Читать книгу CLIO-SCIENCE. Проблемы истории и междисциплинарного синтеза: Сборник научных трудов. Выпуск III - Сборник статей - Страница 2

Одним из ключевых понятий современной социально-гуманитарной науки и политического языка является концепт «национализм». Его использование имеет достаточно продолжительную историю, в течение которой его содержание и концептуальное значение неоднократно менялось. В мировом социально-гуманитарном знании сложились полярно противоположные концепции национализма, которые при всем своем внешнем различии во многом соприкасаются друг с другом.

Одной из самых распространенных научных традиций определения «национализма» является концепция, согласно которой зарождение самого национализма как общественно-политического явления совпало с процессом европейской модернизации и складыванием централизованной государственной власти в Европе. Согласно этой точке зрения, национализм основан, прежде всего, на коллективистской идее, призванной воплотить в себе высшие ценности государственной власти и единства нации. На данном этапе национализм становится частью политической программы и государственной идеологии, задача которого виделась в подчинении отдельного человека коллективистскому служению нации и государству или «нации-государству», что имело мало общего с объективно существующей этнической общностью. Согласно концепции немецкого исследователя Я. Эгберта, важная роль в этом процессе принадлежит так называемому «национальному империализму»[1]. Для «национального империализма» характерно стремление к образованию национального государства и приведение в соответствие с ним территории и централизованной власти.

Не менее важное место в западном научном дискурсе принадлежит теории национализма, согласно которой в современной общественно-политической жизни национализм приобрел форму манифестно-политической идеологемы и имеет разрушительные последствия. Во многом благодаря сторонникам данного направления дискурс вокруг концепта «национализма» приобрел новую силу и породил немало различных теоретических разработок. Как отметил английский исследователь Д. Смит, «главным в исследовательских подходах сейчас должен быть отход от нормативного космополитизма, функционализма и… узкоисторического взгляда…»[2].

Начало теоретического изучения национализма было положено в западной социально-гуманитарной науке и преимущественно связано с именами Э. Хобсбаума, Э. Геллнера, Д. Смита. Национализм виделся им, прежде всего, как неотъемлемая составляющая становления капитализма, а вместе с ним современных государств. Более того, как полагал Хобсбаум, национализм есть и остается политическим проектом или доктриной модернизации. Его концепция получила свое теоретическое оформление в концепциях представителей школы социального конструктивизма и интерпретативной антропологии. Так, Б. Андерсон, а следом за ним Р. Брубейкер показали дискурсивную природу национализма, реальность которого выраженная в форме интеллектуальных и политических дебатов порождает явление коллективных мобилизаций, основанных зачастую на рациональном расчете или иррациональных побуждениях.

Таким образом, научный дискурс 1970‑1980‑х гг. положил начало новому витку изучения национализма не только на Западе, но и в постсоветской России, где проблема изучения и определения национализма была поднята до высшего общественно-политического уровня. В большинстве своем российские исследователи оказались ориентированы на западную постнеомарксистскую и конструктивистскую научно-теоретическую традицию. В качестве примера первого из этих подходов чаще всего рассматривается теория национализма Э. Хобсбаума, основным стержнем которой остается идея о так называемом рекрутировании массового сознания в пользу идеи нации и выдвигаемых от имени нации политических проектов. Теория Хобсбаума получила свое окончательное научно-теоретическое оформление в работах Т. Эриксена. Так, он в своем исследовании «Этничность и национализм» во много продолжил идеи Хобсбаума, что ярко выражено в следующей его формуле: «На уровне самосознания национальная принадлежность – это вопрос веры. Нация, представляемая националистами как «народ» (volk), является продуктом идеологии национализма, а не наоборот. Нация возникает с момента, когда группа влиятельных людей решает, что именно так должно быть. И в большинстве случаев нация начинается как явление, порождаемое городской элитой. Тем не менее, чтобы стать эффективным политическим средством, эта идея должна распространиться на массовом уровне»[3].

Сторонники конструктивистского направления вслед за Б. Андерсоном отмечают, что классическое понятие «нация» не раскрывает во всей полноте сущность концепта «национализм». Так, по мнению академика В. А. Тишкова, «национализм как идеологический концепт и основанная на нем политическая практика, которые исходят из того, что коллективные общности под названием нации являются естественной и легитимной основой организации государств, их хозяйственной, социальной и культурной жизни, и члены нации должны демонстрировать свою преданность, а государство и лидеры – ставить выше всего и отстаивать интересы нации»[4]. В свою очередь другой не менее известный российский исследователь С. Кара-Мурза отмечал, что «национализм как идеология – сравнительно недавнее явление», сложившееся именно в связи со становлением нации. «Как и всякая идеология, национализм с самого начала выполнял политические задачи, возникавшие в процессе строительства нации и обретения ею суверенитета», – пишет он[5]. В то же время для многих российских исследователей характерна трактовка национализма как, прежде всего, политической или идеологической доктрины. Так, по словам исследователя С. Сергеева, «национализм есть, прежде всего, политическая идеология, в которой высшей ценностью является нация как единое целое, как самодостаточная и суверенная культурно-политическая общность»[6]. Более того, продолжает Сергеев, национализм есть субидеология, не выдвигающая «какого-то особого своего социально-политического проекта, подобно консерватизму, либерализму или социализму». Следовательно, национализм есть, прежде всего, идеологема, нежели оформленная политическая парадигма.

Во многом по причине нарастающей «концептуальной трясины», в которую оказалось «погружено» проблемное поле изучения национализма, в последнее десятилетие наметился кардинальный отход от конструктивистской дискурсивной парадигмы. Данная тенденция характеризуется попытками определения нации как некоей «метафоры коллективного обозначения» и изучения ее как формы человеческого коллектива в рамках государственного сообщества. Впервые призыв к отходу от дефиниций «нация» и «национализм» прозвучал в стенах Принстонского института во время доклада ведущего американского антрополога К. Гирца, представляющего примордиалистское направление исследований. В своей речи он подчеркнул следующее: «Для меня смысл вопроса состоит в том, насколько полезна идея «национализма» для понимания действительности прежде всего с интеллектуальной точки зрения, а затем с точки зрения политики? У меня нет простого или сложного ответа на этот вопрос. Но есть сомнения, которые возникают, когда видишь такие организующие концепты, как «страна», «народ», «общество» и, конечно, «государство»; все они, похоже, утопают в концепте «национализм», как будто это какой-то омут. Сила и значение первых утрачиваются или ослабевают по мере того как они оказываются взаимозаменяемыми с последним и друг с другом: своего рода множественные синонимы с плавающими обозначениями»[7]. Если для конца XIX – начала XX вв. национализм, по мысли Гирца, стал катализатором процессов модернизации и окончательного оформления капиталистической системы, то отныне «он, самое большее, лишь дополнительный усложняющий фактор или катализатор для иного рода процессов». С другой стороны, его российский оппонент в лице В. А. Тишкова отмечает обратное. По его словам, «…изучение национализма остается важной научной задачей не потому, что до сих пор не выяснена до конца природа этого исторического феномена или он не проиллюстрирован на достаточном количестве стран и исторических сюжетов. А потому, что в мире уже на протяжении почти двух столетий существует националистический дискурс, порождающий националистические практики, крайне значимые для общественной жизни многих стран и регионов»[8].

В настоящее время можно говорить о том, что проблематика концепта «национализма», его определение и поиски его природы заняли прочное место в социально-гуманитарном знании Запада и Востока. Основной акцент переместился в область политико-философских исследований национализма. В то же время нельзя сказать о том, что время националистического дискурса прошло бесследно, породив в результате лишь «концептуальную трясину». К настоящему времени сложились два диаметрально противоположных теоретических конструкта национализма. Если теоретики политического национализма понимают под ним не просто какую-либо систему взглядов, но, прежде всего, социальную практику, характеризующую определенный этап исторического развития общества, то разработчики идеально-типической модели национализма указывают в качестве системных элементов данной структуры на представление о нации как органическом сообществе, веру в антропологическую естественность национальной принадлежности индивидов, приоритет принципа нации как морального критерия, а также позиционирование данного принципа в качестве единственного источника власти и авторитета.