Читать книгу Что там, за дверью? - Семён Теслер - Страница 8

Никому и никогда не рассказывал эту историю.

Лёгкими тенями проносятся воспоминания. Не для суда или выводов. Поздно уже. Хотя… С нежностью, сожалением или улыбкой память выдёргивает закладки меж тайных страниц рукописи жизни. Боже, как давно я выпал за борт «той» жизни, и стою теперь мокрый, по колени в воде, а она в кисее тумана, всё более призрачном, отдаляется от меня. Волны последующих встреч и впечатлений смывают предыдущие, оставляя мне, на «потом-потом», когда их, волн, не будет и оголится берег и дно, лишь перебирать на пустом берегу разбросанные камни моей истории…

В который раз возвращаюсь к тем временам, и тоннели памяти всё чаще подводят меня к одной и той же закрытой двери.

Я стою перед ней, и вуаль сомнения окутывает меня, распятого бесконечными вопросами, которые надеюсь забыть. Но они возвращаются… Даже стёртые, как я думал, с жёсткого диска моей памяти… Они срывают спасительный полог ночи и съедают сон, и который раз я нахожу себя на том же пороге, прислушиваясь, что за ним происходит, точнее – что происходило.

Недавно ещё мне казалось, что я уже свободен, бывшие обязательства давно исчерпались и отпущены на волю, птенцы оставили гнездо, где в своё время мне назначено было быть стражем ворот, улей ближнего круга разорило время, оставив считанное число запечатанных в своих ячейках друзей…

Всё… Теперь я, наконец, препоручен и нахожусь в полном собственном распоряжении и тогда…, и тогда стал замечать, что шагреневая кожа свободы на самом деле медленно её отнимает у меня, что голова садится на скудную диету запоздавших оценок и размышлений, а мозг погружается в раствор собственных мыслей. Из календарных далей он выуживает давно забытое…

Вчера ещё думал, что вход в прошлое давно завален камнями… Теперь не надо даже прикладывать ухо, чтобы услышать, как там, в пещере за ними, шуршат страницы давно снятых со стены календарей, и тени, которые прятались между их листками выскальзывают и несут свою тайну к запертому входу. Тайну, с которой меня помолвил случай. Она заперта в самой дальней части меня, и память со страхом ходит вокруг, опасаясь приоткрыть дверь в темноту.

Я не боюсь того, что знаю, – я боюсь того, чего не знаю.

Боюсь заглянуть в пугающую пропасть, увидеть с той стороны неизвестности взгляд, полный укоризны, ещё хуже – если смирения. Запутанный в силках, расставленных мне совестью, я цепенею от мысли, что у меня нет ответа на никогда мне не заданный вопрос…

Найду ли силы, выше тех, что определены мне природой, которые могли бы разжать мне губы, чтобы выдавить из меня эту тайну. Боюсь, что таких нет.

Узник тайны, я, как черная дыра, провалившаяся самое в себя и ставшая пленницей непомерного собственного тяготения. И как оно не даёт ничему вырваться за пределы её, так и пресс вины, которой не знаю и могу лишь подозревать о ней, запечатывается во мне своей безысходностью.

С кем разделить неподъёмную тяжесть? Кто поможет найти ответы на тайну, причастность к которой даже мне самому не вполне очевидна? И не сам ли я возвёл на себя обвинение, которого мне никто не предъявил?..

Но если вело провидение, и двое, не я один, – вдвоём с открытыми глазами шли по тонкому льду знакомства и – в дальнейшем – отношений без, т.с. «взаимных обязательств», то какова доля моей ответственности? Моей собственной.

Вспоминаю… Нежный атлас кожи, наивная непосредственность, упругость молодости, неистощимый пыл, звуки, заглушаемые радио или телевизором, слеза из-под дрожащих век и тихое, выдавленное стоном: – Лежи, не двигайся, или – за порогом сознания: – Ещё! Ещё – в судороги, туман… небытие, восходящее светом и торжественными трубами. Страсть выпивает силы и вливает новые. Ещё стон, теперь он глушит другие звуки и раскачивает стены…

Размётанное, скомканное… Пунцовая яркость горения… Расплавленная ночь…

– Зачем наступает утро!?.. – Прости, прости… – За что?

Потом снова – касание душ и тел, не отягощённых особыми колебаниями, смущением или напряжением мысли. И наступало утро, и ожидание следующей ночи…

Но после потом было ещё – потом. Что именно? Провал: вырваны страницы памяти, с её розами и шрамами, и пламенем, съеденным прошлым. Отчего взорвалась наша «сверхновая»? Чувства, брошенные на пороге начала… Нечаянное слово, раздавившее любовь?.. Непроходимый порог первой любви или непроходимый порог возможных последствий? В одночасье она исчезла, оставив за собой пропасть, в которую я падаю до сих пор. Лишь по слабым раскатам слухов я мог строить предположения, топившие меня в бесконечности своих вариантов. Подозрения хуже правды: первых – много, вторая – неизвестна. В итоге: не уверенный в причинах произошедшего, я погребён его результатом, стена его разделила моё сердце, и теперь, в своём неведении, я пытаюсь спрятаться за самим собой…

Всё! Билеты счастья выпали в прореху надежд, крылья занавеса сложились над светом сцены и потушили его. Актёры ушли… Что дальше? Может ли расплата быть большей, чем тяжесть неизвестности, которая запустила в меня свои когти? Кто виноват?.. И насколько сейчас это важно? …

Если всё же я, – кто отпустит грехи мои, если, конечно, не сам их придумал? Пусть и грех согрешившему просить заступничества судьбы. Кого просить, чтобы тревоги мои оставили меня в покое? Может, просто забыть. Никого не поверять в имевшее место безымянное событие и оставить лист моей истории чистым. Забыть! И не колыхнётся тростник, и не будет шёпота…

* * *

Геометрия тела, топология слияния, таинство прикосновения… слёзы, выдавленные стоном. Чувства, перетираемые в пыль жерновами лет… Сомнения…

Воспоминания исчезают в трещинах памяти, и песчинки лет заносят их русла.

– Виновен? …

– Не виновен?

2017 г.