Читать книгу Свидетельства времени. Сборник произведений писателей Секции Художественно-документальной прозы Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России. Выпуск 11 - Сборник - Страница 15

Валерий Ширский
Густов

Оглавление

Густов. Да-да, именно Густов. Густов, а не «Вильгельм Густлов», хотя похожесть в фамилиях и есть. Густов Анатолий Васильевич в прошлом подводник. Лайнер «Вильгельм Густлов» он не топил. Да и потопить не мог, даже теоретически, так как не был командиром подводной лодки, да и служил всю войну не на Балтике, а на Северном флоте. Служил Густов боцманом на лодке под командованием Андрея Трофимовича Чабаненко, ставшего впоследствии командующим Краснознамённым Северным флотом.

Что касается «Вильгельма Густлова», его потопил подводник Александр Иванович Маринеско, совершив на Балтике свою атаку века. Ставший личным врагом Гитлера, врагом Германии номер один, ввергнувший весь рейх в трёхдневный траур.

Густов Анатолий Васильевич могучей комплекции человек: роста – гвардейского, косая сажень в плечах, кулачищи, что две кувалды. Одним словом – русский богатырь. Только русская земля может рождать таких могучих и бесстрашных людей. Родом он с Тверской земли. Родился в самом начале прошлого двадцатого столетия. В шестнадцать лет ухитрился стать председателем сельского совета и успешно справлялся с работой на этом посту. Работа в те времена никому незнакомая, шёл 1918-й год, а Анатолий был обучен грамоте, что не так часто встречалось в ту пору в сельской местности. Руководил сельским советом Анатолий до ухода в армию. Куда могли призвать такого богатыря? Конечно, на флот, на подводные лодки. Рост, правда, великоват для подводных лодок, но для боцманской команды в самый раз. Там такие богатыри как раз нужны, работа физически весьма тяжёлая. Служить начал на Тихоокеанском флоте. Служба нравилась. После положенных по тем временам семи лет, Густов остался на сверхсрочную службу. Тут и война подоспела. На Тихом океане неспокойно, но боевых действий нет. Пользуясь этим и данными разведки, командование ВМФ решило три лодки проекта «Л» – минные заградители – перебросить на Северный флот для его укрепления. Лодки отправились через Тихий океан к Панамскому каналу. У берегов Америки кто-то атаковал головную лодку Л-16 и потопил её. Кто совершил это преступление, так и осталось тайной. Японцы не имели права, так как с ними в то время мы не воевали. Немецких лодок в Тихом океане не могло быть. Могли, конечно, японцы, приняв наши лодки за американские. А, может, союзники?

Почем бы и нет? Они там присутствовали, а открывать «дружеский» огонь этим горе-воякам не впервой, по своим лупить. Погибшей лодкой Л-16 командовал капитан-лейтенант Д.Ф. Гусаров. В книге Моцутира Хасимото «Потопленные. Японский подводный флот в войне 1941–1945 годов» можно прочитать о событиях, произошедших в этом районе, и можно сделать вывод, что лодка Гусарова была атакована японской лодкой И-25 под командованием капитана 3 ранга Мэйдзи Тагами. И-25 возвращалась после патрулирования у берегов штата Орегон и имела только одну торпеду, а вахтенный офицер нашей лодки наблюдал два следа идущих торпед. Вот так и остались сомнения, как всё произошло. В любом случае хочется спросить у союзничков, где же было их противолодочное обеспечение? Американцы прекрасно знали о движении наших лодок и должны были обеспечить их безопасность. Но на то они и американцы, чтобы не задумываться о других, своя шкура дороже.

Две оставшиеся лодки пересекли Атлантику, прибыли на Северный флот и сразу включились в боевые действия. Все четыре года войны провёл Густов в прочном корпусе, преодолевая минные поля, атакуя противника, сопровождая наши конвои. Работёнка не из лёгких. Особенно большое напряжение наступало, когда минреп (трос донной мины) начинал скоблить корпус. На лодке объявлялось полное молчание, прерываемое только докладами: первый отсек прошёл, второй отсек прошёл и так далее. Когда скрежет доходил до последнего отсека, напряжение достигало высшего накала: не зацепится ли минреп за винты? Тогда точно конец и лодке, и всему экипажу. На лодке или все побеждают, или все погибают, как любил говорить герой-подводник М. Гаджиев, погибший вместе с лодкой у мыса Норд Кап. Суровая служба, и война суровая шла. Выдюжил русский мужик. Дошёл до Победы. Дошли, однако, далеко не все. Но А.В. Густов дошёл. А дальше что? Предложили пойти на офицерские курсы. С таким богатым опытом ветераны были нужны. Так думали многие, но не те, которым думать положено. В ту пору правил страной деятель, так и хочется назвать – мелкий политический деятель эпохи Эдиты Пьехи. Очень он кукурузой увлекался. Хобби такое было у него. Насадил её до полярного круга и, кажется, дальше. Что же флот, корабли? А зачем они нужны? Людей военных опытных разогнал, много кораблей порезал. Как рассуждал этот «умник»? Кнопку нажал и полмира снёс. А то, что, нажав кнопку, вся спина в мыле, об этом и не думал. Чтобы кнопка сработала, скольким людям потрудиться надо. Короче, попал наш подводник в эту мясорубку и был уволен в звании капитан-лейтенанта, как и более полутора миллионов других опытных офицеров. Надо чем-то заниматься, зарабатывать на пропитание. Хорошо в ДОСААФе (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту) такими людьми не бросались, пригласили на работу молодёжь к службе готовить. На набережной Лейтенанта Шмидта поставили лодку проекта «С». На этой лодке и приходилось нести дежурство Густову. Корабль без дежурной службы существовать не может. Дежурили сутками, по очереди. Однажды вечером, уже стемнело, да и завьюжило – зима была, находящийся внутри лодки Анатолий Васильевич услышал шаги на трапе. Кто бы это мог быть? Проверяющий какой-нибудь? Поднялся Густов по трапу на мостик. С берега по деревянному трапу на лодку двое гражданских пробираются. Первый идущий, увидев дежурного, обратился к нему:

– Командир, разреши зайти, хочу я товарищу лодку показать, я как раз такой командовал во время войны. Правда, у меня была «С-13».

– Как «С-13»?

В темноте-то не рассмотреть было гостей. Но «С-13» говорило само за себя.

– Неужели это вы, Александр Иванович?

– Да, да! Я Маринеско.

– Вот это встреча! Так проходите же, проходите!

Спустились через кормовой люк в отсек. Густов по лодке их ведёт, пытается что-то рассказывать. Да что там рассказывать, командир знает её лучше, чем собственный дом, которого, кстати, у Маринеско в то время и не было. Наши «деятели» пытались скрыть подвиг этого лихого, горячего, иногда непредсказуемого командира. Однако славу не скроешь. Она передаётся из уст в уста, обрастая легендами.

Дошли гости до каюты командира, больше похожей на шкаф. Маринеско заглянул в неё и говорит своему другу:

– А вон там, в углу, у меня всегда канистра шила стояла (спирта, для незнающих). Густов ему и говорит:

– Оно и сейчас там стоит, правда, не в тех количествах, не по нормам военного времени. Можно пробу снять, шило, как всегда, хорошее.

Маринеско и сам знал эту флотскую поговорку – шило плохим не бывает, бывает хорошим или очень хорошим.

– А почему бы и не снять пробу? – отозвался легендарный командир, зело «нелюбивший» выпить.

Сняли пробу. Вспомнили дни былые и помянули друзей боевых. Довольные гости в приподнятом настроении покинули лодку. А память осталась. Память о хороших добрых и мужественных людях.

Нет уже и Маринеско, нет и моего дядюшки Густова Анатолия Васильевича, добравшегося до своего девяностолетнего рубежа. Нет героев, осталась только благодарная память о них и легенды.

Свидетельства времени. Сборник произведений писателей Секции Художественно-документальной прозы Санкт-Петербургского отделения Союза писателей России. Выпуск 11

Подняться наверх