Читать книгу Сансара - Сергей Богатков - Страница 4

Я стою на улице в центре города, возле входа в институт, где вот-вот должны начаться занятия у моей группы. Толпы студентов мечутся туда-сюда, входят и выходят из зданий, идут в разные корпуса слушать лекции. Так всегда происходит во время перерывов, особенно длительных.

В этот самый обычный день у меня с утра началась привычная проблема: окончательно встать с кровати удалось только с последним зазвеневшим будильником, который был поставлен на время, когда нужно выходить из дома. Сборы в институт проводились в крайней спешке: немного растрясти шкаф, чтобы найти нужную одежду, быстро собрать сумку, поставить вариться кофе, пойти умыться, найти пепельницу и сесть на кухне, чтобы две минуты спокойно покурить, попивая кофе.

Две минуты спокойствия и тишины – я ухожу в себя, забывая про время.

Но оно не замедляет свой ход. И, убрав пепельницу на место, тщательно протерев стол и убедившись, что все следы курения скрыты, я вылетаю из дома: успеть на только что подошедший автобус.

И вот я стою у входа в институт, но спешить уже некуда: моя лекция началась минут двадцать назад. А еще телефонный звонок застает врасплох, но, даже не глядя на дисплей, я прекрасно знаю, кто это звонит, потому что за секунду до этого вспоминаю про красную папку, которую видела вчера.

– Ты взяла, что я просила? – звучит голос из гарнитуры в моих наушниках.

– Нет, мам, забыла, – виновато отвечаю в микрофон.

– Забыла?

На пару секунд наступает тишина. Моя фантазия отчетливо представляет, как мама разводит руками, что обычно и происходит в таких ситуациях. Я знаю это, несмотря на то что мы находимся довольно далеко друг от друга. И сразу, как и следовало предположить, начинаются упреки:

– Папка же лежала на самом видном месте! Прямо возле зеркала в коридоре. Ну что это за безответственность такая? Неужели нельзя ее было просто взять и положить к себе в сумку? Теперь придется из-за тебя просить Витю, чтобы он приехал ко мне на работу и передал.

– Хорошо, я попрошу, – добросовестно обещаю я.

– Нет уж, спасибо! Сама попрошу, а ты иди в свой институт, учись.

Я стараюсь перейти в наступление, но все тщетно:

– Слушай, можно было мне позвонить с утра и напомнить!

– Я тебе что, экстрасенс? Или за тебя все помнить нужно? – в трубке слышится вздох, и голос сменяет гнев на милость: – Ладно, иди, занимайся. Вечером дома увидимся.

Зайдя в институт и поднявшись на лифте, я сажусь на стул в холле второго этажа возле одного из кабинетов и смотрю на часы, которые все так же предательски показывают упущенное мной время. Обычно, когда я прихожу вовремя, и стрелки часов подходят к началу лекций, все студенты расходятся по аудиториям. Потом на всех этажах наступает гробовая тишина. Закрываются двери, начинаются занятия. В коридорах института становится пусто, совершенно ни единой души. И никто, кроме меня, об этой тишине не знает.

Чувство вины где-то внутри немного затихло, но никуда не исчезло. Оно словно ком в горле, свидетельствующий о безалаберности. Остается только сидеть и ждать, когда закончится первая пара. Идти никуда не хочется. Я достаю из сумочки книгу, которая лежит там со вчерашнего дня, и начинаю читать.

Не всегда все начиналось, как сегодня. Но в основном день за днем чередовалась последовательность периодических опозданий и прогулов, а вслед за этим – неудачно сданные экзамены по предметам и незакрытые задолженности. Несколько раз мне грозили отчислением, но в последний момент удавалось исправить ситуацию, договориться с нужными людьми, выучить материал и сдать экзамены. Кроме нескольких близких подруг, никто не знал о моих успехах в учебе. Дома я постоянно отмалчивалась или отвечала двусмысленно на тему «как там дела в институте у нашей девочки».

Порой казалось, что причиной этому является что-то нехорошее, недоброе, что постоянно гнетет душу и разум. Хоть это и звучало в довольно неопределенной формулировке, мне думалось, что есть некоторое подобие чего-то непостижимого. Того, что разрушает всю мою жизнь. Потому что часто проявлялись последствия не только в виде проваленных экзаменов и периодических просыпаний.

Ни один, даже близкий, человек не знал об этих мыслях.

Не помню, когда первый раз подумала обо всем этом, как о конкретном явлении, не дающем покоя, но началось это уже давно и поначалу имело незначительные жизненные перемены, такие, на которые никто не обратил бы внимания. Затем проблемы начали разрастаться, и их постепенно становилось больше. Часто, приходя домой после учебы, я чувствовала себя как выжатый лимон, хотя толком ничего там не писала и даже практически не думала. Просто сидела и слушала, изредка что-то записывая. Вечерами мне хотелось, чтобы от меня отстали, не задавали вопросов. Неожиданно наступала жажда тишины. Я сидела в комнате наедине с собой и смотрела фильмы или вовсе погружалась в компьютерные игры на ноутбуке.

Когда я ложилась спать, неожиданно приходила бессонница, хотя целый день я ходила без сил. Заснуть удавалось не сразу, и это был явный индикатор того, что вероятность проспать на следующий день была высока. Потом я перестала есть вечерами и стала больше курить. Совершенно пропали самодисциплина, желания развиваться в чем-то, заниматься любимыми делами. Понизилась самооценка. Со временем будто бы все мои слабые стороны стали сильно ощутимы. Можно было бы легко предположить, что причиной этого являлись стрессы, недосыпание или неправильное питание. Если бы не последнее, самое главное, последствие, происшедшее позавчера вечером.

И оно заставило задуматься над тем, что проблема существует, и она внутри меня живет уже очень долгое время.

Я не смогла сказать любимому человеку, что больше не желаю его видеть.

Когда учеба заканчивалась, время обычно ускорялось и неумолимо приближалось к вечеру. Стоило приехать домой и зазеваться, как за окном уже начинало темнеть. Такие дни можно было сразу вычеркивать из календаря или вешать ярлык: «еще один бессмысленный день». А все потому, что ничего примечательного и запоминающегося в нем совершенно не было. Просто учеба, дом, ноутбук, ужин, кофе, душ и бессонница. Некоторые такие дни шли один за другим подряд, можно было сложить их в ряд и вычеркнуть одной сплошной линией половину недели сразу.

Поэтому, когда моя лучшая подруга неожиданно предложила посидеть после занятий в кафе и выпить какого-нибудь чаю или кофе, я с радостью согласилась.

Когда заканчивается последняя пара, я первая выбегаю из лекционного зала, стараясь не попадаться на глаза преподавателю, и жду возле дверей. За ними мои однокурсники как раз сдают черновики курсовой работы, который я не успела подготовить. Эта мысль цепляется и не проходит стороной: нужно в ближайшие дни доделать работу и сдать, как большинство других нормальных студентов. Проходит еще немного времени, и я размышляю над тем, сколько осталось доделать и где взять материал, хотя в голове мелькает мысль, что вот сейчас дверь откроется и выйдет она.

Так и происходит. Только я этого не вижу, потому что внимание приковано к фантазии о том, что уже завтра будет полностью готов черновой вариант курсовой работы.

– Аресьева! – она кричит из-за спины, думая, что застала врасплох. – Тебя там препод разыскивает.

Несколько человек неподалеку довольно странно смотрят в нашу сторону.

– Ты громче не можешь говорить? – иронизирую я, понимая, что она это не со зла.

Мы, не сговариваясь, уходим подальше от лекционного зала, быстро доходим до лифта и спускаемся вниз, к выходу на улицу.

Несколько студентов, собравшихся своей компанией, покупают воду в палатке недалеко от входа в институт, другие парочками бегут к метро, закуривая по дороге сигареты. Неподалеку на трамвайной остановке уже начинают собираться толпы людей в ожидании транспорта. Скоро наступит вечер, и город станет еще более оживленным. Совершенно не таким, каким люди привыкли видеть его по утрам. На остановках начнутся выстраиваться длинные очереди, постепенно стемнеет, и станут отчетливо бросаться в глаза подсвеченные вывески продуктовых магазинов и торговых центров. Людей в метро станет в разы больше, начнется давка и толкотня.

Некоторое время мы обе молчим, пока она неожиданно не задает вопрос:

– Ничего, если мы с одним моим другом там встретимся? Он мне должен кое-что принести.

Я неопределенно пожимаю плечами: выбора все равно уже нет. И подруга ведет меня прямо через аллею, в какое-то конкретное место, которое знает только она.

Стоило признать, что раньше мы часто проводили время после учебы, где вздумается. Для меня это был хороший способ отвлечься от гнетущих мыслей, расслабиться и набраться позитива. Но в последние месяцы мы редко выбирались куда-то вдвоем и перестали приглашать друг друга в гости. Всему виной был нахлынувший период сдачи курсовых работ, сессии и подготовки к диплому. Подруга хоть и не была круглой отличницей, но уделяла достаточно времени учебе и почти всегда вовремя сдавала все, что требовалось.

Очень часто во время нашего совместного времяпрепровождения вне института она начинала говорить со мной о задолженностях, несданных тестах по предметам и учебе в общем. Она всегда была в курсе моих учебных грехов и поэтому пыталась заставить исправить ситуацию, подбрасывала советы, давала переписывать материал. Словом, вела себя, как настоящая подруга. Возможно, ей думалось, что меня не отчислили из института по большей части потому, что она этими разговорами могла активно на меня повлиять. Но иногда все было совершенно наоборот: зачастую, чем больше она говорила, тем меньше возникало желание что-то делать. Поскольку начинался разговор не с позитивной ноты: «если не сдашь до конца следующей недели эти девять зачетов, попадешь на платную пересдачу, нам же говорили». Но, даже если заходила издалека, всегда было очевидно, к чему все идет.

По жизни она оставалась позитивным человеком, часто радовалась незначительным мелочам, переводила неприятные темы в шутку, улыбалась, много смеялась. По крайней мере, такой она была в моем обществе. Мне передавался этот настрой, и я быстро забывала обо всех проблемах. Мое настроение находилось в зависимости не только от событий собственной жизни, но и от жизни близких людей. Возможно, это было связано с присущими мне чувствами сопереживания и сострадания. Я всегда считала себя человеком, способным на такие вещи.

Мы подходим к нужному месту. Я вижу перед собой деревянную красивую дверь и вывеску над ней, на которой интересно вырезано название заведения. Затем заходим в кафе, и подруга почти сразу направляется в самый угол помещения. Она уверенно направляется туда, зовя меня за собой. В дневное время суток много посетителей в подобных заведениях – редкость. Занята только пара столов возле окон, все остальные места свободны. Мы подходим к нужному столу, где в одиночестве сидит парень лет тридцати, с бокалом какого-то коктейля голубоватого оттенка. В глаза бросается пепельно-серый пиджак и красная рубашка в клеточку, что довольно удачно сочетается, на мой взгляд. Особенно с миловидными чертами его лица. На соседнем стуле аккуратно лежит кожаная мужская сумка, довольно большая, тоже темного цвета.

– Привет, Юль, – он обращает внимание на мою подругу и устало здоровается без лишней радости в голосе.

– Привет! – отвечает она ему.

Несколько мгновений, по непонятным для меня причинам, они, просто молча, смотрят друг на друга. Наверное, Юля ждет, пока ее персонально пригласят присесть.

– Это Оксана, – подруга представляет меня.

– Очень приятно, – все таким же спокойным голосом он здоровается со мной. – Меня Александр зовут.

Когда обмен приветствиями подходит к концу, мы наконец садимся напротив нашего собеседника. Краем глаза я вижу, что к нам уже идет официантка, захватив с собой меню, хотя одно и так лежит на нашем столе. Она наблюдала за нами с самого порога, чтобы проследить, останемся мы здесь или нет. Через несколько секунд нам уже кладут по меню в раскрытом виде на первой странице.

– Будете сразу заказывать или пока подумаете? – звучит в нашу сторону нежный голос.

– Пока подумаем, – неуверенно отвечает Юля.

Официантка молча уходит, а я уже начинаю листать книжку из цветных картинок, где красуются фотографии всех блюд и всех напитков. Внимание человека в красной рубашке полностью приковано ко мне. Я не вижу его глаз, но чувствую на себе пристальный взгляд. Некоторое время я еще листаю страницы, пытаясь не реагировать, но, как только поднимаю глаза, он уже смотрит на нас обеих и говорит:

– Вы закажите что-нибудь выпить. Я угощаю.

– Правда? – моя подруга искренне удивлена.

Но в ответ ее друг молча пожимает плечами, делая на лице выражение: «да, правда, а что здесь такого». А затем достает из своей сумки книгу и кладет на стол, двигая к Юле.

– О! – восклицает она в привычной для нее манере. – Здорово! Обязательно прочту.

Я краем глаза смотрю на книгу и читаю название большими буквами «Мысли позитивно». Меня это удивляет, совершенно не помню, чтобы моя подруга увлекалась чтением подобных книг.

– Ты и вправду будешь это читать?

– Да, мне знакомые посоветовали. Говорят, помогает.

– Помогает, что? – спрашиваю я с иронией. – Не думать про всякую ерунду?

Юля пропускает мои вопросы мимо ушей и мгновенно меняет тему разговора:

– Я, наверное, капучино возьму?

– Отлично, – поддерживает Александр и обращается ко мне. – А ты что будешь?

– То же самое, – иронично решаю я. – Раз это отлично.

Я взглянула на Юлиного друга. Александр мне почему-то начинает не нравиться. Хотя все в его внешности смотрится симпатично, по крайней мере по моим меркам: миловидный, коротко стриженный, с ухоженными ногтями, по поведению спокойный, сдержанный.

– Вы тут общайтесь, а я сейчас подойду, – Юля выскакивает из-за стола и направляется барной стойке.

«Не оставляй меня с ним», – мысленно кричу я ей вслед, но это ровным счетом ничего не меняет. Она проходит мимо официантки, которая идет к нам, чтобы еще раз спросить, будет ли заказ. Александр сразу называет два капучино, и мы снова остаемся наедине.

А я продолжаю смотреть на него в бессильных попытках понять, что же мне не нравится. И он это замечает.

– Чем я заслужил такой пристальный взгляд?

Мне приходит в голову сказать совсем не то, о чем думается:

– Ты помешал моим планам сегодня!

– Помешал планам? – он переспрашивает без удивления в голосе, словно уточняя, правильно ли все расслышал.

– Да. В эти планы входило, что я сегодня должна была сидеть здесь с Юлей вдвоем, без посторонних лиц.

– И что тогда случилось бы?

– Мне нужно было поговорить с ней на одну тему, которая сильно мешает жить последнее время, – признаюсь я. – Мы и так после института очень редко видимся, приходится разбегаться сразу по домам. А по телефону или в интернете написать – это не подходит. Тут нужно личное присутствие человека.

Александр откидывается на спинку стула и задумывается, устремляя взгляд куда-то в пустоту. Мне кажется, что он желает извиниться, но вместо этого я слышу другое:

– Похоже, все сходится. Может быть, это я тот человек, с которым нужно поговорить?

– Нет, не думаю, – мгновенно опровергаю я. – Это личное.

Юлия возвращается назад и смотрит на нас двоих, пытаясь оценить, насколько сильно мы успели поладить. Похоже, она удовлетворена, потому что еще издалека видела, что между нами шел какой-то разговор. Однако Александр медленно встает с места и в своей спокойной манере заявляет:

– Похоже, мне пора.

– Ты уже уходишь, что ли? – удивляется Юля.

– У твоей подруги есть к тебе разговор личного характера, и мне правда не хочется вам мешать.

Я сижу и смотрю на него: еще не хватало чувствовать себя паршиво после такого. Подруга, удивленно разинув рот, смотрит на меня. Конечно, ей еще не довелось узнать, что сегодня предстоит выслушивать нечто особенное в виде огромной тирады про мой рухнувший внутренний мир. Судя по выражению лица, она явно разочарована таким поворотом событий и не хочет, чтобы парень в красной рубашке уходил.

– Ладно, не уходи, – приходится просить мне. – Я и тебе могу рассказать про мою проблему.

Он садится обратно, будто только этого и ждал. На моем столе стоит большая кружка кофе, на блюдце маленькая ложечка с логотипом кафе. Выглядит очень красиво. Я отпиваю немного и пытаюсь собраться с мыслями.

– В общем, вчера я совершенно случайно обнаружила одну переписку своего парня с его бывшей девушкой. И судя по этой переписке, он… как бы это сказать? Изменяет.

– Да ты что? – удивилась Юля. – Это Витя, что ли?

Я киваю головой.

– Бывает, – Александр, кажется, пытается приободрить. – А вы давно встречаетесь-то?

– Да они в одной квартире живут, – объясняет за меня подруга. – Он живет в ее квартире с ней и ее мамой. И они, кстати говоря, в очень хороших отношениях друг с другом.

Я опускаю глаза вниз, сама не знаю почему. Будто стыдно от таких фактов о себе и того, что о них узнает кто-то малознакомый. А подруга, не замечая этого, предлагает:

– Может быть, вам просто сесть и поговорить… вдвоем?

– Да в том-то все и дело, что это невозможно, – отвечаю я. – Потому что каждый раз, когда я пытаюсь заговорить с ним об этом, в горле ком появляется. Не могу выдавить из себя ни слова. И слезы как-то сами по себе на глаза наворачиваются. Ощущение такое, будто, если получится сказать несколько слов, я просто заплачу, и все. Да и потом с этим связано много других вещей, которые начали проявляться в последнее время: бессонница, жуткая усталость, депрессия, отсутствие аппетита и всякая другая ерунда. Будто меня что-то постоянно изводит и мешает, только что – не пойму, хоть убей.

Подруга с обеспокоенным видом посмотрела на меня:

– По-моему, ты заболела.

Интересно, чем, по ее мнению, я могла болеть? Наверное, она сама не знает ответа на этот вопрос.

– Заболела, это точно, – уверенно говорит Александр.

Некоторое время мы сидим молча. Юля отпивает немного кофе и размышляет, глядя куда-то в сторону. Парень в красной рубашке первый нарушает тишину:

– Только заболела не болезнью. Есть кое-что, что забирает твою энергию.

– И что это? – интересуюсь я.

– Внутри тебя сидит паразит.