Читать книгу Тайна Несвижского замка - Сергей Бортников - Страница 18

– Итак, вы утверждаете, что работали в сверхсекретном отделе «Аненербе», осуществляющем поиск христианских святынь по всему миру? – решил ускорить ход событий товарищ Цанава после того, как заметил, что Танненбаум продолжает под вино набивать свою утробу дефицитными продуктами, тогда как прочие участники застолья (он сам и Плечов) давно уже по самое горло насытились ими.

Как будто нарочно тянет время, гад!

– Так точно, герр комиссар! – кивнул немец, ни на миг не отрываясь от разнообразной закуски. – Разрешите, однако, сначала покончить вон с той аппетитной колбаской в натуральной оболочке?

– Пожалуйста! – сердито процедил Лаврентий. (Его явно начинало раздражать такое поведение перебежчика. Забыл он, похоже, кто здесь хозяин…)

– Кстати, как она называется? – продолжал дразнить наркома Агидиус, ничего не подозревая о собственных «косяках».

– «Докторская», – широко улыбнулся Ярослав.

– Отродясь ничего вкусней не пробовал!

– Зря, что ли, над технологией её приготовления трудился целый НИИ мясной промышленности под неустанным наблюдением самого товарища Микояна? – с гордым видом продолжал просвещать сотрапезника Плечов. – Это вам не капиталистическая подделка. Самый что ни на есть натурпродукт, в ста граммах которого двадцать пять граммов говядины, причём высшего сорта, и семьдесят граммов не самой жирной свинины…

– А ещё пять? – запихивая в рот последние кусочки понравившейся «Докторской», спросил Танненбаум с плохо скрываемой грустинкой в обычно твёрдом и от природы звонком голосе.

Может, это было связано с тем, что вожделенный продукт закончился?

Пришлось Ярославу продолжить ликбез:

– Яйца, коровье молоко… Да вы кушайте… Не стесняйтесь и не отвлекайтесь, времени у нас вагон, – добавил он назло нетерпеливому наркому.

– Вкусно… Однако я не всё понял… НИИ… Микоян… Что… Кто это?

– НИИ – означает, научно-исследовательский институт, а Анастас Иванович Микоян – нарком нашей чудесной пищевой промышленности, – решил блеснуть эрудированностью и Цанава, после чего с ехидцей добавил: – Вы ещё вон ту, тоненькую, не пробовали. «Охотничья» называется. Рекомендую настойчиво. Особенно с горчичкой!

Агидиус тотчас жадно схватил со стола нечто напоминающее с виду родную баварскую сосиску, только копчёную, помазал её грубым слоем неизвестного пока вещества (немецкая горчичка, как известно, существенно отличается от нашей и по внешнему виду, и по крепости) и, предчувствуя райское наслаждение, молниеносно отправил себе в рот.

Да так и застыл… И без того бледное лицо немца вытянулось. В огромных, бесконечно синих арийских глазках появились влажные капельки. В расширенных зрачках – всепоглощающий труднопреодолимый ужас.

– А-а-а… Сила! – спустя полминуты, еле выдохнул перебежчик.

(По всей видимости, слово «сила» было в его репертуаре самым важным, самым любимым, как, например, «согласен» у Цанавы, а после первого приезда в Минск, и у Ярослава Плечова. Оказывается, немцы тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо!)

– Может, залить пожар красненьким? – в обычной сверхъехидной манере предложил, казалось бы, не самый оптимальный выход из положения бездушный нарком.

Бедняга Танненбаум не ответил ничего – лишь часто-часто закивал головой в ответ.

Причём, как ни удивительно, – утвердительно.

После этого Плечов чуть ли не насильно влил в его глотку полбутылки «Массандры», наверняка из коллекционного фонда вин, образованного согласно Приказу по Народному комиссариату пищевой промышленности СССР от 8 февраля 1936 года.

Несмотря на такую и в самом деле отлично встряхивающую реабилитационную процедуру, очухался Агидиус нескоро, где-то через четверть часа, после чего неспешно начал свой рассказ. Не сбивчивый, а явно хорошо продуманный.

– По официальным данным, «Немецкое общество по изучению древних сил и мистики» было основано в 1935 году по личному распоряжению рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, но его появлению предшествовала деятельность многих родственных организаций, таких, например, как «Туле»[5], у которой, между прочим, нацисты позаимствовали в качестве эмблемы свастику, «Вриль»[6], «Германенорден»[7], а также, некоторым образом, ордена Иллюминатов[8], ордена Восточного Храма[9] и частично «Вандерфогель»[10].

Президентом «Анненербе» стал, естественно, Генрих Гиммлер. Главным спонсором – его личный духовный наставник, а, по совместительству, ещё и главный идеолог НСДАП[11] Рихард Дарре[12].

Первым директором новообразованного сверхсекретного ведомства был назначен Герман Вирт[13], у которого я стажировался в Бёрнском университете.

Основной задачей организации с момента её создания являлось изучение истории германского народа, его обычаев, традиций, но уже на первом году деятельности рейхсляйтер Гиммлер слегка подкорректировал цели: «Искать локализацию, мысль, действия, наследие индогерманской расы и сообщать народу в интенсивной форме результаты поисков». Это цитата.

Я в то время служил в учебно-исследовательском отделе философии. Заместителем у Курта Шиллинга. Ярослав Иванович должен его знать, в последние годы профессор был частым гостем в вашей стране…

– Да-да, конечно, – подтвердил Плечов, так же, как и Цанава, внимательно слушавший рассказ перебежчика и ни разу его не перебивший, даже тогда, когда хотелось что-то уточнить, о чём-то спросить. – Он, кажется, из Мюнхенского университета?

– Так точно, мой дорогой коллега. Так точно! – расцвёл «рождественской» улыбкой Танненбаум. – У этого учебного заведения крепкие и давние связи с вашим родным МГУ.

– Согласен. Особенно с философским факультетом!