Читать книгу Аллегро с огнем - Саша Зеркальный - Страница 4

Глава 4

Солнце клонилось к горизонту. Тень от высоких сосен полностью накрывала прилегающий участок земли, даря долгожданную прохладу. Начало лета выдалось жарким, но синоптики уверяли, что это ненадолго.

Макс стоял возле кухонного окна и смотрел на длинную хозпостройку с баней и бассейном, где уже неделю находится его крестник, абсолютно голый, прикованный к металлической лестнице. Три раза в день он ест, под присмотром Макса ходит в душ и выносит ведро с отходами. Все покладистее становится его поведение. Все больше любопытства разгорается в его глазах. Он интересуется работой Макса и его пациентами, видимо, пытаясь понять, что тот за человек. Вчера спросил, берет ли Макс взятки.

– Все берут, – сказал Женя, накручивая спагетти на вилку. – Отец вот точно. Он мне даже свою зарплатную карту отдал, потому что оттуда деньги почти никогда не снимает.

– И зря, – заметил Макс, прожевав огурец. – Тебя ограничивать больше надо, а не потакать прихотям.

– Вот ты и ограничиваешь. Вместо него, – криво усмехнулся парень. – А все-таки?

– Мне нет нужды брать взятки, потому что практика частная и без того платная.

– Даже если бы работал в больнице, не брал бы?

– Дело в том, что я занимаюсь консультативной психотерапией, а не клинической. Она заключается в том, что большую часть работы по изменению своего сознания клиент выполняет сам. К сожалению, человеческая психика работает таким образом, что то, куда мы не вкладываем ресурсы, не важно какие, – нами не ценится. Изменить себя, систему психологической защиты, убеждений, отношение к людям, к жизни в целом – очень сложный и ответственный шаг. У абсолютного большинства людей возникает бессознательное сопротивление работе психотерапевта. Тогда-то и вступает в ход самый мощный и действенный мотиватор – деньги. Клиенту банально становится их жалко, это помогает пересилить самого себя, взять свои неврозы под контроль и работать в полную силу. То же самое можно сказать и о врачах в целом. Работать на одном альтруизме можно до поры до времени. Без должной мотивации специалист начинает относиться к своей работе наплевательски, типа «все равно мне не платят».

– Значит, люди своими взятками мотивируют специалиста?

– В некоторых случаях это наследие перестройки. А в глубинке, куда специалисты не хотят ехать, остались одни алкоголики и пенсионеры, народ надеется, что хоть за вознаграждение извилины у врачей начнут работать.

Тогда они даже посмеялись, придя к выводу, что на эту тему можно говорить бесконечно. Приплести сюда политику, добавить горячительного и уйти в запой на неделю. Но как только Макс снимал ремень, все настроение пропадало моментально. В карих глазах крестника появлялись паника и слезы. Для него порка была наказанием. Он даже не пытался найти в боли какие-то иные грани, что, может, и неудивительно: сексуального контекста Макс в их встречи не вносил. Примерно о том же думал и Женя, ожидая прихода крестного. Естественно, он слышал романтические истории про доминантов и их рабынь, которые сами напрашиваются на наказание. Значит, они испытывают удовольствие от боли. Он же не представлял, как боль может стать наслаждением, предпочитая исключительно ласку. Возможно, со стороны Женя и хотел выглядеть независимым и смелым, но на деле никогда бы не стал подвергать свою жизнь опасности. А боль у него ассоциировалась именно с ней. Грубое обращение в любой форме было неприемлемо, да и болевой порог у него низкий. Потому-то он и не хотел быть врачом: видеть, как мучаются люди и, возможно, заставлять их страдать – это не для него. С другой стороны, есть немало способов отгородиться от того, что с ним делал Макс. Как-то отключиться в этот момент, постараться думать о хорошем или вообще не думать. В конце концов, сколько его здесь будут держать – неизвестно, мольбы на крестного не действуют, значит, нужно искать иной выход. Может, он просто что-то делает не так?

– Обдумываешь прочитанное?

Голос Макса в тишине показался громогласным и заставил подпрыгнуть. Объект Жениных тяжелых дум расположился на широких ступенях бассейна и в упор на него смотрел. Парень выдохнул, закатив глаза.

– Давно здесь сидишь? – спросил он.

– Минут пять, – улыбнулся Макс и кивнул на закрытую книгу на коленях крестника. – Дочитал?

– Джексон оказался женщиной, – вспомнил крылатую фразу из старого фильма Женя, улыбаясь в ответ.

Они несколько минут смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Положение вещей не изменилось, все осталось прежним, но между ними что-то произошло. Нет, Женя до сих пор был зол на крестного за то, что тот так жестоко обходится с ним; Макс также не собирался отступать от намеченного плана, желая выбить дурь из парня, но они стали ближе. Сегодня Макс был одет в обычную футболку и джинсы, волосы пребывали в беспорядке, а на щеках и подбородке появилась щетина. Он выглядел домашним и довольным. Серые глаза таинственно блестели, и неудивительно: он мог смотреть на своего пленника бесконечно. На запястьях юноши красовались кожаные браслеты, соединенные между собой цепочкой, которая, в свою очередь, была прикована цепью к лестнице. Колени прикрывал все тот же плед, а на шее блестел клепками ошейник. На спине все следы от ударов практически исчезли, зато на ягодицах кожа была воспалена из-за частой порки.

– Чем занимался днем? – тихо спросил Женя с хрипотцой в голосе.

– Наконец сел за диссертацию. Пока есть немного свободного времени, надо им пользоваться. А то так и не защищусь никогда.

– Не знал, что ты хочешь получить докторскую.

– Ну, не все же лавры твоему отцу.

– Мне до этого далеко.

– Ты сам удлиняешь свой путь.

Женя понимал, о чем говорит крестный, но упрямство не позволяло согласиться. К тому же этот путь выбрал для него отец, пусть он и тащит сына за собой. Тем временем Макс поднялся, подошел к Жене и протянул руку. Это значило, нужно вставать и поворачиваться к нему спиной. Обычно этому предшествовали слезы, мольбы, угрозы и истерики. Но сегодня парень был настроен иначе: он уверенно вложил свою ладонь в чужую и позволил себя поднять. Книгу Макс положил на стул вместе с пледом и украдкой осмотрел крестника. Тот уже покорно отвернулся к стене, расставил ноги на ширину плеч для упора и крепко схватился за ступени лестницы. Кожа на ягодицах была ярко-розовой и наверняка побаливала. Мужчина медленно приблизился к юноше и мягко коснулся его ниже талии. Женя еле заметно вздрогнул и повернул голову, пытаясь рассмотреть Макса. От него пахло хвоей, и парень неосознанно потянул носом воздух, стараясь сполна насладиться запахом. Прохладную ладонь было приятно ощущать на саднящей половинке. Парень даже не подумал испугаться такого интимного прикосновения, почему-то уверенный, что Макс не позволит себе лишнего.

– Я знаю, что кожа воспаленная и сегодня тебе будет больнее, – тихо проговорил крестный, нежно поглаживая округлую ягодицу. – Но количество ударов я уменьшать не буду, – дождавшись, когда Женя кивнет, Макс продолжил: – Ты должен понять, что в первую очередь твои ощущения зависят от тебя самого. Постарайся не сопротивляться боли, принять ее и пропустить через себя. Понять. Я дам на это время.

Для юноши прозвучавшие слова были более чем загадочными, но он все равно кивнул с задумчивым выражением лица. Крестный отошел, убрав руку. Знакомо звякнула пряжка ремня. Легкий свист прорезал воздух и кожу опалила боль. Как бы Женя к ней ни готовился, из глаз все равно посыпались искры. Он прикусил губу и крепко зажмурился.

– Не зажимайся, – прозвучал резкий, властный голос из-за спины, заставив вздрогнуть. – Дыши ровно и не подавляй крики.

Новый удар был таким же болезненным, как и предыдущий, но на этот раз Женя постарался сделать, как ему велели. Вместе с громким криком организм расслабился и перестала кружиться голова. Боль дошла до самого мозга и затихла.

– Молодец, – похвалил Макс и снова ударил.

Ремень опускался на ягодицы с определенным интервалом, давая время вздохнуть полной грудью. Конечно, парень не почувствовал колоссальных изменений, боль не стала наслаждением, а слезы по-прежнему катились из глаз, но вытерпеть было вполне реально. На этот раз Макс не молчал, чем удивил крестника: он направлял, хвалил и поддерживал. На последних ударах его уверенный голос растворился в шуме крови в ушах. Ягодицы горели огнем и с каждым ударом все сильнее. Перед глазами плыло. Подсознание подсказывало, что нужно что-то сделать, какой-то последний шаг. Отпустить себя, чтобы стало все кристально ясно. Но в душе поселился страх, что после этого шага под ногами окажется пропасть, и попав в нее однажды, не выберешься никогда. Продолжая глубоко дышать, крепко зажмурив глаза, Женя не сразу понял, что порка закончилась. Только когда на его плечи лег плед, удерживаемый теплыми руками, парень открыл глаза.

– Вот и все, – прошептал Макс, быстро отстегнул цепи от наручников и прижал крестника к себе.

Женя не стал сопротивляться. Он уткнулся в твердую грудь, продолжая тихо плакать. Почему стало так спокойно на душе, хоть тело и горело от боли? Почему он не противится объятиям человека, который мучит его на протяжении недели? Почему позволяет вести себя в неизвестном направлении? Стоп. Они идут? Женя открыл глаза и увидел перед собой ступени на другой стороне бассейна. Именно на них сидел Макс, когда пришел. Парень попытался отстраниться и заглянуть в лицо своему конвоиру, чтобы задать интересующие вопросы. Но перед глазами все поплыло, пришлось снова схватиться за услужливо подставленные руки.

– Осторожно, – предупредил Макс, удерживая его вертикально. – Не спеши. Голова кружится?

– Угу, – покивал Женя, крепко зажмурившись.

Недолго думая, Макс подхватил его на руки и быстро двинулся к двери. Пока они пересекали двор, парень сидел тихий как мышь, лишь с наслаждением вдыхая свежий воздух. Он и подумать не мог, чтобы закричать или попытаться сбежать. В голове звенела блаженная пустота, под щекой размеренно билось чужое сердце, а тело крепко сжимали надежные руки. Женя так бы и заснул, если бы крестный не решил его искупать. Пока набиралась ванна, Макс отнес плед в комнату и вернулся с какой-то мазью в руках. Парень смирно ждал его, сидя на крышке унитаза, и наблюдал за струей воды. Когда его кто-то в последний раз мыл, Женя уже и не помнил, но крестный вознамерился сделать именно это. Лежать в горячей воде полностью расслабленным, когда тебе намыливают и массируют ноги – настоящее удовольствие. А уж когда насухо вытирают пушистым полотенцем и на руках несут в спальню – вообще ни с чем не сравнить. Уже засыпая в своей мягкой постели, Женя подумал, что готов позволить этим заботливым рукам касаться себя более смело, а целомудренному поцелую в лоб перерасти в нечто намного большее. Но эта мысль быстро потонула в легкой дреме, перешедшей в глубокий сон.

Щебетание птиц, свежий воздух, яркий солнечный свет – все это было недоступно Жене, потому что он снова сидел на кафельном полу и пытался проследить причинно-следственную связь этого обстоятельства. Утро началась отлично! Он проснулся без боли в пояснице и мышцах, не замерзший, на мягкой подушке и, что самое главное, в горизонтальном положении. Немного подпортил впечатление бодрый голос Макса, разбудивший его ни свет ни заря:

– Подъем! Уже семь, а в девять у меня первый прием.

– А я тут при чем? – хрипло пробормотал Женя из-под одеяла.

– Нужно дать тебе ЦУ. Не порти мне настроение с утра. Поднимайся!

По мягкому месту слегка шлепнули и откинули одеяло до пояса, позволяя лучам утреннего солнца разбудить парня окончательно. Женя усилием воли оторвался от матраца, разлепил глаза и уставился на Макса, стоявшего в изножье кровати, скрестив руки на груди. Он выглядел свежим и отдохнувшим, в черной рубашке с коротким рукавом и темно-синих узких брюках. На поясе блестел металлической пряжкой ремень, который надолго запомнится парню как враг номер один. Задержав на нем взгляд на несколько секунд, Женя снова посмотрел крестному в глаза и, скривившись, поинтересовался:

– Может, ты выйдешь?

– А что я там не видел?

Естественно, парень был голый, потому что с вечера даже не подумал натянуть на себя белье, не говоря уже о пижамных штанах, и в таком виде он щеголял перед Максом не раз. Но утренний стояк обычно был прикрыт пледом, и демонстрировать его в этот раз Женя также не собирался. Он упрямо выдвинул челюсть вперед и поднял брови. На что крестный фыркнул и заявил, показав два пальца:

– У тебя ровно две минуты!

Тратить их впустую парень не собирался, шустро соскочив с кровати, как только за Максом закрылась дверь. Он достал из комода первые попавшиеся трусы, шорты и футболку, нацепил на себя и судорожно огляделся. Компьютер и планшет были на прежнем месте, на столе царил творческий беспорядок, только телефон нигде не находился. Неужели его правда утопили?! Женя спрятал планшет под матрац дрожащими руками и, несколько раз глубоко вздохнув, стараясь успокоить бешеное сердцебиение, направился к выходу.

– Ты вовремя, – раздалось за углом, заставив парня подскочить от испуга.

– Бл*ть! – схватился за сердце Женя. – Ты чего тут притаился?

– Не матерись! Сколько раз говорить? – напомнил Макс, отвесив крестнику оплеуху. – Бегом в туалет и завтракать, у меня мало времени.

Парень побежал в ванную под внимательным взглядом надсмотрщика. Конечно, Макс заметил бегающие глаза и испуганный вид. Видимо, крестник уже начал подготовительные работы для побега, что было даже забавно. Долго занимать санузел ему никто не позволил, и вот они уже завтракали глазуньей с беконом. Женя уплетал за обе щеки так, словно не ел больше недели, а Макс все также зорко наблюдал за ним.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я снова буду требовать от тебя выполнения всех не сданных заданий?

– Да уж догадался как-то, – буркнул Женя, осторожно отхлебывая горячий чай.

– Постарайся не хвататься за все сразу, начни с чего-нибудь простого. А я вечером проверю.

– Кто бы сомневался.

– Ты до сих пор не понял, что со мной надо дружить?

– Понял, – постарался быть проще Женя и спросил: – Ты во сколько придешь?

– Около двух постараюсь быть дома.

Рассчитывая, что его всего лишь запрут в доме, Женя удивился, когда они направились в библиотеку. Медицинской литературы в доме было достаточно, а учебники занимали целых три полки в большом книжном шкафу. Вообще библиотека отца всегда нравилась парню, здесь уютно и всегда полумрак, даже в ясный день. Рабочий стол не был массивным, но функциональным. А напротив стеллажа стояло старое фортепиано, покрытое пылью.

– С чего начнешь? – спросил Макс, глядя на полки.

– С гистологии, наверное, – пожал плечами Женя.

Лабораторные работы он всегда считал не особо важными потому, что основная информация просто переписывалась из учебника в тетрадь. То же нужно было сделать и по физике с химией, последнюю он ненавидел больше всего. Выдав крестнику учебники, тетради, ручки и карандаши с линейкой, Макс усадил его за стол в кресло и с ловкостью фокусника извлек на свет старые кожаные наручники.

– Ты что, к батарее хочешь меня пристегнуть? – ужаснулся Женя, когда понял, что задумал крестный.

– Неужели ты думал, что я позволю тебе разгуливать свободно по дому?

– А если я в туалет захочу?

Повисшая на несколько минут тишина заставила Женю несколько раз облиться потом, учитывая, что Макс осматривал его с головы до ног, словно рентгеном пр

освечивал. Так он и оказался в помещении, от пола до потолка покрытым кафелем всех оттенков зеленого. С фантазией у родителей явно проблемы, о чем Женя решил им сообщить при первой же возможности. Зато у него был неограниченный доступ к воде и хорошая акустика. С Максом он решил разобраться во что бы то ни стало, любым способом, который сможет придумать. Но для начала действительно следовало сделать пару лабораторных во избежание очередных горьких последствий для задницы. Устроившись на полу возле унитаза, Женя принялся разбирать первую и понял, что не сможет без интернета нарисовать нужную картинку. Моментально вспомнился спрятанный планшет. Хорошо, что он выбрал такой, которым можно было пользоваться как телефоном. Он безумно соскучился по Леше и был уверен, что тот обязательно защитит его и задаст крестному жару, как только узнает, что тот с ним делает. Женя вспоминал о нежных руках своего парня каждый раз, когда засыпал на жестком кафеле бассейна. А вот днем совершенно другие мысли наполняли голову, и все чаще о мести. Еще заметил, что не курить оказалось намного проще, чем он раньше думал, на пару дней Женя вообще забыл о сигаретах. Видимо, у него была не такая уж и сильная зависимость.

Совершенно позабыв о третьей лабораторной, Женя задумчиво жевал ручку и размышлял о возможной реакции Макса на просьбу покурить. Нарушая тишину в доме, хлопнула входная дверь. Чисто автоматически парень вскочил с места и запер дверь ванной на замок. Хорошо, что цепь от наручников позволяла охватить большое пространство. Затем сложил учебники с тетрадью и уселся на крышку унитаза в ожидании Макса. Шаги по лестнице и коридору он не услышал, зато увидел, как повернулась дверная ручка. Послышался смешок:

– Спрятался?

– Ага, – покивал Женя, почему-то начиная улыбаться.

– Ты же понимаешь, что замок элементарно вскрыть? Хотя можно дождаться, когда ты проголодаешься и сам оттуда выйдешь.

– Человек без еды может прожить два месяца, а вода у меня есть.

– И просидишь там как раз до приезда родителей.

На несколько секунд повисла тишина. Женя нахмурился и закусил губу, потому что в голову пришла мысль о том, что крестный может просто запереть его снаружи. С этого садиста станется морить его голодом целых два месяца, ведь неизвестно, что в голове у Макса. Но тот об этом и не помышлял. Направляясь домой, он ожидал от пленника сюрприза и сейчас довольно улыбался, подпирая стену возле закрытой двери санузла. Каким-то шестым чувством он понимал, что парень там долго не просидит, потому и не спешил выманивать.

– Макс, обещай, что больше не будешь меня бить, – послышалось из-за двери.

Улыбка мгновенно слетела с лица мужчины. В груди больно кольнуло от понимания, что произошедшее в бассейне могло нанести глубокую душевную травму Жене, но от воспоминаний об этом кружилась голова. Все его чувства пребывали в полном раздрае. Он уже несколько раз пожалел, что не сдержался и позволил эмоциям взять верх в ту злосчастную ночь в клубе. Слишком долго и тщательно Макс скрывал правду о себе, чтобы в одно мгновение раскрыться перед крестником. Ожидать, что Женя разделит его пристрастия, было слишком самонадеянно. И в то же время те чувства, что он испытал, снова и снова опуская ремень на красные ягодицы, запомнит надолго. Макс прекрасно понимал, что парень страдает, и не хотел этого, но внутренний садист наслаждался криками, слезами и мольбами. Взяв себя в руки и проглотив застрявший ком в горле, он насмешливо спросил:

– Ты со мной торгуешься?

– Да, – уверенно произнес Женя из-за двери. – Обещай, что больше не поднимешь на меня руку.

Макс мог прекрасно обойтись без обещаний, просто дождаться, когда парень сам покажет нос из ванной, а потом хорошенько выпороть, чтобы впредь не совершал глупостей. Но цель у него была не запугать Женю до смерти и потерять с ним контакт навсегда. Главное правило дрессировки: после кнута должен быть пряник. Сам себе утвердительно кивнув, Макс громко и четко произнес:

– Обещаю!

На секунду повисла тишина. Видимо, Женя прикидывал, можно ли ему доверять, или придумывал еще какие-то условия.

– А твоему слову можно верить? – наконец выдал крестник, заставив его заскрипеть зубами.

– Открывай чертову дверь! – саданул кулаком по оной Макс. – Она меня бесит!

Делать было нечего и в голову ничего путного не приходило, потому Жене пришлось отпереть дверь и впустить крестного. Вместе с ним в маленькое помещение проник теплый запах хвои. Наверное, еще долгое время он будет ассоциироваться с Максом, который выглядел на удивление довольным. И только Женя успел это отметить, как длинные пальцы стальным захватом впились в шею и резко прижали спиной к стене. При этом парень стукнулся затылком о кафель, чудом не врезавшись в полотенцесушитель.

– Ах ты засранец мелкий, – зашипел Макс ему в лицо. – Еще хоть раз закроешься от меня, и я свое обещание аннулирую и так выпорю, что сидеть не сможешь на своей маленькой попке неделю! Моргни, если понял.

Как такового удушения Женя не почувствовал, но сильно испугался нападения, потому послушно моргнул. Его тут же отпустили и принялись отстегивать цепь от трубы.

– Собирай манатки и пошли обедать, – заявил как ни в чем не бывало Макс. – Потом проверим твою домашнюю работу.

Женя послушно побрел за ним, потирая пострадавшую шею и глядя исподлобья на широкую спину. Если он затеет побег и попадется, то даже представить боялся, какие будут последствия. Расположившись за обеденным столом на кухне, парень тихо наблюдал, как Макс достает еду и раскладывает по тарелкам.

– Ты чего уселся? – оглянулся на него крестный. – Салат делай.

Женя тут же вскочил с места и полез за овощами в холодильник. Готовить он не умел и никогда не пытался, но нарезать салат труда ему не составило. Кожаные браслет на запястьях бряцали протянутой между ними цепью, но это уже казалось настолько естественно, что парень этого не замечал.

– Ты что-нибудь понял из сегодняшних лабораторных? – нарушил тишину Макс, наблюдая, как он нарезает огурец.

– Да. Только нужно в интернете найти картинки и срисовать.

– Ты разве не в курсе, что лабораторные придется отрабатывать? Там все увидишь в микроскоп и зарисуешь.

Поняв, что первая попытка добраться до интернета провалилась, Женя вздохнул и продолжил бормотать под нос:

– Я только в этом смысла не вижу, потому что учиться в меде все равно не буду.

– Не понял, – сказал Макс, доставая тарелки из микроволновки.

– А что тут непонятно? – Крестник ожесточенно рвал салат в тарелку. – Я не хочу быть врачом.

– Зачем тогда поступал?

– Да это не я! Это отец! Он просто объявил, что я буду поступать в мед, только меня забыл спросить! Я даже экзамены специально провалил, но он там заплатил кому-то.

– Что за нелепость? – удивился Макс, усаживаясь за стол. – Ты ему говорил?

– Конечно, говорил, – снова вздохнул Женя, подал салат и сел напротив крестного. – Только кто меня услышал? Когда я сказал, что хочу быть дизайнером, он залошил меня, заявил, что это типа не мужская работа. С ним спорить, как со стеной – бесполезно!

– Да уж, – протянул Макс.

Неудивительно, что парень взбунтовался. Медицина не та профессия, где можно учиться спустя рукава, особенно если нет желания. Зря Витя так с сыном, он ведь мог помочь ему поступить куда угодно. Женя сидел, насупившись, и жевал щеку. Им еще не довелось поговорить по душам, но начало было положено неплохое.

– Ешь, а то остынет, – приступил к еде Макс и между прочим спросил: – Ты хорошо рисуешь?

– Да не то чтобы, – пожал плечами Женя, берясь за вилку. – Просто это вроде как прибыльно. Да и комнату подруге интересно оформил.

– На дизайнера тоже надо учиться, уметь хорошо рисовать и обладать богатой фантазией.

– Это я и без тебя знаю, – фыркнул крестник.

– Не груби. У меня друг в технаре работает. Хочешь, узнаю, как можно перевестись?

– А разве можно перевестись в другой ВУЗ? – оживился Женя, с интересом посмотрев на Макса.

– Вот я у него и спрошу. Только на первом курсе, насколько я знаю, везде примерно одинаковые предметы. Или тебе здесь придется досдавать хвосты, или там учиться с самого начала. К тому же при поступлении на дизайнера в любом случае должен быть профильный экзамен типа черчения или рисунка.

– Но ты же узнаешь?

– Узнаю. Но это не значит, что учить химию с физикой тебе не придется.

– Зачем дизайнеру химия? К тому же я вообще в ней ничего не понимаю. У меня в школе была твердая двойка.

– Да уж. Ладно, тогда учи физику, а я у приятеля все узнаю.

После обеда Макс проверил Женину писанину и усадил в гостиной с книгой по физике прямо на пол. А сам сел на диван с ноутбуком, положив ноги на журнальный столик. Сосредоточиться на диссертации, когда парень сидел совсем близко и так хотелось зарыться в его волосы рукой, было нелегко. Да и Женя постоянно отвлекал, задавая вопросы по делу и без. Вечером Макс позвонил другу Андрею из технического университета. Как и предполагалось, хвосты нужно было досдать в любом случае и экзамены по недостающим предметам тоже. В итоге получалось, что проще поступить заново.

– Он рекомендовал выбрать специальность максимально приближенную по предметам к нынешней, – объяснил Макс крестнику, размешивая сахар в чашке.

Они перебрались на кухню поужинать и обсудить перспективы парня. Кожаные браслеты с запястья Жени так и не сняли, зато больше не пристегивали. Да и парень не настроен был бежать на ночь глядя неизвестно куда без телефона и денег.

– Может, в меде останешься? Я тебе помогу, – предложил Макс.

– Как ты не понимаешь, – отодвинул от себя чашку парень. – Не мое это. Я как представлю, что нужно будет спускаться в морг, мне плохо становится. А укол сделать? Меня отец как-то хотел научить на маме, так я потом унитаз обнимал полчаса!

Представив бедного Женю, с ужасом взирающего на шприц в своей руке, Макс рассмеялся, качая головой. Тут не поспоришь, к будущей профессии надо относиться хотя бы лояльно. Придется им потратить время, чтобы подобрать что-то подходящее. Странно, почему Лена не пошла сыну навстречу, что и заметил вслух Макс.

– Мама считает, что я просто ленюсь, – ответил тускло Женя. – Что если бы я не запускал учебу, то у меня все бы получилось. Даже хотела репетитора нанять.

М-да уж. Мама помогала, только не в том направлении… Макс пожевал губу и решил, что утро вечера мудренее и начал убирать со стола. Посуду мыть заставил Женю. Тот, к великому удивлению, даже спорить не стал. После, препроводив парня в спальню, он пожелал спокойной ночи и запер дверь снаружи. Тот сидел на кровати несколько минут, вслушиваясь в шаги: вот Макс пошел в комнату, зашуршал тканью, видимо, раздеваясь. Новые шаги направились в ванную. Дверь закрылась со щелчком. И только тогда Женя вскочил с кровати и кинулся к окну. Он не сразу понял, почему открыть его не получается. Он даже взобрался на подоконник и наконец понял, что его просто заперли. Когда родители построили этот дом, Женя был еще достаточно маленьким. Чтобы обезопасить пространство вокруг, отец вмонтировал во все окна на втором этаже замки, дабы сын случайно не выпал. Видимо, Макс не поленился найти ключи, чтобы и теперь крестник не смог выбраться наружу. Оставив бесплодные попытки хоть как-то открыть окно, парень перебрался на кровать и достал планшет. Батарея оказалась разряженной наполовину, но радость быстро угасла, потому что сим-карта бесследно исчезла, как и роутер со стола. Вот и оборвалась последняя надежда на связь с внешним миром. От злости захотелось запустить дорогой планшет в стену, но вместо этого Женя аккуратно вернул его на стол, а сам залез на кровать и начал бить подушку кулаками. Эта сволочь, именуемая Максом, все предусмотрела. Абсолютно все! Ну, ничего, месть – это блюдо, которое подается холодным.