Читать книгу Пока не пришла Судьба - Сергей Александрович Кабанов - Страница 12

Вечером того же дня Дайанис Эйстхарди, Альциано Мольтанни, Баштоф Кальтон и Гексель Фрапос поехали на стадион – трассу будущей гонки. Райнхард Ариенкранц же остался во Дворце в компании Рейби Драггера, которого встретил в комнате возле зала заседаний Императорской Канцелярии.

– Добрый вечер, принц! – поприветствовал тот, кланяясь. – Вы не пожелали осмотреть стадион? – сын Генерального Канцлера спрашивал с явно не самым чистым умыслом, поскольку мог сам себе ответить сколь это возможно пространно.

Наследный принц, однако, ответил хотя и очевидным, но абсолютно честным образом, без встречного подвоха:

– Добрый вечер, сэр Рейби. Вы знаете, что я не участвую в скачках. А вы что здесь делаете, позвольте спросить?

Рейби улыбнулся с лёгкой, но напущенной непринуждённостью:

– Что до скачек, то я неоднократно катался по стадиону и знаю его, как и правила гонки, а сейчас мне нужно дождаться отца и поговорить с ним. Недавно прибыл Болджон Слейкс, и Император вдруг устроил заседание Канцелярии, – наследник Полуострова говорил медленно, прощупывая реакцию своего собеседника, которой тот не выказывал. – Там сейчас нет только Канцлера Финансов, – Рейби смотрел на Райнхарда с каким-то даже удивлением, добавляя: – Потому что его в принципе нет.

– Однако, сам Исмор Мольтанни в столице, – заметил принц, приближаясь к дверям. – Здесь совсем ничего не слышно, правда, сэр Рейби? А ведь говорят они громко, – при этом замечании Райнхард, наконец, как-то изменился в лице, усмехнувшись одними глазами, и сказал: – Я вас покину, хочу отдохнуть во дворе.

Граф Драггер не мог не воспринять настолько объёмистого указания на понимание наследным принцем смысла его здесь пребывания, но всё-таки он усмехнулся, нелепо скривив рот: разве мог Райнхард знать, что Рейби ждёт здесь результатов объявления его отцом Сергиусу «предложения, от которого тот не сможет отказаться»? Сам Рейби, в свою очередь, не мог в такой волнительный, исполненный сердцебиения момент признаться себе, что со стороны Манфира было бы чистейшим безумием высказывать такие «предложения» перед праздником, да ещё и на формальном заседании Императорской Канцелярии. Он морально готовился стать наследником кое-чего побольше герцогства Полуострова, но сам с собой продолжал играть в ромашку, не осмеливаясь знать, чем закончится предприятие, которое и не думало ещё начинаться.

Тем временем молодой Ариенкранц, быстро прошагав по довольно пустынным коридорам Императорского Дворца и ожидаемо не встретив никого из высшей и – даже и тем более – низшей знати, вышел во внутренний сад, представлявший из себя то ли кортиле вроде перистиля, то ли, наоборот, бывший курдонёр, теперь закрытый стенами со всех сторон. Здесь были ординарными рядами высажены невысокие кусты, организованы многочисленные маленькие клумбы с немногочисленными, но яркими цветами, а по главной линии располагались три фонтана. Здесь должно было быть тихо и мягко сумеречно, но было только мягко сумеречно, потому что в журчании воды и шёпоте прохладной сырости стен отчетливо слышались женские голоса. Повинуясь скорее своему первоначальному порыву, чем чему-нибудь более осмысленному, Райнхард прошёл вперёд, тихо шурша белым гравием дорожки, и остановился только у кустов, непосредственно за которыми на узких в форме полумесяца скамейках, очевидно, сидели говорящие. Принц должен был бы прислушиваться, чтобы разбирать отдельные слова, но мог без труда различить интонации и сами звуки голосов. Заранее узнал он голос своей матери, Лайолы Ариенкранц, урождённой Эйстхарди (сестры герцога Эйстера, Юниса), потом голос Хельги Кальтон, в котором он не мог ошибиться не только потому, что она и раньше приезжала в столицу, но и потому, что говорил с ней тем же утром, и ещё три незнакомых голоса. Принц не собирался подслушивать и, тем более, вмешиваться в женскую беседу, а потому, хотя беседа эта и происходила в той части сада, в которой он больше всего любил сидеть подобными вечерами, читая, думая о чём-нибудь или пытаясь покормить с руки птиц, он повернулся и пошёл искать другое место. Однако, не успел молодой человек сделать несколько шагов, как его окликнул нетвёрдо-негромкий, но мелодичный голос:

– Вы торопитесь, принц Райнхард?

Он обернулся и, несмотря на послезакатный полумрак сада, а также и на то, что раньше слышал об этой девушке только по описаниям, узнал её:

– Нет, леди Верена, – ответил он, шаркая и кланяясь.

– Рада знакомству с вами, принц! – улыбнулась девушка, делая реверанс и протягивая руку для поцелуя.

– Я рад не меньше, – сказал он, целуя руку и сразу отступая на шаг, словно приглашая девушку пройтись. Она приблизилась, но идти никуда не собиралась, а вместо этого спросила, робко водя взглядом по сторонам и лишь вскользь останавливаясь, чтобы встретиться с Райнхардом глазами:

– Сэр Райнхард, я всегда думала, что как только я с вами познакомлюсь, я сразу задам этот глупый вопрос, а сейчас я даже и не знаю, позволительно ли это.

Принц тихо засмеялся:

– Что вы говорите, леди Верена? Я ничего не понимаю! Какой глупый вопрос? Задавайте же его!

Молодая леди Кальтон вдохнула, будто это придавало ей смелости, и произнесла:

– Ваше Высочество, это правда, что вы знаете Замёрзший язык?

– Aesto ie Arienkranz koniur speltarum ie myr ter pleigos aet iemyd serfezyd2, – ответил юный принц.

Верена Кальтон была удивлена до расширенных глаз:

– Похоже, всё правда! А правда, что вы будете на скачках? – спросила она, оборачиваясь на какой-то шум за ветками, там, где она оставила своих собеседниц.

Райнхард кивнул:

– Завтра буду. Послезавтра тоже, пожалуй, ведь я – сын Императора, а он будет непременно.

– Ваша матушка тоже весьма приятная женщина, – к чему-то сказала леди. – А выступать вы будете?

Наследник не успел ответить на этот вопрос, потому что из-за поворота дорожки раздался смешок и юбкой мелькнуло чьё-то платье. Девушка была смущена подобным – мелким и понятным здесь, но едва представимым в прохладном Дэмбринке – происшествием и, потупившись и извинившись, убежала. Юноша, машинально поклонившись уже исчезнувшей собеседнице, машинально же пошёл прочь из сада.