Читать книгу Заглянув за горизонт. Рассказы - Саяна Гэбб - Страница 5

Ноябрьское утро было пасмурным и туманным. Маленький провинциальный городок выглядел заброшенным – ни движения, ни звуков. Иван продвигался в тумане, ощущая себя единственным живым существом во Вселенной, и от этого ему было странно и тревожно. Он глотнул горячего кофе из бумажного стаканчика, и жизнь снова заструилась по венам. Из тумана навстречу выступило массивное хмурое здание городской полиции. Почему-то в ноябре оно смотрелось еще кошмарнее. «Ноябрь-гноябрь, – пронеслось у Ивана в голове, – скорее бы ты закончился».

Он ворвался в отдел, на ходу срывая с себя влажную куртку и шарф. Иван отпросился у шефа только на час, а прошло уже все полтора. Рабочее место напоминало улей – десятки коллег, точно встревоженные пчелы, носились по коридору с озабоченным видом. Будничная картина притупила волнение, и Иван размеренным шагом вошел в кабинет.

Там уже сидели его напарник Жорка и стажер Леня. Оба с задумчивым видом звонко колошматили ложечками внутри кружек с кофе, создавая в кабинете постоянный уровень шума. Жора мрачно посмотрел на вошедшего напарника и вместо приветствия выдал:

– О, явился-не запылился! А мы уже и не ждали!

Иван повесил куртку на вешалку, кинул портфель на стул и отправился к маленькому столику в углу сделать себе еще кофе.

– Не ворчи, Жорка, я и так в загоне! Всю ночь не спал. Надо бы еще кофе выпить.

– Будет тебе и ванна, и кофе, и какава с чаем, – мрачно отозвался Жорка, – чего опять?

– Жена и сын заболели. У обоих температура, рвота, у мелкого понос для кучи. Насчет жены не уверен, – задумался Иван, – может и она грешна… Всю ночь и утро, пока теща не приехала, бегал между ними с тазиком и ведрами. Но все равно, квартире теперь конец. Не отмыть, проще сжечь, – усмехнулся он, – а у вас тут что?

– А у нас в квартире газ, – огрызнулся Жорка, – шеф с утра орал так, что в окнах стекла треснули. И знаешь, что обидно, Вань? Ну, вот ладно, он нас всегда дебилами и идиотами обзывал! Но сегодня он вышел на новы уровень! Назвал нас олигофренами и этими…, – Женька нетерпеливо пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить слово.

– Имбецилами! – услужливо подсказал Леня.

– Во! Во! – воскликнул Жорка, – точно! Имбецилами! Прикинь?

– Да не расстраивайся ты так, – Иван налил себе горячего кофе и с наслаждением сделал глоток, – это практически одно и тоже. Олигофрения – это слабоумие, а дебильность, имбецильность и идиотия – всего лишь его стадии. Вообще-то, шеф тебя повысил, если после идиота назвал тебя имбецилом. Идиотия – это последняя стадия.

Жорка надулся, лицо его пошло красными пятнами:

– Слабоумие, значит? Вот пусть сам едет на вызов и ковыряется в новом трупе!

Иван подпрыгнул, как ужаленный:

– Скажи, что это не то, что я думаю!

– Именно то! – Жорка скривился, – шефу прям во время оперативки позвонили, он аж позеленел. Я только тебя и ждал, чтобы поехать на место вдвоем. Минут десять назад сообщили.

– Черт, черт, черт!!! Пятый труп! Я надеялся, это закончилось!!! Ведь почти месяц прошел! Чертов серийный ублюдок не угомонится! – безнадежно простонал Иван и потер виски, – а это значит, что из нас всю кровь выпьют, пока мы будем этого урода искать.

Он вдруг ощутил дурноту и кофейную отрыжку. Иван прислушался к ощущениям внутри – кофе плескалось в пустом желудке, грозя устроить цунами и выплеснуться наружу. Он судорожно сглотнул и прижал руку к животу, пытаясь справиться с тошнотой.

– Мою кровь уже с утра пьют. Я же не опаздываю на работу! – проворчал Жорка.

– Ехать надо, – Иван медленно поднялся, ему срочно нужно было на воздух, – хватит ныть. Труп сам себя не осмотрит и отчет не напишет.

Он рывком сдернул только что аккуратно повешенную куртку и вышел из кабинета, за ним устремились Жорка и стажер.

Они вернулись к вечеру, и их тут же вызвал к себе шеф. В кабинете у него находились двое мужчин. Одного Иван и Жорка знали – следователь, который вел расследование о последней серии убийств. Второй им был незнаком. Выглядел он необычно не только для отделения городской полиции, но и для их маленького города. На нем был безупречно сидящий серый костюм-тройка в мелкую клетку с платочком в нагрудном кармашке, бледно-розовая рубашка, идеально начищенные стильные черные туфли. Лет пятидесяти, довольно высокий, плотный, гладко выбритый, с тонкими губами и холодным взглядом серых глаз он напоминал киношного героя старых английских детективов. Образ портил только шрам на левой щеке.

– Это что за Мэгре? – прошептал Жорка в спину Ивану почти беззвучно. Иван в ответ не шелохнулся, внимательно осматривая неизвестного. Он разглядывал грубый шрам на лице незнакомца, спускающийся от наружного угла левого глаза по щеке. Толстый рубец был, по-видимому, довольно глубоким – он делал левую сторону лица почти неподвижной. От этого лицо незнакомца выглядело странно и немного жутко. Левая сторона лица, омертвевшая и застывшая, была противоположностью правой – живой и энергичной.

– И снова здравствуйте, – угрюмо поприветствовал их шеф, – знакомлю вас с составом новой следственной группы. Андрея Михайловича вы знаете, а это консультант кафедры криминалистики МГУ полковник Рязанов Лев Сергеевич. Командирован к нам из Москвы в помощь для поиска серийного убийцы, – с каждым словом шеф мрачнел все сильнее.

Лицо его приобрело пепельный оттенок, воротничок рубашки врезался в набрякшую кожу шеи, рука непроизвольно потянулась к левой половине груди. На короткое мгновение Ивану показалось, что шефу сейчас станет плохо. Он вдруг в деталях представил, как шеф рвет ворот рубашки, хрипит, пускает пузыри слюней и медленно оседает рядом с креслом, а они бегут к нему, кричат, давят на грудь и вдувают в него воздух сквозь дряблые губы. Картинка была столь реалистична, что Иван встряхнул головой, отгоняя видение. Но шеф выпрямился, оперся кулаками о стол, собрался и продолжил:

– Лев Сергеевич, знакомьтесь, это мои основные бойцы опергруппы: капитан Егоров Иван Геннадьевич и лейтенант Акимов Георгий Иванович.

– Ого, полковника сразу прислали, мелочиться не стали, – одними губами произнес Жорка в спину Ивана, но тот услышал и медленно наступил пяткой на нос его кроссовка. Жорка сдавленно хрюкнул и затих.

– Давай, Иван, докладывай, что там на месте было, – шеф откинулся в кресле и закрыл глаза. Следователь недовольно поморщился, словно точно знал, что услышанное ему не понравится. Полковник повернулся к Ивану, диссонанс в его лице еще сильнее бросился в глаза.

Иван понял, что разговор будет длинным. «Я же с утра ничего не ел, – пронеслось в голове у Ивана, – только кофе и курил, как черт. А весь этот кордебалет на пару часов, твою ж мать…» Перед глазами всплыла картина кипящей кислоты и огромной черной дыры в желудке. Он вздохнул и начал:

– По адресу переулок Отрадный, дом 8, в проходе между гаражами обнаружен труп женщины. Нашел его местный дворник, вышедший утром на работу. В ходе оперативно-розыскных мероприятий установлено, что жертва Сидоренко Елена Константиновна, сорока пяти лет, блондинка, незамужняя, детей нет, проживала в этом же переулке в доме номер 6, работала продавцом в продуктовом магазине в двух кварталах от места проживания. Со слов ее коллег вечерняя смена закончилась в 21.30, после чего жертва отправилась домой. Нападение было совершено там же, где был обнаружен труп – следов волочения на земле нет. Вероятная причина смерти – удушение, возможно, перед этим ее оглушили ударом по голове. Приблизительное время смерти около 22.00 вчерашнего дня. Предположительное орудие убийства – тонкий прочный шнур, возможно, леска или струна. На месте преступления подобных предметов не обнаружено. В ходе осмотра тела выявлены повреждение затылочной части головы, травмы и гематомы в области шеи, порезы тыльной стороны пальцев левой ладони, вероятно, жертва успела просунуть руку под шнур. Признаков насильственных сексуальных действий нет. Жертва была одета в красный плащ, черную блузу, темно-синюю юбку, черные туфли. Одежда имеет загрязнения в соответствии с местом расположения тела, блуза спереди разорвана по всей длине, других повреждений одежды нет. Также рядом с телом обнаружена маленькая черная сумочка, принадлежащая жертве. В сумке найдены кошелек с двум тысячами рублей, банковская карта, паспорт, ключи от квартиры.

– Ромашка? – нетерпеливо перебил его шеф. Иван укоризненно посмотрел на него.

– Как и на предыдущих четырех трупах имеются характерные травмы кожи грудной области. Острым предметом, предположительно, ножом на коже вырезан символ, условно названный в деле «ромашка», представляющий собой круг, окаймленный шестью лепестками. Символ похож на сделанные ранее, но не абсолютно идентичен. То есть, преступник не использует каких-либо приспособлений для создания символа. Делает, так сказать, «на глазок». Опрошены все соседи дома номер 8, дома номер 6 и коллеги жертвы. Ничего полезного в полученной информации нет, жертва проживала одна последние три года по данному адресу. Родители умерли 10 лет назад. Коллеги и соседи охарактеризовали жертву как спокойную и не проблемную женщину, жалоб и нареканий на работе на нее не поступало. Никаких посторонних звуков в тот вечер никто не слышал. Двор проходной и прохожих там всегда много, но ничего необычного жители дома не отметили. Дорога вдоль гаражей сокращает путь до дома номер 6, используется только местными жителями. Освещения там нет.

Иван замолчал. Он следил за лицом полковника, его взгляд был прикован к шраму. В воздухе повисло напряжение.

– Иван Геннадьевич, вы видели все предыдущие места убийств, схожих с этим. Как по вашему мнению, есть ли какие-то отличия? – лицо полковника было разделено надвое, и это очень отвлекало. Иван не сразу понял, что тот спросил. Но через пару секунд мысли вернулись к убийствам.

Он медленно начал:

– Общая картина всех убийств одинаковая: женщины примерно одного возраста, блондинки, одеты в красный плащ или пальто, убийства совершены вечером в районе мест проживания, все задушены струной, у всех вырезана на груди «ромашка», разорвана блузка, но есть и отличия.

Все, начиная от шефа и заканчивая стажером Леней непроизвольно подобрались, как гончие перед стартом.

– Во-первых, между четырьмя первыми убийствами всегда был определенный короткий промежуток времени – 10 дней. В этот раз прошел почти месяц. Во-вторых, первое убийство – самое необычное в этой серии. На первой жертве «ромашка» была вырезана не сразу после убийства, а через некоторое время. На это указал патологоанатом при вскрытии. То есть, преступник находился около трупа все это время или вернулся к нему позже. Возможно, это объясняется потрясением преступника от впервые совершенного убийства.

– Или это объясняется тем, что идея оставить метку на трупе пришла ему в голову не сразу, – подхватил полковник. Шеф с подозрением покосился на него, но смолчал.

– Первое убийство по некоторым признакам выглядит как спонтанное, – внезапно встрял Жорка, – нет повреждений затылочной части головы, то есть, женщина не была оглушена, как последующие жертвы и активно сопротивлялась. У нее единственной нашли частички кожи и крови под ногтями. Группа отличалась от ее группы крови, поэтому предположили, что это кровь преступника. Хотя тоже не факт. Может она любовнику спину расцарапала, – заявил Жорка.

Иван посмотрел на напарника внимательным долгим взглядом и продолжил:

– В-третьих, блузка на четвёртом трупе была лишь слегка надорвана, хотя очевидно, что преступнику было сложнее вырезать «ромашку» в этом случае. В-четвертых, третья жертва на самом деле была брюнетка, она носила светлый парик, который был недостаточно хорошо зафиксирован на голове, мы это специально проверили. То есть, он точно слетел во время борьбы, а не после наступления смерти жертвы. Но это не остановило преступника ни от завершения преступления, ни от нанесения «ромашки», хотя женщина по факту не соответствовала его выбранному типу жертвы.

Во взгляде полковника промелькнуло удивление.

– Отлично подмечено, – одобрительно кивнул он, – это действительно важно.

– Ну, и жертвы не были представительницами единого социального уровня. Первая и вторая были домохозяйки, третья уборщица, четвертая директор школы, пятая продавщица. Не знаю, важно ли это для расследования, – хмуро добавил Иван.

– Я думаю, что да, – полковник встал со стула и еле заметным движением свел плечи назад, словно они затекли. Иван снова уперся взглядом в шрам полковника, но тут же смешался и опустил глаза. «Что сегодня со мной? – недовольство внутри постепенно перерастало в раздражение. Жрать надо нормально, – злобно ответил ему внутренний голос, – а то мозг окончательно откажет». В поддержку внутреннему голосу встревоженно заурчал желудок, Иван напряг пресс, чтобы подавить восстание организма. Но Жорка, стоявший рядом, услышал и тихонько хихикнул. Сволочь, – незаметно толкнул его Иван.

Шеф нервно барабанил пальцами по столу и пристально следил за перемещениями полковника.

– Лев Сергеевич, не томите душу! Вы предполагаете, что это не серия? – от волнения у шефа кадык заходил ходуном.

– Серия, но не та, что мы думаем, – полковник подошел к окну и посмотрел на вечерний город за окном. Шел дождь, и тонкие струйки воды чертили дорожки на стекле. Стекающая вода преломляла свет уличных фонарей, делая улицу загадочной и пугающей. Где-то там бродил человек, убивший пятерых женщин.

– Вот что мы сделаем, друзья мои, – полковник повернулся к стоявшим позади него сотрудникам, – вы берете дело каждой жертвы и заново изучаете всю подноготную. Ищите всех обиженных родственников, бывших любовников и мужей, брошенных детей, потерянных братьев и сестер, обманутых партнеров и коллег, любую ненормальность в жизни каждого. Очень и очень пристально, практически под микроскопом.

Больше всего недоумения было во взгляде Леньки, он вообще не понимал, на кой черт такая суета. Предупредить всех баб в городе не носить красное, выпустить на улицу «подсадных уток» – полицейских-женщин в красных плащах, да и все тут. «Неделя, и маньяк у нас в кармане», – хмыкнул он про себя.

– Что мне не нравится, – приготовился перечислять полковник, встретив вопросительные взгляды.

– Во-первых, короткие промежутки между первыми четырьмя убийствами. Особенно, между первым и вторым. По статистике после первого убийства, начинающего серию, проходит довольно длительный период затишья – преступник в ужасе от свершенного, он уверен, что его разоблачат и поймают, параллельно он испытывает эйфорию от самого убийства, осознает и переваривает собственные ощущения и мысли. А в нашем случае просто марафон какой-то, словно преступник торопился. Во-вторых, раз уж преступник держит в голове определённый портрет жертвы, то он обычно ориентируется не только на внешние черты. При таком придирчивом отношении, – полковник показал кавычки пальцами обеих рук, – он должен выбирать и определенный социотип. И в короткие сроки не уложиться, тут время нужно подобраться поближе и прочувствовать. В-третьих, жертва с париком. Возможно, маньяк и завершил бы начатое, несмотря на фактическое несовпадение женщины с его портретом жертвы, но уж точно бы не совершил обычный ритуал в виде нанесения «ромашки». И, честно говоря, все это отдает какой-то дешевой детективщиной – красный плащ, блондинки, вырезанные ромашки. Как-то несерьезно для психопата, – лицо полковника перекосилось от усмешки.

У Ивана остро резануло под ложечкой, словно маленький голодный зверек с цепкими коготками вонзил когти в плоть и стал ее рвать. Он снова уставился на лицо полковника и заметил, что шрам поменял цвет и стал красным. Теперь он казался неровной багровой ниткой, свисающей из глаза.

– Вы думаете, кто-то под видом серии прячет только одно убийство, – медленно протянул Иван. Глаза Жорки, Леньки и даже шефа распахнулись от изумления.

– Бинго! – словно выстрелил в ответ полковник и впервые за встречу улыбнулся.

– Твою ж мать! – хором произнесли Жорка с шефом. Жорка тут же испуганно посмотрел на шефа, но тот даже не обратил внимания.

– Это же …, – шеф снова посерел лицом и судорожно вздохнул, – это значит, что кто-то решил прикрыть убийство одного человека четырьмя другими? Да как такое в голову могло прийти?

– Он не первый, – полковник устало облокотился о стол.

Жорка и Ленька так и остались стоять с изумленным видом, а Иван тихо спросил:

– Это значит…

– Да – кивнул полковник, – ищем мотив: деньги, любовь, ненависть.

Жорка сидел на подоконнике, пил кофе, качал ногой и командовал Леньке:

– Вот это дело возьми, ага, с номером один. Я их по счету пронумеровал, чтоб не путаться. Теперь достань оттуда список родственников, друзей, знакомых и внеси его с адресами и телефонами в нашу таблицу. То же самое с остальными, – Жорка диктовал, отвернувшись к окну. За окном медленно кружились снежинки, и Жорка подумал, что надо на Новый год отправить матери немного денег. Мысли сумбурно роились в голове, сменяя друг друга и путаясь. От потряс головой, чтобы сконцентрироваться и услышал позади себя:

– Прекрасный подход. Таблица – это структура. Структура – это четкость. Четкость – это точность. А в нашем деле точность самое важное.

Тело Жорки первым отреагировало на голос, само спрыгнув с подоконника, и только потом Жорка понял, что полковник в кабинете и, возможно, уже давно. Выглядел он как всегда безукоризненно – тройка в этот раз была темно-голубой с нежно розовой искрой, белоснежная рубашка выгодно оттеняла легкий загар, элегантные туфли ослепительно блестели. Жорка поджал пальцы ног, подумав о своих потертых кроссовках. «Какое-то слово было, – вспомнил Жорка, разглядывая пестренький платочек в нагрудном кармашке костюма полковника, – какое-то мерзкое, для нарядных мужиков. Что-то типа гомосексуала? Нет, не то…", – Жорка еще раз украдкой оглядел полковника и подумал, что на гомосексуала тот точно не тянет. Шрам все портил. Он делал лицо полковника жестким и пугающим.

Полковник внимательно листал дела об убийствах. Жорка грозно глянул на Леньку, и тот незаметно исчез из комнаты.

– Можете меня в курс ввести, что именно вы накопали за последнюю неделю?

– Конечно, – Жорка ловко развернулся на носках кроссовок и обогнул стол с документами.

– Итак, – он взял папку с номером один, – первая жертва. Домохозяйка. Есть взрослая дочь, муж, пожилые родители. Братьев и сестер нет, любовники не обнаружены, дальних родственников почти нет, не считая древней старушки в глухой деревне. Из имущества – квартира, дача и автомобиль. Все в совместном пользовании с супругом. Дочь замужем, живет с мужем в Москве, зять жертвы не бедствует, долгов и кредитов нет. Супруг жертвы после ее смерти с инфарктом попал в кардиоцентр. До сих пор там. В итоге, все обыденно, никаких подводных камней.

Полковник взял у Жорки папку, цепко пробежался по записям и молча отложил ее в сторону.

– Жертва номер два, – Жорка развернул следующую папку, – тоже домохозяйка, но с более активной жизненной историей. Детей нет, находилась в процессе развода с мужем. У мужа лет пять другая семья, есть ребенок, хотя официально они с жертвой не были разведены. Он выделял ей средства на жизнь. Но недавно мужик решил зарегистрировать брак с сожительницей, подал на развод.

– Когда точно? – полковник взял в руки фото мужчины.

– Полгода назад, – Жорка аккуратно сложил бумаги внутрь папки, – он был готов все совместное имущество поделить пополам.

– Так что мешало им развестись?

Жорка почесал переносицу, смешно сморщил нос и ответил:

– Неизвестно. Муж жертвы говорит, что та максимально оттягивала окончательную дату, придумывая каждый раз отговорки.

– Понятно, – полковник отложил папку в другую сторону, – поговорим с ним еще раз.

– Третья жертва – работала в клининговой компании, замужем, есть сын, служит по контракту в Краснодарском крае. Сделали запрос в часть – последний год место службы не покидал, командировок не было. Муж – инвалид и алкоголик, не работает, торгует старьем по выходным на барахолке. Кстати, красный плащ, который был на жертве в день убийства, муж выменял на барахолке за два дня до этого. И она надела плащ в первый раз, – Жорка хмыкнул и помолчал.

– Общего имущества нет, – продолжил он, – однокомнатная квартира досталась мужу еще до женитьбы. Коллеги говорят, характер у жертвы был скверный, на работе ее не любили. Но там коллектив полностью женский, чистый серпентарий, товарищ полковник. Любая может быть маньяком, – Жорка вспомнил визит в офис компании и разговоры с каждой сотрудницей, и его передернуло.

– Братья есть? Брошенные любовники?

– Брошенные? – ухмыльнулся Жорка, – если только сбежавшие. Она страшная была просто ужас. Носила дешевый блондинистый парик, но, похоже, ей это не сильно помогало.

– О покойных или хорошо, Георгий, или ничего, – сухо ответил полковник на ремарку Жорки и отложил папку в сторону первой. Он повернулся к Жорке левой мертвой стороной лица, и Жорке расхотелось шутить.

– Так точно! – тут же отрапортовал он и продолжил:

– Жертва номер четыре – не замужем, директор музыкальной школы, работала там последние 10 лет. Коллеги от нее без ума, рыдали всем коллективом, когда я к ним пришел.

– И кто же после нее стал директором? – полковник разглядывал фото красивой моложавой блондинки.

– Сверху прислали, в коллективе все отказались, – Жорка искоса посмотрел на полковника, но тот промолчал.

– Есть сын, 24 года, закончил финансовый институт в Москве, вернулся домой, работает в частной компании экономистом. Проживал с матерью. Квартира принадлежала бабушке жертвы. После смерти бабки квартиру сразу переоформили на пацана. Бывший муж уехал 10 лет назад на Камчатку, больше в родной город не возвращался. Других родственников нет.

– Кроме квартиры есть еще что-нибудь? Счета? Сбережения?

– Ничего крупного, – Жорка пожал плечами, – парень с виду малахольный. Ботан, одним словом. Рыдал все время, пока я с ним разговаривал.

Полковник еще раз внимательно посмотрел на фото жертвы и ее сына. Подумал и отложил папку во сторону «подозрительных», как про себя окрестил ее Жорка.

– И пятая жертва. Не замужем, детей нет, сожителя нет, работала продавцом в супермаркете последние три года. Коллеги характеризуют положительно. Жила одна с пятью кошками.

Полковник заметно поморщился. При этом правая сторона лица покрылась морщинками-лучиками, а левая лишь слабо дернулась.

– Кошек не любите? – с понимаем спросил Жорка.

– Одиночество не люблю. В женщинах, – пояснил полковник, – женщина и пять кошек – это всегда несомненно горькое одиночество. Кошек куда дели?

– Не знаю, – поразился Жорка вопросу, – может соседи разобрали, может убежали. Не до кошек было, честно говоря.

– Друзья, подруги, сожители, родственники?

– Говорят, к ней приходил парень иногда. В адресах в телефоне несколько номеров, и большинство из них – номера коллег. Еще номер ветеринара, пары кошачьих питомников. Короче, ничего примечательного, – закончил Жорка.

Полковник с жалостью посмотрел на фото жертвы. Женщина была миловидной, с тонкими правильными чертами лица. Но даже на фото было видна печать странного одиночества, отстранённости и разочарования, словно не одна житейская буря пронеслась в ее жизни.

– Попробуйте найти того парня, который к ней иногда приходил, – полковник отложил папку в сторону «подозрительных».

Жорка молча кивнул и вопросительно посмотрел на полковника.

– Пригласите ко мне завтра мужа второй жертвы, узнаем, что мешало их разводу. А на послезавтра сына директора музыкальной школы.

– Он нам весь отдел соплями зальет, – недовольно буркнул Жорка, – у него дома-то истерика была, а уж в участке его просто размажет.

– Вот и прекрасно, – полковник открыл дверь и, повернувшись добавил, – чем страшнее зверь, тем жиже понос. Слышали такую поговорку, Георгий?

Жорка засмеялся и покачал головой. Полковник начинал ему нравиться.

Разговор с мужем второй жертвы был поначалу невразумительным. Четкого ответа, почему процесс развода тянулся так долго, получить от него было невозможно – он мялся, икал, тискал потными руками стакан с водой и упорно избегал ответа. Вопросы задавал Иван, полковник молча сидел рядом и не спускал тяжелого взгляда с мужчины. Иван ощущал, как гнев закипает внутри, грозясь перерасти во вспышку бешенства, когда ты молотишь кулаками по столу с диким желанием прибить допрашиваемого. Ему казалось, что его засасывает вязкая слизь – липкая, тянущаяся мерзкими скользкими нитками к рукам, склеивающая пальцы. Наконец, Иван не выдержал, с раздражением выдохнул, откинулся на спинку стула и беспомощно оглянулся на полковника. Тот усмехнулся и жестко посмотрел на мужчину. Шрам на лице порозовел.

– Вы с ней продолжали встречаться, – внезапно заявил он, – и не просто встречаться, вы с ней спали. Вы жили на две семьи, и вас это вполне устраивало. Но мать вашего ребенка требовала регистрации брака, вот вы и подняли вопрос о разводе. Но только чисто теоретически, да?

Иван с интересом взглянул сначала на полковника, потом с вопросом на мужчину. «Нормально зашел, – с уважением подумал он, – жаль, что я не догадался».

Мужчина покрылся красными пятнами и, заикаясь, залепетал:

– Ну, что вы? Это не то, что вы подумали, мы оставались друзьями. Конечно, я иногда приходил к ней, помочь по хозяйству, то да се, на обед оставался…, – под жестким взглядом полковника мужчина на глазах увядал, словно цветок на жаре.