Читать книгу Золотое перо русской литературы. Том 2 - Сборник - Страница 3

Руки матери – два полушария

Человеческой зыбкой Вселенной,

Мира детства из грядок розария,

Мира чуда, мечты сокровенной.

Покрывает их сеть бирюзовая

Полноводных ключей её сердца,

Чья любовь, как вода родниковая,

Нежит тело и душу младенца.

У источников неиссякающих

Доброты, теплоты, нежной ласки,

Жажду детских сердец утоляющих,

Цвет даём и растём без опаски.

Чистотою своей, грех смывающей,

Чутко тушат ручьи пламя кожи,

Мазью-знахаркой, всё исцеляющей,

Лечат раны, что душу тревожат.

В них от вести о нашем рождении

До забвения нашей купели

Мы находим совет и прощение,

Вдохновение, путь к своей цели.

Торопясь стать во всём независимым,

Забываем о скромных истоках,

И они, завершив свою миссию,

Одинокие, сохнут до срока.

Слишком поздно придёт осознание.

В суете мы забыли о главном:

Слишком редкими были признания

В беззаветной любви к нашим мамам.

Нежностью белой окутаю душу,

Сердце наполню круженьем снежинок.

Я перед вьюгою больше не струшу,

Чувство укрою от жал острых льдинок.

Белым листом снег на землю ложится,

Белым пером по земле чёрной пишет.

Белой полоской стать в жизни стремится.

Белою свежестью грудь моя дышит.

Свадебно-белое платьице шьётся

Жизнью: оборки, воланы и строчки.

С чёрным в душе никому не живётся.

Белым по чёрному, вмиг, без рассрочки.

Грянула летней порою нежданно беда.

Кровью окрасилась в реках живая вода,

Стала солёной от паводка горестных слёз,

Пролитых в память заветных несбывшихся грёз.

Жадной рукой постучала беда в каждый дом.

Брошен в могилу рукой сироты третий ком.

Смерти нет продыху от неурочной страды,

Косит усердно невызревшей жизни ряды.

Пятеро братьев, пять в самом соку молодцов,

Как пятерня, как кулак, по завету отцов,

С русским азартом поспорив с коварной судьбой,

Вышли отважно до света принять смертный бой.

Их гимнастёрки – из тёмно-зелёной травы,

Крепко сплетённых колючих стеблей крапивы,

Связанных древним узором руками сестры,

С трепетом в сердце считавшей закатов костры.

Память хранила из сказки любимой слова.

Братьев спасти – этой мыслью и только жива.

Вышила сердца молитву седым ковылём,

Чтобы опасность и страх были им нипочём.

Но у войны беспощадной безжалостный нрав.

Неумолимые пули рвут звенья из трав.

В жажде кровавой расправы быстры и остры,

В клочья кромсают осколки молитвы сестры.

На гимнастёрке – прореха, душа – в небеса.

И не спасли их от смерти её чудеса.

Сбросив шинели в ковыль обагрённых полей,

Скорбно курлычет клин белых родных журавлей.

Соком заморского фрукта разлился закат.

Мякотью огненной рвутся над скалами тучи.

Бризу ворчливому трусит перечить пассат,

Прячась котёнком беспомощным у горной кручи.

В раме песчаной зеркальная треснула гладь,

Стало морское стекло серовато-зелёным,

И по нему невозможно сегодня гадать:

Волны чернильные почерком пишут мудрёным.

Парус бунтарский, презревший небес торжество,

Бодро алеет оттенком немеркнущей жизни.

Преодолеет он шторма-врага плутовство,

Продемонстрировав волю к победе Отчизне.

Новой волне не пробить накренившийся борт,

Не иссушить жажды жить ураганом коварным.

Факел заката укажет путь правильный в порт

С милым для сердца причалом под кровом янтарным.

Наперекор тускло-серой рутине,

Мелочной пошлости, будничной скуке,

Затхлости и предрассудков трясине

Счастье противится складывать руки.

Парусник-сердце исполнен отваги

И, будоражимый кровью горячей,

Чуда заветного алые флаги

Дерзко вздымает над хлябью стоячей.

Не избежать кораблю испытаний:

Шквала молвы, бранных слов, рвущих парус,

Камня за пазухой, боли страданий,

Крена под натиском шторма. Но хаос

Преодолеет пунцовое знамя —

Стяг победителя-чуда над прозой.

С вызовом вспыхнет мятежное знамя,

Жизнь вдохновляя нетленною грёзой.

Беспечный май, где дождевик?

К простуде неба не привык

Юнец зелёный.

Мальчишке не до озорства:

В ознобе ёжится листва

Весной студёной.

Промокли ноги на беду,

На туч кудлатую орду

Бранится ветер,

Охрипший, лает свысока

Из-за любого пустяка,

Как дряхлый сеттер.

Пилюли, капли, с мёдом чай.

Лечись скорее, не чихай,

Малец в веснушках.

Готов отправиться в полёт

Жук майский, твой второй пилот,

А ты в подушках.

И только солнечный сироп,

Весною выпитый взахлёб,

Вмиг хворь излечит.

Май, озорник и чародей,

Вняв ожиданиям людей,

Расправит плечи.

Полночь. Снежный хруст постели.

Мерный ход часов.

Стук в окошко лапы ели.

Всхлип двери: засов —

Заржавелый страж ворчливый.

Вздохи половиц.

Кроткий зёв свечи сонливой.

В ризах – тени лиц.

Шелест снежной манки с крыши.

Треск в огне сучка.

Писк и шорох робкой мыши.

Партия сверчка.

Над продрогшей черепицей

Бархатный отрез

Неба, звёзды-озорницы.

Сон – юдоль чудес.