Читать книгу Болото. Книга 1. Каталы - Сергей Баев - Страница 5

Вернёмся на минутку к интервью.

– Сергей Александрович, а теперь ответьте, пожалуйста, на следующий вопрос. Существовал ли в вашей бильярдной карьере тренер, наставник, учитель? – спросил корреспондент, заглянув предварительно в записную книжку.

– С тренером я никогда не занимался, а вот учитель был, царство ему небесное, Лев Давидович Кеглевич. Замечательный человек, учёный и выдающийся бильярдист, – выпалил я заранее заготовленный ответ. «Вот я сейчас возьму и как на духу поведаю, что Кеглевич на самом деле катала из катал», – мелькнуло в голове. А вслух произнёс:

– Профессор Кеглевич не обладал никакими спортивными званиями, никогда не участвовал в турнирах, тем не менее, игру чувствовал буквально кожей. Поверьте, молодой человек, таких профессионалов можно по пальцам пересчитать. Он, как настоящий артист, наслаждался бильярдом, играя только в своё удовольствие.

По-моему, сказано убедительно, надеюсь, неопытный корреспондент поверил. Зачем посторонним знать правду о Льве Давидовиче Кеглевиче?

Итак, возвращаемся в 1974 год. У меня назначена встреча с профессором в Доме Учёных. Я старался всегда быть пунктуальным, поэтому ровно в десять находился на месте. Профессор ждал меня с нетерпением.

– Здравствуйте, Сергей, искренне рад вас видеть, – нежно улыбаясь, он протянул руку и поближе придвинул пустое кресло.

– Доброе утро, Лев Давидович, как ваше драгоценное здоровье?

На этом дежурные фразы закончились и наступила пора перейти к нормальному, серьёзному разговору.

– Серёжа, давайте немного поговорим о бильярде. Я хочу кое-что рассказать, – таинственно начал профессор.

Об этой игре я мог говорить часами, поэтому быстро кивнул и навострил уши.

– Вы вполне взрослый человек, поэтому буду с вами полностью откровенен, при условии, что этот разговор останется между нами. Идёт? – продолжал интриговать профессор.

Изобразив серьёзное лицо, я произнес как клятву:

– Конечно, идёт, Лев Давидович!

Он продолжал излагать мысли предельно серьезно, видимо, беседу давно продумал до мелочей:

– За два неполных года я научил вас всему, что умею. Теперь вам нужна игровая практика. За год игры в Доме Учёных вы получите её в избытке, коль скоро не станете лениться, а будете постоянно играть, причём со всеми. Лучше всего, если вашими партнёрами окажутся бильярдисты классом сильнее. Только так можно расти в техническом плане.

– Да понял я вас, Лев Давидович.

– Не перебивайте, просто внимательно послушайте. Знаете, кто такие каталы?

– Ну, каталы – это карточные шулеры, у которых пять тузов в рукаве. Они с помощью разных хитрых приёмов всех надувают.

Профессор по-отечески улыбнулся:

– Правильно! Однако встречаются каталы не только карточные, бывают и бильярдные. Причём бильярдные каталы намного умнее и изворотливее. Они настоящие знатоки человеческой сущности. Это в высшей степени отличные психологи!

Я в изумлении открыл рот, но он назидательно продолжал:

– Бильярдный катала играет на струнах человеческих слабостей, таких как зависть, жадность, жалость и других, даже ненависть. Используя в свою пользу человеческие пороки, он заставляет людей проигрывать огромные деньги. Наверное, слово «заставляет» не совсем подходит. Уверен, катала так ухитряется манипулировать партнёром, что тот сам жаждет расстаться с деньгами. Методов манипулирования сотни, если не тысячи, поэтому обычный игрок, даже с хорошей техникой, не в силах ему противостоять. Подобные жулики существовали всегда, столько лет, сколько существует эта игра. Чем быстрее развивается бильярд, тем больше катал, особенно в нашей стране, где народ в большей степени падок на халяву. Людьми бессовестно манипулируют, их нагло обманывают на каждом шагу, а они снова и снова хотят быть обманутыми. Психология манипулирования человеком – целая наука, освоенная каталами в совершенстве.

Я притих и слушал, открыв рот, ведь ни о чём подобном до этого момента даже не подозревал. Мысли превратились в полный винегрет, вопросов в голове тьма, а главное – совершенно непонятно, зачем профессор мединститута рассказывает о каталах?

– Посиди тут немного, подумай над моими словами, попробуй, если сможешь, переварить услышанное, а я прогуляюсь до буфета, принесу по чашке кофе, – спокойно произнёс профессор и удалился.

От напряжения разболелась голова, – так, между прочим, случалось всегда, когда я что-то не мог осмыслить. Я много раз слышал о психиатрии, о психушках, однако о психологии не знал вообще ничего, тем более о психологии манипулирования. Как-то в прошлом году Лев Давидович взял в спецфонде научной библиотеки книгу о психоанализе и дал почитать. Автором оказался какой-то незнакомый ученый, кажется, Фрейд, рассуждающий об Эдиповом комплексе и комплексе Электры. Изданий по психоанализу, как и самой науки, в стране вообще не существовало, всё же хранилось несколько переведённых книг в библиотеках мединститута и университета.

Лев Давидович поставил на стол чашки с кофе. После нескольких глотков я немного очухался, пришёл в себя и задал мучивший вопрос:

– Профессор, зачем вы рассказываете про катал, про манипуляции?

– Всё довольно просто. Дело в том, что я и являюсь самым настоящим каталой. Наберитесь терпения, послушайте ещё несколько минут и, пожалуйста, не перебивайте. Много лет назад, закончив мединститут, я поступил в интернатуру и постоянно ощущал голод, постоянно хотелось есть. Родители надрывались преподавателями в университете, тянули из себя последние жилы, много работали, однако их зарплат всё равно не хватало. К тому же, с нами жила старенькая бабушка и младшие сёстры. Однажды я понял: в этой стране, чтобы жить в достатке, надо родиться сынком члена ЦК КПСС, либо придумать маленький гешефт, проще говоря, бизнес. И я придумал! Кстати, Серёжа, как вы относитесь к евреям?

– Нормально отношусь. Помню, каждый день в течении десяти лет ходил в школу и только недавно узнал, что в нашем классе учились еврейский мальчик и две еврейские девочки. Мы как-то об этом никогда не задумывались. Ходили в одну школу, дружили, много времени проводили вместе.

– Ладно, вернёмся к моей биографии. Слушайте, что было дальше, это довольно интересно. Я быстро написал и защитил кандидатскую, это произошло через два года после окончания мединститута, потому как все пять лет, начиная с первого курса, занимался в научном студенческом обществе. За эти годы набралось много практического материала, который необходимо просто проанализировать и оформить в виде диссертации. Таким образом, в двадцать пять я стал кандидатом медицинских наук в области психиатрии, оставлен на кафедре в должности старшего преподавателя. Однако я не хотел заниматься со студентами и переквалифицировался в гематологию, перейдя на работу в одну из лабораторий при мединституте. Вот там открылась перспектива настоящей научной работы, а главное, появилась возможность ездить по стране на различные научные симпозиумы и съезды, которые проводились семь-восемь раз в году в различных уголках Советского Союза. Я не пропустил ни одной конференции, ни одного съезда. Чувствуете, куда я клоню? За два-три года такой деятельности, я побывал во всех крупных городах нашей необъятной родины. Теперь о бильярде. Его я любил всегда, начал играть с тринадцати, и к двадцати годам мне не было равных. Впрочем, в Томске никто не хотел играть со мной на деньги, ведь все знали мою технику. Появилась необходимость в оперативном просторе, другими словами, надо было гастролировать по всей стране, и такой шанс появился, когда я участвовал в научных конференциях и симпозиумах. Практически раз в два месяца, а то и чаще, я куда-нибудь отправлялся: то в Ленинград, то в Киев, то в Одессу, то ещё куда-нибудь. Первые два года научных командировок были потрачены на то, чтобы договориться с бильярдными маркерами в разных городах, в тех бильярдных, где шла игра на большие деньги; те соглашались сводить игру, за что получали пятьдесят процентов от выигрыша. Существовало, впрочем, одно жёсткое условие: в целях безопасности играть можно было только с тем, на кого укажет маркер-наводчик. Проигрывать, знаете ли, никто не любит, ну а люди, связанные с криминалом, тем более, победив такого соперника, можно запросто лишиться не только денег, но и жизни, поэтому приходилось строго следовать заданному правилу. За вечер подготовленной игры мы зарабатывали по 500—700 рублей каждый. Согласитесь, это хорошие деньги по тем временам, если учесть, что проезд, проживание и питание – всё это за счёт государства, в виде командировочных. Маркерам такая прибавка нравилась, если учесть, что их работа заключалась в том, чтобы подать знак в нужный момент, указав на очередную жертву. Ввиду огромной географии проведения научных симпозиумов, в данной бильярдной я мог появиться, в лучшем случае, через год-два, к тому же, меня никто не запоминал, поскольку я изображал серого, незаметного, жадного командировочного еврея. Человеческий порок, часто используемый мной, называется антисемитизм. Ненависть к евреям процветала в Союзе бурным махровым цветом.

Представьте следующую картину. В одну из бильярдных города Ленинграда невзначай заходит невзрачный интеллигент с ярко выраженным шнобелем, осторожно осматривается и плетётся в бар, якобы перекусить. В баре как бы случайный посетитель тихонечко ставит на стул потёртый портфель, будто в нём хрустальная ваза, и направляется к стойке. Бармен внимательно наблюдает за клиентом и, как бы между делом, спрашивает:

– В командировке в нашем городе или как?

– Я, знаете ли, на конференцию прибыл из Красноярска, ну, ещё на ЛОМО имеются некоторые дела, извините, – мямлит приезжий.

Теперь запомните, как выглядит наш интеллигент-еврей. Во-первых, внешний вид, так сказать, образ: обязательный атрибут – очки с толстыми линзами на носу. Один знакомый оптик сделал мне на заказ «шпионские» очки с толстыми стёклами, но без диоптрий, зато всем кажется, что я в них слепой, как крот. Во-вторых, одежда: в командировки, на симпозиумы я всегда беру старый неглаженый костюм с засаленными локтями и пузырями на коленках. Для ненормальной учёной братии подобный прикид выглядит вполне нормально, а у обычных людей такой внешний вид порождает только жалость. Еврей, как правило, вызывает неприятные мысли о жадности, экономности, неопрятности. Однако уверяю вас, жадность не имеет национальности и одинаково присуща большинству людей на этой грешной земле. Вот таков внешний вид, случайно зашедшего в бильярдную неприметного интеллигента еврейской национальности.

Пока наш научный сотрудник отхлёбывает дешёвый кофе, бармен ведёт скрытый допрос:

– А на ЛОМО у вас какие дела, если, конечно, не секрет?

Доверчивый интеллигент осторожно откусывает бутерброд и откровенно признаётся, что на Ленинградском оптико- механическом объединении ему поручено приобрести за наличные десяток особых линз для разрабатываемого новейшего лазера.

– По безналичному расчёту, знаете ли, это долго, все предоплату требуют, а так, заплатил и тут же забрал линзы. Новый лазер с перестройкой частоты, работающий на кристаллах с центрами окраски с поперечной накачкой – тема моей кандидатской диссертации, – отвечает интеллигент, поправив очки, при этом похлопывая по внутреннему карману потёртого пиджака, давая понять, что именно там находятся наличные, полученные в бухгалтерии Красноярского Университета.

Бармен понимающе кивает, хотя совершенно не в курсе, что такое лазер, тем более с поперечной накачкой;, слово «наличные» заводит его, заставляя продолжать допрос.

– Всё понял, вы и доклад делаете по этой теме?

– Уже сделал! Сегодня утром, позвольте заметить, произвёл фурор в вашем ЛГУ, – с гордостью заявляет интеллигент.

Так ни шатко, ни валко протекает беседа. Интеллигент запихивает в себя очередной бутерброд, а бармен продолжает вытягивать из него необходимую информацию. В итоге всем станет хорошо: бармен даст отмашку местным каталам, чтобы те по максимуму общипали пассажира, за что получит долю, они накажут жадного еврея, и только будущему кандидату наук станет ужасно плохо, поскольку из Ленинграда он уедет в одних трусах.

Такие мысли, или почти такие, крутились в голове бармена по прозвищу «Борман» – за умение без пыток выуживать из лохов ценные сведения. Но как заставить еврея подойти к бильярдному столу? Этот вопрос не давал бармену покоя. И вот в нужный момент тот, как бы невзначай, спрашивает:

– А вы бильярдом случайно не балуетесь?

– Играл, знаете ли, немного. Правда, сие случалось в далёкие студенческие годы. А у вас тут, наверное играют на деньги?

– Да какое там, так ребята гоняют шары по пятёрочке, по десяточке. По взрослому мало кто играет.

Всё, ловушка захлопнулась. Интеллигент рассчитался за кофе и бутерброды, намеренно продемонстрировав бармену туго набитый бумажник. У «Бормана» от такого денежного натюрморта аж в горле пересохло и сердце учащённо забилось.

Не сомневайтесь, через две минуты вся бильярдная уже в курсе о деньгах и о лохе-еврее, который раньше немного играл в бильярд.

Еврей тоскливо оглянулся на бильярдные столы, намереваясь встать и уйти, однако к нему подрулил приятной наружности товарищ и спокойно предложил:

– Может, сыграем партийку-другую?

«Научный сотрудник» на секунду задумался, что-то быстро посчитал в уме, как бы между прочим взглянул на маркера, чесавшего затылок – знак, что с этим можно играть, вздохнул и вымолвил:

– Часок у меня имеется. Пожалуй, давайте.

Да, чуть не забыл рассказать про кий. Запомните, никаких индивидуальных разборных киев. Профессионал при необходимости может запросто и шваброй шары забивать. Поэтому в течение этого года учитесь играть различными киями: длинными, короткими, кривыми, сломанными, перемотанными изолентой, с раздолбанными наклейками, в общем, любыми. Рассказываю вам это, а сам до конца ещё не уверен, хотите ли вы зарабатывать хорошие деньги подобным образом?

Я внимательно поглядел на Учителя, секунду подумал и кивнул в знак согласия.

– Раз так, продолжим постигать хитрые премудрости игры на деньги. Слушайте и запоминайте то, что сейчас изложу. Всегда изображайте из себя тёмную лошадку: никаких сложных крученых ударов, клапштосов, откатов, карамболей, абриколей. Запомните, категорически нельзя забивать три и более шара подряд. С кем бы вы ни играли, первую партию обязательно необходимо проиграть. Это своеобразная замануха. Вторую партию, по обстоятельствам, можно тоже уступить или выиграть с перевесом в один шар, залетевший как бы дураком. Необходимо убедить соперника, что он может победить, причём легко, не особо напрягаясь. Третью партию надо обязательно выигрывать, потому как это контра, при этом необходимо резко и в нужный момент повысить ставки. Впрочем, одолеть партнёра надо с минимальным преимуществом. Делайте досадные случайные осечки, помогающие сопернику забивать шары, тем не менее, не отпускайте его далеко вперёд. Ошибки должны выглядеть естественно: не стоит переигрывать и заламывать руки. После проигрыша в третьей партии он обязательно захочет взять реванш, поэтому необходимо задрать ставки.

В четвёртой партии можно опять включить дурочку и одержать победу в последнем шаре, а лучше пойти ва-банк, предложив сопернику, что если партия окажется сухая – 8:0, то победитель получает в десять раз больше ставки. Он ни за что не поверит, что вы сможете выиграть всухую, и обязательно согласится, вот в этом случае можно раскрыться и собрать партию с кия.

Самое главное, учитесь играть так, чтобы залетали как бы дураки, а партнёр в этом ни грамма не сомневался бы. Следующие занятия мы посвятим именно такой технике. Тут много нюансов. С завтрашнего дня забудьте классический упор, которым вы до сих пор пользовались, а просто кладите руку на стол; можно ставить кулак или ладонь на ребро, и с этого упора играть. Это не совсем удобно, впрочем, со временем можно привыкнуть. Кстати, именно так ставил руку знаменитый в прошлом Заика. Все кругом смеялись над его упором – ладонь ребром на столе, – и не воспринимали всерьёз, наивно расслаблялись и почти всегда проигрывали.

Теперь касательно стойки. Заика забивал шары из почти вертикального положения, не ложился на стол при каждом ударе, как это делает большинство современных бильярдистов. Именно такую «неправильную» стойку необходимо освоить. В общем, Серёжа, работы много, с завтрашнего дня приступаем, – закончил Кеглевич.

– У меня один вопрос, который хотел задать в самом начале.

– Внимательно вас слушаю, – Лев Давидович взглянул на меня с улыбкой и, наверное, догадался, о чём хочу спросить.

– Я не знаю, куда поступать. В школе мне всегда нравилась биология и физика, ну ещё литература. Может, в мединститут, но там, говорят, конкурс двенадцать человек на место. Короче говоря, я в замешательстве. Что посоветуете?

– Подавайте документы в мединститут, а за вступительные экзамены не волнуйтесь, помогу.

Проникшись отеческой заботой, я сразу успокоился. Моё будущее начинало понемногу вырисовываться, тем более, я оказался в руках опытного наставника и друга.