Читать книгу Золотое перо русской литературы. Том 2 - Сборник - Страница 13
Поэзия
Татьяна Маркова
ОглавлениеПоэтесса, пишущая для детей и взрослых, прозаик.
Родилась в 1982 г. в г. Рудном (Республика Казахстан). Пишет с раннего детства.
С 2018 года член городского литературного объединения «Рудненский меридиан». С сентября 2022 года является членом Союза деятелей культуры и искусства Российской Федерации, с апреля 2023 года – руководитель «Рудненского меридиана». В этом же году издана первая детская книга «Мамин аленький цветочек».
Награждена медалями «За выдающийся вклад в литературу» (III степени), «За вклад в пополнение библиотечных фондов», наградными статуэтками «За вклад в развитие поэтического движения» и «За вклад в развитие детского чтения». В 2024 году удостоена наградного знака «За вклад в сохранение русского культурного наследия».
Печатается в местных и российских литературных изданиях, проводит работу с подрастающим поколением с целью воспитания любви к Родине и жизни.
Юным Героям Великой Отечественной войны…
Мне теперь по ночам плохо спится,
Может, сон для меня не удел?
Всё я вижу ребят юных лица,
Тех, кто так же за партой сидел.
И на старой доске деревянной
Выводил мелом белым слова,
Разлинованным тонким страницам,
Головы поднимая едва…
Кто бежал дворовой вереницей
На разжаренный солнцем песок,
Кто готов был ввысь ринуться птицей,
Жизнь вбирая за каплей глоток!
За калиткой в несмазанных петлях —
Лес, и речка, и шаткий мосток,
Где ребячье так млело сердечко,
Где в песках так резвился пруток…
Оттого ли чудовищно странно,
Эхом тяжким на сердце кольнёт…
На телах юных рваные раны
И застывший в руках пистолет-пулемёт…
Как же мало лет было Героям!
Как же… много лет было бойцам,
Что солдатским безропотным строем
В дань живым отдавали сердца!
Их стреляли… бомбили… кололи…
Жгли и кости ломали в тисках,
Но упорно молчали Герои
С сединою в густых волосах.
Сколько их полегло в оборонах
За родные до боли места:
Ленинград, Сталинград, Севастополь,
Изяслав, Брест, Москва…
Нет названьям победным тем края,
И не будет, наверно, конца!
Было шесть им… четырнадцать было
И почти восемнадцати лет…
Оттого ль снова сердце заныло
И спасенья от памяти нет…
Пожелтевшее старое фото,
На холмах безымянных кресты,
И ножом нацарапано имя
На кусочке простой бересты…
«Жестокий мир, разбитые сердца…»
Жестокий мир, разбитые сердца,
Осколки, больно режущие раны,
Нет, не идём мы по пути Христа,
Нам ни к чему воздвигнутые храмы!
От боли загрубевшая душа
В туннеле жизни мечется устало…
Любовь, какою ты ещё была?
И вот теперь уже какою стала?
Мечты…
Им в нашей жизни место лишь у двери,
Одной тоской, как в серый плащ, одеты!
И всё не так!
Томимся в беспределе,
О святости всплакнув украдкой где-то…
Рецепт настоящего счастья…
Кот у окна
И собака у двери,
В доме тепло и уют…
Как хорошо,
Когда любят и верят,
Как хорошо, когда ждут…
Ждут в тёплый дом
Из зимы и ненастья,
Вечером, утром и днём,
Ждут даже больше,
Чем просто ждут счастья,
Любят в запас, на потом…
Ветками ветер стучится и плачет,
Снег зашпаклюет окно…
Главный рецепт настоящего счастья
Жизнью придуман давно…
За что, Господи?
Да, грешные мы, и земля под ногами разверзнулась…
Зло и ненависть бурными водами…
Что любили и тихо надеялись —
Затянуло навек непогодами…
Ты земля наша, мать наша родная,
От усталости на нас, смертных, гневишься!
Покрываясь весенними всходами,
Всё же веруешь в нас и надеешься,
Что проснётся от зла одурманенный
Сын твой ро΄дный
И дочь твоя ро΄дная,
Что в безверии, там за туманами,
Снова жизнь закипит полноводная…
Ты прости нас!
Мы жизни не ведаем,
Раз несём человеконасилие,
Раз утратили веру в хорошее,
Задохнувшись от лжи и бессилия…
Даруй небо нам синее-синее
И смети с лика смерть и страдания…
Мы хорошие, мама, хорошие,
Но устали нести наказания…
Осенний блюз
«Мне плохо без тебя…» —
Шепнуло сердце,
«Мне хорошо,
Мне сказочно», —
Пел разум.
А тело из петель сносило дверцы
И разбивало об пол чьи-то вазы.
И в этой пустоте
Терзали звуки,
Скрипели, как пружины старых кресел,
И за собой тянули чьи-то руки,
И обжигали льдом, касаясь чресел,
И я под маской злого безразличья
Так тщетно берегла, как послевкусье, —
Горячих губ недолгую бесстыдность,
Горящих глаз к моим прильнувшим в устье…
Я гордая вползала в эту осень,
Не разучившись танцевать на стёклах,
Пока вы взглядом обнимали просинь —
