Читать книгу Доброволец. На Великой войне - Сергей Бутко - Страница 12

– Домой еще успеем, а пока я покажу тебе город…

С этой, как мне показалось, странной фразы Рублевского началось мое знакомство с дореволюционной Москвой. Иду рядом с подпоручиком, глазею по сторонам, дышу морозным воздухом, удивляюсь и жадно, как губка, впитываю информацию. Не город, а один сплошной медпункт. Госпитали, больницы, лазареты размещались везде, где только было возможно: в монастырях, народных домах, в музее Александра Второго, в ресторанах и трактирах. «Эрмитаж», «Тулон», «Аркадия», «Золотой якорь», «Фантазия» – все забито ранеными. Даже в Петровской подъездной, служившей по традиции на время коронации резиденцией русских царей, и там провели водопровод, канализацию и электричество. Еще Сигезмундов в поезде говорил, что там уже триста с лишним коек стоит. И все пациенты каждые две недели обязаны пройти медкомиссию в эвакуационном пункте, а это мало того что за городом, куда извозчик берет не меньше пяти рублей в один конец, так еще и на третьем этаже, куда ведет обледенелая лестница без перил. Походи-ка по такой с костылями!

А после и другая пытка: отбивайся от комендантства, словно шарманка выводящая одно и то же: «Когда вы отправитесь в свою часть на фронт?»

А сам фронт в это время уже вовсю производит офицеров[29] и возраст тут не помеха. Как будто не замечая меня, юного добровольца, толпа москвичей окружила молоденького подпоручика.

– Какой контраст, – восхищалась одна из дам. – Папаха, сурово нависшая над бровями, и эти глаза, такие безмятежные, юные, с золотыми огоньками.

– Георгиевский крест, кожаные ремни на детских плечах. Да сколько же ему лет? – спрашивала другая. – Должно быть, это самый юный офицер в нашей армии.

– Он очень юный, – со знающим видом отвечала третья. – Ему пятнадцать. Бросил гимназию и отправился на фронт добровольцем.

– Откуда знаете?

– Он уже все сам рассказал: крест и унтер-офицерский чин у него за то, что он вместе с пятью товарищами провел удачную разведку и захватил австрийскую батарею. А в одном из боев, когда выбыли из строя все офицеры, он поднял роту в атаку и захватил вражеский окоп – вот откуда и погоны подпоручика. Стал офицером за этот смелый подвиг[30].

– Не горюй, Мишка, – слышу я утешение от Рублевского, – будешь и ты однажды офицером…

Конечно, буду, когда кругом такие молниеносные изменения происходят. Чего только трамвайное новшество стоит. Это для меня, человека двадцать первого века, многие из нынешних нововведений кажутся привычными, в чем-то даже наивными, но не для московского обывателя образца тысяча девятьсот пятнадцатого года. В нынешних трамваях пока еще сидят[31], а кто-то предпочитает ездить «зайцем», совсем не обращая внимания на «синих баб» (женщин-кондукторов), заменивших призванных на фронт мужей. Для царской России диковина. С черной кожаной сумкой на ремне через плечо (это для денег), деревянной колодкой (а это для билетов), наделенные «всей полнотой власти», они не считаются ни с кем. Сколько возмущения, должно быть, у пассажиров случается, когда они слышат возгласы:

– Местов нет. Видите – вагон неукомплектованный… Куды прешь!.. Поучи, поучи меня звонок давать!.. Это я ничего не сделаю?!. Городовой, веди его в участок, не сдается на волю победителей! Пусть часик-другой взаперти посидит…