когда мне на почту пришел очередной запрос «Все сломалось, хотя я ничего не нажимал», ничто не предвещало того, к чему в итоге придет, – ко мне, стоящему в душе на коленях, и к Вику, который заботливо помогает мне подняться и легко, как будто украдкой, целует в губы.

Тогда Вик был главой юротдела. С ним я столкнулся в первый раз лицом к лицу через месяц после того, как устроился в «БрайтБрейн»: до этого у юристов, кажется, ничего не ломалось.

– Новенький? – спросил Вик, когда я замер на пороге.

Было от чего замереть. Вот как я раньше представлял себе юристов? Старые, занудные, с каким-нибудь кодексом под мышкой, в очках обязательно, в костюме. Что я увидел, зайдя в небольшой светлый кабинет в самом конце коридора этажом выше того, где сидели сисадмины?

Три стола, двух молодых девчонок в джинсах и – Вика. Со стильной стрижкой, в кашемировом джемпере теплого сливочного оттенка, с ровной едва заметной щетиной, с острым кадыком, который хотелось поцеловать. На вид Вику было лет тридцать, позже я узнал точно, что ему тридцать один. На два года больше, чем Артуру.

Вик смотрел на меня, выгнув бровь, девчонки, его сотрудницы, тоже блестели глазами из-за мониторов, но я не заметил бы, даже если бы они начали прямо сейчас раздеваться. Потому что все сосредоточенное во мне гейство вдруг подняло голову, аккумулировалось и буквально заметалось внутри тела, требуя его выпустить и попытаться склеить этого красавчика прямо здесь и прямо сейчас.

Отношений у меня на тот момент не было, да и вообще отношений никогда не было. Не считать же то, что у меня в мессенджере были контакты нескольких парней, которым я мог позвонить, если вдруг приспичило потрахаться, и то, что я в принципе всегда был не против потрахаться.

– У меня база не открывается, – сказал Вик.

Виктор Андреевич, вообще-то. Потом я узнал о том, что имя «Витя» он терпеть не может. Да и не подходит оно ему. Вик – и все. Его так все и называли.

– А вы пробовали перезагрузиться?

– Может, ты еще спросишь, включил ли я компьютер в розетку? – закатил глаза Вик.

– Спрошу, – дерзко ответил я. – И даже сам проверю.

Что? Ну не уволят же меня, если я сначала подойду близко, а потом присяду на корточки прямо у кресла Вика, сосредоточенно посмотрю на розетку, расположенную позади рабочего стола, а затем подниму глаза.

Хорошо быть сисадмином. Вот если бы я был секретаршей, пришлось бы документы рассыпать.

– Я проверю еще провода, – заявил я и нырнул под стол к системнику – Вик едва успел откатиться в сторону на своем директорском стуле с колесиками.

– А какое отношения имеют провода к тому, что у меня база не открывается? – прозвучал голос откуда-то сверху.

– Мне нужно исключить все очевидные варианты, – я выбрался наружу. – Можно я присяду?

«Разреши мне оседлать тебя!»

– Конечно.

Проблема оказалась простой, всего-то нужно было отключить антивирус. Справился я минут за пять и с неохотой собрался уходить. Конечно, я всерьез не верил, что мне светит что-то с таким парнем. В конце концов, кто он и кто я: работаю сисадмином, зарплата у меня скромная (по сравнению с тем, сколько наверняка зарабатывает Вик), квартиру я снимаю и понятия не имею, когда смогу накопить на свою. Не говоря уже о том, что мой гей-радар вполне мог ошибиться.

Мы с Виком явно были из разных миров, хоть я и позволил себе на несколько минут размечтаться. Я бы любил его, сильно. И заботился бы, и берег. И вряд ли на кого-нибудь другого посмотрел, пока он был бы рядом, и номера бы все левые стер из мессенджера.

Но это было что-то из той же оперы, что представлять в своей съемной однушке Джонни Деппа: красиво и несбыточно. Впрочем, я бы и разовому перепихону с Виком обрадовался так, что после этого считал бы – жизнь удалась, можно помирать спокойно, ничего лучше со мной уже не случится.

Ну разве только молодой Джонни Депп. Хотя сейчас, когда рядом были настоящие Вик и Артур, я не пожелал бы никого другого, даже Джонни Деппа.

– Больно было? – спросил Вик.

– Что? – я с трудом вынырнул из влажной фантазии, где Вик раскладывает меня прямо на своем рабочем столе. – А, ты про это.

Я закатал рукава, чтобы Вик мог поближе рассмотреть татуировки.

– Не сильно.

Обе руки у меня были забиты почти полностью. На левом предплечье красовался Биг-Бен, на правой – пейзаж старинного кладбища с покосившимися крестами, на бицепсах были набиты всякие нелепые фразы вроде «Наши сомнения – наши предатели». Шекспир, между прочим, но писать это на руке было не обязательно.

«Эй, а хочешь я покажу тебе, в каком месте у меня пентаграмма? На правом бедре, да-да, сбоку, так что я почти Винчестер. А еще у меня на спине набито дерево между лопаток, но бедро ведь интереснее».

– Серьезно, – покивал Вик.

За моими татуировками не стояло никакой драматичной истории или кругосветки, где я накалывал себе что-нибудь новенькое в каждой стране. Просто мой друг еще со школьных времен, художник, решил выучиться на тату-мастера. Ну и вот. Собственно, я ни о чем не жалел, татушки мне нравились, хоть друг и вздыхал каждый раз о том, что «тени не так легли» и «линии могли быть почетче».

– Зовите, если что, – выдохнул я, протягивая ладонь для рукопожатия. – В любое время.

Хорошая, безопасная фраза. Впрочем, я был уверен, что все мое тело буквально орало: «Трахни меня!» Если Вик был хоть немного геем, он не мог этого не услышать.

Вик – был. Потому что спустя неделю у него сломался компьютер. Внезапно и очень не вовремя, в семнадцать пятьдесят пять, когда и я, и большая часть сотрудников готовились отчалить. Я выслушал соболезнования от коллег и от шефа, заверил его, что оставаться и помогать мне не нужно. И пошел к Вику, выждав для надежности еще минут пять.

У меня ладони вспотели, пока я поднимался, и живот начало крутить от страха. Я представлял, как становлюсь на колени и…

Каково же было мое разочарование, когда оказалось, что компьютер действительно отказывается включаться, а Вик – зол как тысяча чертей, потому что к завтрашнему дню ему срочно нужно подготовить документы.

***

С компьютером Вика я провозился до позднего вечера: какой-то вирус. Вообще-то в таких случаях мы можем выдать сотруднику другую технику и спокойно уйти домой, если нет никаких форс-мажоров. Но дома меня не ждало ничего интереснее Вика. Когда я сказал, что достать из памяти несохраненные файлы, скорее всего, не получится, он только скрипнул зубами, сел за компьютер одной из своих сотрудниц и принялся за работу.

– Готово, – заявил я через три часа и потянулся, повел головой, разминая шею. – Завтра еще нужно будет все перепроверить, я, скорее всего, временно выдам вам новый системник. Но пока можете работать.

– Спасибо, – устало выдохнул Вик и потер глаза. Несколько раз щелкнул мышкой и вывел на печать документы. Принтер загрохотал в повисшей тишине. – Ты очень вовремя. До дома подвезти?

– Да!

Вик недовольно поджал губы. Он что, надеялся, что я скажу «нет»? Да сейчас же.

– Ну и где ты живешь? – Вик подошел к принтеру и взял с выходного лотка несколько листов. Удовлетворенно кивнул. – Далеко?

– Где угодно, – ответил я и покраснел.

Каждый творит свою судьбу сам, у меня так даже на левом бицепсе выбито, на внутренней стороне. Лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном, и далее по списку. Конечно, я понимал, клеиться к коллеге по работе – не слишком хорошо, но хотел, чтобы он меня сразу отшил, вот так эгоистично. Дальше хоть жить можно будет спокойно. Ну или не очень спокойно, если Вик кому-нибудь разболтает.

– Где угодно, говоришь. Ну поехали.

Что?

Я вскочил, как щенок, которого поманили косточкой, ударился коленом о столешницу и зашипел. Вик хмыкнул, встал и окинул меня взглядом с головы до ног. Это же тот самый взгляд, правда? Оценивающий в хорошем смысле? Определяющий сексуальную «профпригодность»? Я невольно расправил плечи.

Вик взял стоящую на полу сумку из коричневой, как будто состаренной кожи, положил внутрь бумаги и кивнул мне в сторону двери.

Сердце тут же подскочило к самому горлу, и я заторопился. В кабинете сисадминов остались куртка, мобильник, но я разве дурак сейчас бежать их забирать? Нет, не дурак. Я пошел за Виком, стоял рядом, пока он закрывал дверь на ключ, близко-близко, а потом не выдержал – провел пальцами по задней стороне его шеи, как раз там, где заканчивается воротник джемпера. Вик обернулся, но не дернулся, не дал в морду, просто удивленно замер, сжимая в руке ключи.

– У тебя там была пыль. Как будто ты в паутину влез.

– Куда только в бухгалтерии не влезешь, – проворчал Вик и зевнул. – Пойдем, у меня машина на парковке.

На его лице было крупными буквами написано желание отдохнуть после тяжелого дня, поесть и поспать. Зачем в таком состоянии тащить кого-то к себе домой или ехать к кому-то?

Но я быстро понял, что ошибся. Мы никуда не поехали, все случилось там же, на парковке. Мы сели в черный ниссан Вика, он вставил ключ в замок зажигания, обернулся ко мне, и у него вдруг появился такой взгляд, наполовину призыв, наполовину вопрос, и одновременно с этим – море ожидания. Это я потом себе все это придумал, романтичное, возвышенное, а тогда я просто видел, что этот взгляд как будто спрашивает: «Ну что? Ты просто так сюда уселся?»

Я потянулся к Вику, поцеловал его в губы, одурел от того, какая его щетина идеально колючая, как он пахнет, каким-то легким одеколоном и потом, какой Вик приятный на ощупь в этом своем джемпере, мягком, как облако. Вик не то чтобы отвечал, скорее позволял себя целовать, полный какой-то ленивой расслабленности. Как будто говорил: «Покажи, на что способен».

Глаза у него были закрыты, голова откинута, чтобы я мог добраться до шеи. Залезть руками под джемпер и ощупать твердые от мышц бока он мне тоже не мешал. И я старался. Гладил, пытаясь не слишком напирать, не толкаться языком слишком глубоко, не кусаться, не сжимать слишком сильно. Вик положил руки мне на плечи, с намеком надавил и… ну да. В конце концов, это просто секс, независимо от того, что я там себе успел навоображать.

Если в мире Вика разовый перепихон со мной находится где-то между походом в душ и ужином, то… я могу или хлопнуть дверью и уйти, или продолжить. Я решил продолжить. Наклонился, положил руки на бедра Вика, расстегнул ремень и ширинку, приспустил резинку боксеров, чтобы добраться до члена и едва не застонал.

Ну конечно. У идеального Вика идеальный член: крупный, приятно тяжелый в руке, с налитой кровью головкой, на которой выступила влага от смазки. Рот мгновенно наполнился слюной, и я, еще раз поцеловав Вика, скользнул вниз. Облизал это великолепие и попытался отбросить все посторонние размышления. Здесь и сейчас мне было хорошо, остальное – не важно.

Мог ли я представить, что уже через несколько месяцев Вик буквально проходу мне не будет давать, превратится в то ли одержимого, то ли безнадежно влюбленного, а я не буду иметь ни малейшего понятия о том, что мне с этим делать?

Тогда я об этом не думал. Я держал Вика за бедра, слушал загнанные вздохи и ругань, чувствовал руку в волосах, которая не давала отстраниться, и понимал, что мне крышу рвет от всего происходящего.

Вик продержался долго, но в конце концов кончил, а отдышавшись, подрочил мне, засунув руку в штаны и вжав в кресло. Я не решился настаивать на ответной любезности, да и говорить толком не мог: мне хватило руки в волосах, крепких прикосновений к члену и поцелуев, от которых у меня в голове что-то коротило. Бесцеремонных, властных, собственнических – последнее я себе тоже потом придумал, а на самом деле тогда Вику было плевать на то, хорошо ли мне, он просто брал и давал ровно то, что хотел. И не претендовал он на меня ни капельки, какие уж тут собственнические поцелуи. Все было прозаично, как… как разовый секс на пустой парковке.

Это потом я узнал, что Вик бывает внимательным и ласковым, что умеет заботиться и лучше всех на свете печет пироги. Что у него руки – крепкие, и что целовать и обнимать он может жадно, это ни с чем не перепутаешь. Что Вик помнит, какой йогурт у меня любимый, и не забывает его заказывать. Но это все выяснилось намного позже, я до сих пор считал чудом то, как все в итоге сложилось.

А в тот вечер я попросил высадить меня возле метро, стоял под фонарем и трогал свои губы, улыбался как дурак и был уверен, что это все никогда не повторится.

***

Следующим утром устанавливать Вику новый системник было неловко. Вернее, Вик-то был на высоте: застегнутый на все пуговицы, в темно-синем пиджаке и с золотым браслетом часов, выглядывающим из-под манжета. Девочки, сотрудницы Вика, взбудоражено о чем-то щебетали, обложившись толстыми папками, сам Вик в это время сосредоточенно смотрел в монитор. Ах да, у него же там на сегодня намечалось что-то важное…

Я разулыбался когда его увидел, у меня ощущение было такое, как будто внутри внезапно расцвело поле ромашек, по которому поскакали жирненькие счастливые единороги. Я же не спал всю ночь. Все думал, вспоминал, курил в форточку, ходил по квартире кругами, улыбался. Глупость несусветная, на самом деле. Как будто речь шла не о разовом перепихоне, а о чем-то более серьезном.

Я, наверное, втрескался в Вика по уши, но не так, как влюбляются в того, с кем хотят вместе жить, а как влюбляются в какую-нибудь суперзвезду или актера. Смотри, но не трогай – такая схема. Но у меня-то было преимущество: глядя на Вика, я мог вспомнить, как пахнет его кожа (теплом и одеколоном), какие на ощупь его волосы (жесткие из-за геля), какой у него член (восхитительный) и как он коротко стонет и вздрагивает всем телом, когда кончает (что тоже восхитительно).

Увидев мою улыбку, Вик нахмурился: не знаю, может, опасался, что я начну разговор на тему «Ма-а-асик, а ты почему мне не позвонил? Я жда-а-ал». Разумеется, ничего такого я делать не собирался: все с той же широкой улыбкой, от которой болели щеки, поздоровался, приподнял повыше системник и попросил Вика пустить меня на его кресло.

Тот вздохнул с явным облегчением, встал и даже руку мне протянул. Во рту стало горько, но я тут же приказал себе встряхнуться.

Я же ничего не ждал, ни на что не надеялся.

Ну разве что немного, хоть и сам себе в этом не хотел признаваться.

Все с тем же ощущением воткнутого в спину меча я поменял Вику системник и вымелся из кабинета. Уже за дверью ехидно спросил себя, на что я рассчитывал. На второе свидание? На секс? На то, что Вик хотя бы смутится и покраснеет, как будто ему хоть немного не все равно? Я провел рукой по лицу и твердо решил, что мой принц еще впереди. Мне, как и всякой порядочной принцессе, осталось только его дождаться.

Предчувствия меня не обманули: принц (называть его номером два не поворачивался язык) появился очень скоро.

Я думаю об этом сейчас, пока вытираюсь после душа, переглядываясь с Виком, пока иду на кухню, привычно уворачиваясь от черного мехового клубка ненависти – огромного мейнкуна Артура по кличке Харон. Думаю об этом, когда захожу на кухню и вижу Артура: невозмутимо пьющего чай, как будто плевать он хотел и на меня, и на Вика, и на то, что произошло в душе только что. И на то, что меня не было неделю, вообще-то.

Ладно. Со временем все наладится, и у меня сейчас на руках все карты, чтобы построить свое долбанное счастье.

Какие бы палки в колеса мне ни ставили Вик, Артур и даже Харон – когтистое дитя Сатаны.

Артура я впервые увидел спустя примерно месяц после «ночи любви» с Виком. За этот месяц я успел скрутить себя в бараний рог. Оказалось, мне довольно сложно оставаться спокойным в ситуации «поматросили и бросили». Даже если ничего серьезного не планировалось изначально. Вик меня не сторонился, и это было хуже всего: казалось, ему вообще плевать на то, что между нами произошло, как будто мы всего лишь покурили вдвоем на балконе, ей-богу.

Мы несколько раз сталкивались в лифте, пару раз у сотрудниц Вика, которых, оказывается, звали Оля и Катя, отказывалась работать база, и я был близок к тому, чтобы завести блокнот и писать там что-то вроде «Принц взглянул на меня три раза, улыбнулся один раз, вздохнул один раз. Итого пять».

________________________________________________________________________________

Цитата из фильма «Золушка» (1947 г.)

________________________________________________________________________________

А потом вдруг мой шеф пришел с очередного митинга1 и, рухнув в кресло, заявил:

– Ну, парни, готовьтесь.

Оторвавшись от компьютера, я нахмурился. Мой шеф был мировым мужиком. Под пятьдесят, черноглазый и черноволосый, хромающий на одну ногу – кажется, что-то врожденное, хотя я не спрашивал. Он всегда был рядом, чтобы получить втык от начальства и отвести грозу от меня и от второго сисадмина, Коли.

Единственный недостаток шефа состоял в том, что говорил он часто как будто сам с собой и крайне злился из-за того, что мы его не понимаем.

– Опять аудит? – предположил я худшее.

– Сплюнь, – отмахнулся шеф. – Новый филиал планируют открывать. Нужно будет оборудование закупить, потом сетку проложить, ну и остальное. В Подольске.

Я кивнул и пожал плечами. Подольск так Подольск. В резюме несколько месяцев назад я писал: «Готов к переезду, готов к командировкам» – с тех пор ничего не изменилось.

– Шевченко туда переезжает, а на его место назначают Ревцова. Будет теперь нами руководить, – шеф ухмыльнулся.

– Кого назначают?

– Юриста нашего главного. Вика.

Сердце пропустило удар, и я кивнул еще более безразлично, чем до этого. С Шевченко, заместителем директора, я сталкивался не чаще, чем с Виком. Так что для меня, думал я, ничего не поменяется.

Что ж, я ошибался.

Спустя пару недель после разговора с шефом мне на почту упал запрос: нужно было завести аккаунт в сети для нового главы юротдела, Артура Соловьева. Быстро они справились с открывшейся вакансией, конечно.

Вика я за эти две недели почти не видел, хоть и проходил с десяток раз мимо его кабинета, делая вид, что оказался на этом этаже по делам. Снился Вик мне почти каждую ночь, и мои чувства уже начинали отдавать помешательством. Успокаивал я себя только тем, что до сих пор не нашел в базе номер мобильного Вика и не начал строчить ему грустные сообщения. Так что пока вроде как с самоконтролем у меня все ок, полет нормальный.

Вон, даже работать могу.

Я распечатал анкету, согласие на обработку персональных данных и прочие документы, которые обязан подсовывать всем новичкам, и направился к очень хорошо знакомому кабинету. Что ж, Артур Соловьев, ты явно не будешь так же крут, как твой предшественник.

Еще одна ошибка, как вскоре выяснилось.