Читать книгу (Не) люблю двоих - Саша Вуже - Страница 4

В следующие несколько недель я чувствовал себя как во сне. Во-первых, потому что меня повысили. Во-вторых было даже более серьезным, чем во-первых: Вик и то, что он, как мне тогда казалось, стал мной одержим. В-третьих, у нас с Артуром оказались схожие вкусы, и мы внезапно обнаружили, что оба обожаем хоррор-аниме и компьютерные игры этого же жанра. Наверное, это должно было натолкнуть меня на какие-то подозрения, но я пребывал в святой уверенности, что дальше наклонности Артура не распространяются.

В общем, как-то внезапно оказалось, что у меня появился приятель, с которым можно обсудить то, какая часть игры Outlast 3интереснее, и парень, с которым сложились почти-отношения.

А все благодаря филиалу «Брайт Брейн», который планировали открыть в Подольске! Да я молиться на него уже был готов, хоть речь пока шла только о поиске помещения и планировании затрат.

Шеф поручил мне заниматься созданием инфраструктуры, это закупка оборудования, контроль, потом – командировки, чтобы все это настроить и запустить. Фактически это было повышением, потому что я впервые не выполнял чужие указания, а сам решал, что и как буду делать, пытался учесть все риски и пожелания.

Было страшно облажаться, но я пребывал в какой-то эйфории, из-за которой даже чувство страха притуплялось и становилось неважным.

Всей бумажной волокитой, связанной с открытием нового филиала, занимался Артур. Благодаря этому мы часто пересекались на митингах, который обожал проводить Шевченко. Они были бы жутко скучными, но… с Артуром было хорошо, и это все искупало.

Я не пытался к нему подкатить или что-то в этом роде, мне вполне хватало Вика, хоть Артур и казался мне существом из другой вселенной, загадочным, как какой-нибудь темный эльф. Он восхищал и интриговал. Может, причиной его иномирности была учеба в Оксфорде, которая длилась целых два года, может, что-то другое. Я старался много не думать об этом, но обожал ходить на митинги из-за того, как Артур общается с Шевченко. Он, будущий глава нового филиала, который грозил со временем стать даже крупнее головного офиса, был человеком тяжелым.

Я поражался тому, как он минут за пять может вывести из себя любого – кроме Артура. Тот как будто не замечал шпилек в свою сторону и спокойно гнул свою линию: нет, быстро не получится, есть сроки, нет, сам он по спорным пунктам принять решение не может, да, устав тоже стоит поменять, нет, быстро не получится… Чем больше кипятился Шевченко, тем спокойнее становился Артур, а одновременно с этим напряжение в комнате уменьшалось и дышать становилось легче.

Обычно после митингов мы с Артуром шли на балкон. Он курил свой вейп, я стоял рядом, смотрел на отблеск солнца в его очках, на золотую цепочку, на очередной уютный безразмерный кардиган, из-за которого Артура хотелось обнять, как плюшевую игрушку. Весна постепенно становилась все ярче, без куртки на балконе было уже тепло, и я позволял себе целых десять минут перерыва, во время которого трепался с Артуром про аниме, про Англию, про татуировки – про что угодно. С ним было легко, хоть и чувствовалось, что это только поверхностное, только первый слой. Мы не касались никаких личных тем, не пытались выйти за рамки рабочих перекуров, встретиться где-то в баре, например, или выбраться за город. Артур перестал до меня дотрагиваться, наверное, рассмотрел все рисунки и утратил интерес. Было немного жаль.

Иногда на балконе рядом с нами появлялся Вик, и тогда мне становилось неловко. Я замолкал на полуслове, тушевался, Артур, бросив на Вика незаинтересованный взгляд, ухмылялся и продолжал со мной разговаривать как ни в чем не бывало. Иногда подходил на шаг или клал руку на предплечье, как будто мы были лучшими друзьями и у нас были какие-то общие секреты кроме того, что мы оба так и не смогли посмотреть все серии действительно жуткого аниме «Театр тьмы».

С Виком мы занимались сексом. Он стал буквально одержимым, вел себя как натурал, который после долгой службы в армии вырвался на волю к дождавшейся его девушке. В роли девушки выступал я и понятия не имел, с чего вдруг отношение Вика так изменилось. Вернее, догадывался, но, что с этим делать, – не знал.

После того случая в кабинете Вика я два дня ходил влюбленным и пришибленным. А потом Вик сам меня нашел. Когда он заглянул к нам, я думал, ему нужна помощь с компьютером или что-то в этом роде, но оказалось, ему нужно было уволочь меня в туалет и выдрать прямо в кабинке, закрыв дверь на щеколду.

Конечно, я не строил из себя святую невинность: чего только в клубах не случалось, ромашкой-девственником я не был. А у нас в офисном здании кабинки были такими просторными и такими приличными, что невольно навевали мысли о неприличном: к двери можно прислониться, и она наверняка выдержит, достаточно места, чтобы поместиться вдвоем, дверь от пола до потолка, так что никто не узнает о том, что внутри два человека, если они будут вести себя тихо.

И я вел себя тихо, во многом помогала рука Вика, которая накрыла мне рот и сжалась так сильно, что я мог только дышать через раз и дрожать. Член стоял до боли, а окончательно все мысли из головы вымелись в тот момент, когда я понял, что Вик принес смазку, что он целует меня в шею, что гладит под одеждой, пытаясь успокоить и расслабить.

Влюбился я в него потом, когда он помогал мне одеться, потому что я совсем потерялся из-за произошедшего. Мне не было больно или неприятно, мне было офигенно, но этого офигенно было так много, что оно давало по мозгам, как наркота. Меня трясло, я не мог даже привести одежду в порядок или потянуться за влажными салфетками, только стоял как дурак, упершись руками в стену.

– Ты в порядке? Эй, ты чего? – вопросы Вика доносились как будто через слой ваты, я не мог заставить себя ответить.

Мне казалось, что я был пассивным в кабинете Вика пару дней назад, что тогда утратил контроль и каким-то немыслимым образом умудрился поймать от этого кайф, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что случилось только что. Я не просто позволил Вику без единого слова втолкнуть меня в кабинку и поставить лицом к стене, я умудрился так от этого возбудиться, что до сих пор не мог собрать в кучу мозги и ответить обеспокоенно смотрящему на меня Вику, который развернул меня к себе, как куклу.

Я почувствовал себя абсолютно беспомощным, абсолютно ведомым – и мне это понравилось.

Наверное, поэтому я даже не пытался что-то прояснить или сказать Вику «нет», когда эта ситуация повторилась еще раз и еще. Мне нравилась его одержимость, и я пытался не думать о том, из-за чего все началось и к чему приведет.

Долго это продолжаться, конечно, не могло. Занимаясь сексом по нескольку раз в неделю в офисе или на парковке, стоит ждать, что рано или поздно кто-то об этом узнает. Конечно, хотелось другого. Хотелось привести Вика к себе домой, хотелось увидеться где-то или поговорить с ним по-нормальному.

Возможно, если бы мне было лет девятнадцать, такие отношения заводили бы только сильнее – они и сейчас заводили, смысла врать себе не было. Заводило то, что я вздрагивал от каждого сообщения или звука открывшейся двери, что ждал и что Вик неизменно находил меня, утягивал в укромное место, сжимал так сильно, что у меня дыхание перехватывало, целовал. В такие моменты мне не хотелось ничего спрашивать или выяснять, хотелось раствориться в происходящем, неважно, где мы оказывались: в кабинете Вика, в надежной тесноте кабинки туалета, в машине Вика на парковке, где неизменно пахло сладким дымком вейпа, таким же, как у Артура.

И все-таки. Я чувствовал себя так, как будто никак не могу нащупать почву под ногами, и это мне не нравилось. Несмотря на потрясающий секс и на то, что я считал себя серьезным и взрослым, уязвимость от постоянного ожидания и зависимого положения подтачивали меня изнутри. Все вернулось к тому, с чего началось, когда я ходил мимо кабинета Вика и не хотел ни с кем спать, чтобы не стирать его прикосновения с кожи. Сейчас мы виделись как минимум пару раз в неделю, но по ощущениям ничего не изменилось.

«Эй, Вик, мы трахаемся уже несколько месяцев. Я так не могу больше, мне осточертело таскать в кармане смазку, мне осточертело, что все на ходу и между делом. Я слишком стар для всего этого. Да, несмотря на то, что я тебя младше тебя на пять лет. Давай что-то менять».

Но ничего такого я не говорил.

– Хочешь сходить куда-нибудь? – спрашивал я, когда Вик подвозил меня до дома.

– Ага, – кивал Вик, не отрывая взгляда от дороги. Кажется, он даже не услышал, что я от него хочу.

– Ты свободен завтра? – улыбался я, если мы случайно пересекались в коридоре или у входа в офисное здание.

– Занят, а что? – Вик доставал из кармана смартфон и действительно принимался проверять расписание. Можно подумать, я его на деловую встречу хочу пригласить.

– Последнее кино от «Карвел» смотрел? – пытался зайти я издалека, и Вик морщил лоб.

Надо было взять себя за яйца и сказать все напрямую, но мне казалось – нужно немного подождать. Вик был ласковым со мной, бережным, как телок, гладил, целовал в губы и в шею, поправлял мою одежду, если я, чокнутый после секса, не мог сам привести ее в порядок. Замирал, если мне вдруг бывало больно, и я шипел и напрягался в его руках – я не помнил, чтобы когда-нибудь спал с кем-то настолько же чутким.

Интересно, какой же Вик с теми, кого любит?

По работе мы почти не пересекались, а если у Вика что-то ломалось, то я уж точно не думал по этому поводу печалиться.

Я понял, что стоит поставить точку, когда ляпнул «У меня есть парень» в ответ на вопрос подкатившего ко мне в клубе мужчины, и едва не поперхнулся минералкой. Потому что фактически парня у меня не было, а чувствовал я себя глубоко в отношениях, причем в эксклюзивных.

А Вик, наверное, и не подумал бы из-за меня отказываться от новых знакомств.

Всю субботу и воскресенье после той ночи я ходил сам не свой. Мерил шагами комнату, носился по стадиону рядом с домом, таскал гантели, которые валялись на полу и покрылись неприлично толстым слоем пыли за то время, что я их не доставал.

Я решил поговорить с Виком. Осталось понять, как.

«Мы должны расстаться», – можно подумать, мы сходились.

«Нам нужно поговорить», – еще лучше, как будто начало какого-то анекдота.

«Ты не мог бы перестать меня трахать, пожалуйста?» – ближе к теме, но звучит как-то жалко.

«Я тебя больше не хочу!» – и тут у меня отрастет огромный нос от вранья, как у сказочного Пиноккио.

«Вик, давай встречаться?» – «Ты что о себе возомнил?»

И так далее, и тому подобное.

Так ничего и не придумав, я лег спать и понадеялся, что с утра в понедельник мне придет что-то в голову, умное, хлесткое и такое, чтобы Вик сразу с разбега в меня влюбился и в дальнейших расшаркиваниях не было бы никакой надобности.

Но день не задался сразу. На утро был назначен очередной митинг, где Шевченко спрашивал со всех нас, как идет подготовка к открытию филиала, и оказалось, что именно я проебался в этот раз.

Не увидел сообщение, которое Шевченко отправлял на прошлой неделе, заказал не ту технику, да еще и в другой комплектации, согласовал слишком длинный срок доставки.

– Я перезвоню поставщику и все поменяю, – легкомысленно пожал я плечами: отношения с той компанией были прекрасные, подумаешь, проблема.

Но оказалось, что действительно проблема. Что договор уже подписан, оплата проведена по бухгалтерии, что потратил я намного больше денег, чем должен был, что я безалаберный и попал сюда по блату…

Под конец отповеди меня трясло, я вылетел из кабинета «решать вопрос немедленно» и даже не стал слушать, как Артур по старой миротворческой привычке пытается перевести тему или придумать пути решения.

Конечно, я знал, что рано или поздно накосячу, во-первых, косячат все (так даже мой шеф говорит), во-вторых, с нуля наладить инфраструктуру целого филиала, – это вам не винду переустановить.

И все-таки, увидев ближе к обеду сообщение от Вика, я не смог отказаться и решил, что один маленький прощальный секс хуже не сделает.

Иногда я возвращался мыслями к тому моменту и думал – а если бы я знал, что нас застукают, я бы стал что-то менять?