Читать книгу Тюрьмерика - Сергей Давыдов - Страница 11

Пятого мая меня перевели в Янгстаун – федеральную частную тюрьму. Вызвали по спикерфону, когда все еще заперты были. Джефф тоже вскочил (тут каждое передвижение большое событие), пожелал мне удачи, даже молитву бойкую прошептал. Меня отвели в лифт вместе с молодым лохматым негром. В лифте он начал возмущаться что наручники жмут запястья и давай матом на охрану. Те долго не церемонились, схватили его за патлы и мордой об стенку. Кровь хлынула, он полетел на пол, охранники мутузят его ботинками, я прижался к стене. Его выволокли в холл, меня в приемную. Намотали цепи на руки, ноги, пояс, посадили в бусик и отвезли в Янгстаун. Прибыли в новое место после обеда. Серое двухэтажное строение, заборы с колючей проволокой, свинцовые облака плывут. Одни ворота открылись, вторые, третьи, заезжаем, охрана с автоматами, снимают цепи, наконец.

Оформление, двенадцать часов в приемной, железная скамья. В соседней клетке – латинос человек сорок, нелегалы, галдят по-испански. На стенке телек, футбол на всю громкость. Служащие тюрьмы спокойно делают свою работу за стойкой – мониторы, факсы, принтеры, оформляют гостей, кофе попивают, шуточки, привет женам передают, полы блестят, охрана не враждебная, сидят себе щелкают на компах, переговариваются тихо. Две смены поменялись, пока я ждал.

При оформлении дали анкету пространную в четыре листа. Вопросы: «сумасшедший ли? думаешь о самоубийстве? слышишь ли голоса? умеешь бомбу мастерить? мечтаешь кого-нить убить? робеешь ли при виде крупных негров? раздражает ли сильный шум?»

На два вопроса я ответил утвердительно: «да, шум раздражает и крупные негры, тоже напрягают». Они пошептались между собой, позвонили куда-то и обещали посадить в «тихий» зал, где сидят в основном белые. Надо же, – думаю, – сервис.

К полуночи наконец оформили и отвели в «тихий» зал. Поселили в клетку с двумя арестантами – один белый, другой черный. Белый жутко храпел, поспать не удалось.

Завтрак в пять утра. Все шуршат потихоньку, жуют, медленные беседы. Подсаживаюсь с подносом за стол к двум «тихим». Белые, прилично выглядящие, сравнительно приветливые, смотрят на меня с любопытством, пытаются понять какая у меня статья и «что за птица». Справа парнишка лет двадцати пяти, кличка «Карандаш», вылитый программист. Слева – тип лет шестидесяти, Брент зовут. На запястьях бинты, на голове пластырь.

Спрашиваю Карандаша: «за что сидишь?» Он так глазки на меня поднял, посмотрел.

– «СН», – отвечает.

– «СН»?

Спрашиваю Брента: «А ты за что?»

– Тоже «СН», – отвечает и глядит на меня с любопытством.

– А что такое «СН»? – спрашиваю.

– Сексуальный насильник, – отвечает Карандаш.

– Сексуальный насильник? – Оглядываю паренька… Худой, ну может килограмм сорок. На него дунуть, улетит.

– Кого ж ты мог насиловать?

Он так пристыженно глаза опустил и ничего не ответил. Мол, узнаешь попозже, наберись терпения.

Спрашиваю Брента: «…А что с руками?»

– Вены резал… – отвечает. – Моя клетка напротив будки охраны, услышали, когда я упал и головой об пол стукнулся… в медпункт отвезли, откачали.

– А почему вены резал?

– Мне пятьдесят пять лет, срок мой – пятьдесят. Какой смысл жить, все равно убьют в тюрьме. С такой статьей долго не живут, лучше это самому сделать. Но тут следят, даже повеситься сложно. Одному парню правда удалось, художником был, отлично рисовал карандашом. Джимми звали. Его на прошлой неделе из Кливленда сюда перевели. Вчера на простынях повесился. Вчера ночью.

Он показал на клетку на втором этаже.

– Вон там… видишь… комнату опечатали.

Тихо, то тихо в этом зале, но атмосфера тягости висит в воздухе, чё-то мне тревожно тут. В Кливленде, хоть и грязно было, шумно, жрачка ужасная, но у народа сроки были пустяковые, кто кому по морде заехал, получай три месяца в обезьяннике. Или наркоту нашли в машине… ну пять лет там светит, а тут? Пятьдесят лет?!

Брент неторопливо рассказал свою историю. А куда спешить, пол века сидеть. Программистом был, в Сан Хосе обитал, двести тысяч в год зарабатывал: дом, яхта, выплывал в San Francisco Bay на уикенд с женой, на закат смотрели, в Таиланд – Камбоджу в отпуск летали, попутно к Апокалипсису готовились. Подвал вырыли под домом, запас продовольствия на несколько лет, оружия – арсенал. Федералы ему терроризм приписали, мол государственный переворот готовил. Позже я узнал, что Брент был педофил, а в компе нашли гигабайты детского порно.

Меня перевели в клетку номер сто двадцать пять на втором этаже. Тут узкое окошко, сантиметров десять в ширину и полтора метра высотой. За окном три высоких забора с колючей проволокой и электричеством. Дальше – зеленеющий лес, весна, голубое небо и Свобода.

Сокамерника моего зовут Джош. Белый, лет двадцати пяти, толстый, принимает антидепрессанты. Никогда не работал, в игры рубился на компе, жил с мамой, увлекся порно, в том числе – детским. Их вычисляют так: федерал подает объявление онлайн, мол, юная девочка или мальчик познакомится со взрослым дядей. Педофил отзывается, начинается переписка. Иногда она может длится месяцы, даже годы, чтобы солидное дело построить. Потом, либо назначается свидание, куда преступник приезжает и его арестовывают, либо судья выписывает ордер на обыск, федералы заваливаются в гости в три утра, конфискуют компы и документы. Сроки немалые, от пяти до пожизненно.

Джошу светит двадцать лет. Арестовали в декабре прошлого года, но выпустили под залог. Будучи на воле, он украл джип у своей сестры, решил бежать. Детального плана не было, накурился дури и помчался по главной улице в сторону хайвэя. Там еще объездная дорога была вдоль речки, но Джош принял решение ехать прямо, путь короче. Проезжая мимо полицейского участка, он нагнулся чтобы копы его не узнали за рулем и врезался в столб. До сих пор жалеет, что в обход не поехал. Когда в участке объяснения давал, написал, что пол у него «женский». Почему «женский»? – спросили менты. «Пи..да что не поехал в обход», – ответил Джош.

За порно, за угон, за повреждение государственного столба и за вождение под влиянием наркотиков – восемнадцать лет. За то, что наврал в анкете (написал «женский» пол вместо «мужского») еще два года прибавили.