Читать книгу Болото. Книга 1. Каталы - Сергей Баев - Страница 6

Возвращаемся из прошлого. Если не забыли, я даю интервью телеканалу ТВ-2, в котором ушлый молодой корреспондент от спортивной редакции задаёт мне разные неудобные вопросы.

– Сергей Александрович, ответьте, пожалуйста, какое у вас спортивное звание в бильярде и за что его получили?

– Кандидат в мастера спорта. Звание присвоено мне в 1994-м году, в возрасте 37 лет, получено после того, как выиграл первенство Томской области по «американке», и в том же году занял третье место на кубке Сибири.

Корреспондент снова заглянул в блокнот и решился на каверзный, по его мнению, вопрос:

– Сергей Александрович, уровень вашей игры вполне тянет на звание заслуженного мастера спорта. Вам не обидно?

Сдерживая нахлынувшие эмоции, я ответил предельно спокойно:

– Обидно другое: русский бильярд находится в застойном состоянии и стоит на голове, а не на ногах. Спортивные звания, по моему глубокому убеждению – это всего лишь бильярдные понты, зачем-то необходимые молодым бильярдистам. Может быть, регалии повышают их самооценку в собственных глазах и увеличивают значимость в глазах многочисленных лохов, которых эти мастера спорта всех категорий, вплоть до ЗМС, разводят в перерывах между официальными соревнованиями. Согласитесь, чисто психологически богатому снобу приятнее проиграть деньги заслуженному мастеру спорта или мастеру спорта международного класса, чем просто игроку без званий, это тешит его больное самолюбие. Для того, что бы лохи, как мухи на мёд, слетались на так называемые коммерческие турниры, и необходимы высшие спортивные звания. Другой веской причины не нахожу. Что касается несовершеннолетних игроков, так называемого «детского сада», нагло ринувшихся во взрослый бильярд, это вопрос к тренерам детей и к родителям маленьких бильярдных рабов. Уверен, дети до шестнадцати обязаны проводить свой чемпионат, юноши и девушки до восемнадцати должны состязаться между собой, а дальше – взрослая лига. Такой закон необходим для всех, без каких-либо исключений.

– Весьма откровенное заявление, – молвил несколько удивлённый корреспондент. – Хотелось бы вернуться к первоначальному вопросу. Сергей Александрович, почему вы всего лишь кандидат в мастера спорта?

– Если вы настаиваете, отвечу, однако мои слова будут весьма неприятны некоторым игрокам и чиновникам Федерации бильярдного спорта России. Играл я в основном в коммерческих турнирах, иногда криминальных, полуподпольных, и никогда не делился выигрышем с чиновниками. Скорее всего, вы не в курсе, тогда я поясню. Чтобы участвовать в каком-либо турнире, необходимо получить разрешение местной федерации или ФБСР. Приходит игрок в федерацию за разрешением, а ему открытым текстом говорят: «Хорошо, участвуй, только половину выигрыша принесёшь сюда, а если нет, организуем тебе красный свет на всех направлениях». Большинство от безнадёги делились выигрышем, некоторые просто не играли. Такие, как я, а нас было меньшинство, участвовали в любых турнирах, не делясь выигрышем. За такое своеволие Федерация перекрывала мне кислород: на чемпионаты мира и Европы не допускали, в сборную не включали, звания занижали, в общем, опускали под плинтус. Поэтому я пожизненный кандидат в мастера спорта. Знаю мастеров спорта международного класса, даже одного заслуженного мастера спорта, которые до сих пор вылизывают все места чиновникам. Эти слова, вы, скорее всего, вырежете!

– Сергей Александрович, давайте плавно перейдём к теме о коммерческой игре. Вопрос: зачем русскому бильярду нужна так называемая коммерция?

Немного подумав, я ответил:

– Смотря что вы понимаете под коммерцией. Когда любой приходит с улицы, отдаёт сто долларов – взнос, и играет в турнире, это одно. Ежели два сильных бильярдиста или несколько игроков устраивают подпольный турнир с тотализатором, это уже другая коммерция. Спортсмены приезжают на чемпионат мира: днём играют официальные встречи, а по ночам катают всех желающих, это уже третья коммерция. И четвёртый вид коммерции: спортсмен, абсолютно не скрываясь, участвует в официальных чемпионатах всех уровней, одновременно шныряет по клубам и чешет всех желающих, то это уже совсем другая коммерция.

Как ни крути, подобная деятельность выгодна всем: организаторы специально держат призовые фонды спортивных турниров на предельно низком уровне, вынуждая бильярдистов заниматься бизнесом, от которого те отстёгивают чиновникам мзду. Существует постоянное недовольство, тем не менее, чтобы хоть как-то выжить, играют и жульничают. Спонсоры платят копейки, однако получают халявную рекламу по полной программе, и пошло – поехало. Круг замкнулся. Поэтому коммерция в русском бильярде бессмертна, как мафия. Так будет продолжаться довольно долго, пока каждый не решит для себя, кто он – спортсмен или катала, любитель или профессионал? Вот такой откровенный ответ на ваш вопрос, – еле-еле сдерживая эмоции, ответил я.

Корреспондент, немного подумав, спросил:

– Если, по вашим словам, всё так плохо, почему же тогда популярность бильярда растёт, тысячи, а может и сотни тысяч детей занимаются в специализированных школах?

– Вопрос, конечно, интересный. Без сомнения, у подавляющего большинства нет полной информации о состоянии дел в русском бильярде. Руководители ФБСР выдают сладенькие интервью продажным журналюгам, а хороших специалистов, болеющих душой за будущее бильярда, шельмуют, оплёвывают и обзывают интриганами. Папы и мамы будущих чемпионов удивились бы, узнав, что их детей ожидает роль циничных катал. Вы правы, бильярд в России на подъёме, тем не менее, он неуклонно превращается в модный и элитный вид спорта, ведь отдавать ребёнка в бильярдную школу дорого и совершенно не по карману обычному обывателю. Думаю, через несколько лет в этих школах останутся отпрыски состоятельных родителей, а бильярдные клубы, появляющиеся десятками тысяч по всей стране, ожидает неминуемый упадок, поскольку скоро подобных заведений станет гораздо больше, чем людей, желающих в них ходить, – с грустным выражением закончил я.