Читать книгу Агнец в львиной шкуре. Цикл «Лицом к Солнцу» - Сергей Дмитрюк - Страница 12

* * *

Солнце палило нещадно. Над вытоптанной поляной, мешаясь с горячей пылью, висел густой раскалённый воздух, обжигавший ноздри при каждом вдохе. Большая группа старателей, толпившихся у сточной канавы, сразу же привлекла моё внимание. Когда я подошёл к ним, они молчаливо разглядывали что-то у себя под ногами. Потные пыльные лица их были хмуры как никогда. В глазах Худого я прочёл обречённость. Кулак стоял, опершись на свой костыль, тяжело дыша и разминая толстыми заскорузлыми пальцами горсть сухой земли. Пот ручьями катился по его щекам, стекал за ворот рубахи. Лицо его покраснело и опухло больше обычного – верный признак беспробудной ночной пьянки.

Я протиснулся к центру большого круга, образованного людьми, и только теперь увидел то, на что они все смотрели – валявшуюся в сточной канаве, оторванную человеческую голову, почерневшую от запекшейся крови. Глаза мертвеца были открыты и напоминали мутные стеклянные шары, по которым ползали какие-то отвратительные зелёные жуки. От этой картины я почувствовал приступ тошноты.

Стаи крупных жуков вились над головами старателей, садясь на их потные лица. Люди неохотно отгоняли назойливых насекомых, молчаливо и мрачно разглядывая жуткий кусок человеческой плоти в сточной канаве. Отвратительный сладковатый запах гниющей плоти вился в воздухе, привлекая всё больше насекомых.

Я посмотрел на Кулака. Тот облизнул пересохшие губы и произнёс сдавленным осипшим голосом:

– Зык это… Его это…

Кулак замолчал, сглотнув слюну. Затем посмотрел на остальных. Его слова не вызвали никакого оживления среди старателей. Люди продолжали, молча смотреть на окровавленную мёртвую голову. И тут я встретился с Кулаком взглядами. Глубоко в мутных зелёных глазах его засел смертельный страх. Староста понял, что я угадал его чувства, и испуганно отвёл взгляд в сторону. Пожевав губами, глухо забормотал:

– Ну, чего уж теперь глазеть-то? Его это… не вернёшь тепереча, Зыка-то! Нечего глазеть-то зазря!

И не дожидаясь реакции собравшихся на свои слова, Кулак торопливо заковылял к своей конторе. Люди потолкались ещё несколько минут, и нехотя стали расходиться по своим домам. Сердобольный Хрящ достал из кармана замусоленных штанов какую-то тряпку, завернул в неё голову Зыка и унёс её куда-то.

Кулак сидел за столом из струганных досок, и отхлёбывал большими глотками бродило из глиняной кружки. Когда я сел напротив него, он посмотрел на меня мутными глазами.

– Тебе чего?

– Я знаю, где тело Зыка.

Кулак ничего не ответил, только безразлично пожал плечами.

– Тебе это не интересно? – удивился я.

– Чего теперь-то об этом? – Староста снова пожал плечами.

Я выпрямился, кладя руки на стол пред собой.

– Кто это сделал?

Кулак снова безразлично посмотрел на меня.

– Ты это меня об этом спрашиваешь?.. Откуда мне знать-то такое?

– И, тем не менее, ты знаешь!

– Да? – Кулак удивлённо уставился на меня. – С чего это ты взял?

– Там, у сточной канавы, мне показалось, что ты знаешь. Может, я ошибаюсь?

Я пристально смотрел в хмельные глаза Кулака. Его уже порядком развезло. Это и не удивительно, по такой-то жаре! Староста отвёл в сторону взгляд и в очередной раз отхлебнул из своей кружки.

– А если и знаю, тебе-то что за дело до этого? – рыгая, вперился он в меня наглым пьяным взором.

– Что за дело? – Его слова разозлили меня не на шутку. – Я здесь у вас живу уже почти две недели и понятия не имею о том, что творится в этом вашем посёлке! А между тем, моя жизнь и жизнь моей жены, оказывается, подвергается здесь смертельной опасности! Согласись, получается совсем несправедливо: ты знаешь, что тебе грозит, а я нет!

Некоторое время Кулак молчал, водя по столу бездумными глазами. Затем на его губах появилась пьяная усмешка.

– Не бойся! Это он не тебя, стало быть, ищет!

– «Он»? – насторожился я. – И кто же этот «он»? Можно мне узнать подробности?

Кулак кисло поморщился. Снова громко рыгнул и невнятно пробормотал, опустив голову:

– Ревун это! Он это сделал, значит.

– «Ревун»? – удивился я ещё больше. – Что-то я о таком раньше не слышал!

Кулак скривился в неприятной усмешке.

– Не знаю.

– Кто он? Зверь?

– Нет.

– Тогда человек?

– Не совсем… – Кулак поводил пальцем у меня перед носом.

Я подался всем телом в его сторону, оперевшись кулаками о стол.

– Послушай! Хватит валять дурака!

Староста снова потянулся к кружке, но я решительно остановил его руку.

– И перестань пить! С тебя уже хватит! Мы не закончили наш разговор.

– Разговор? – Кулак удивлённо воззрился на меня, как будто только что заметил моё присутствие у себя в сторожке.

– Да, разговор о смерти Зыка и об этом твоем «ревуне»! Ты не сказал мне кто он такой.

– А тебе-то очень это хочется знать? – В его голосе прозвучала язвительная издёвка, но я смолчал.

Вдруг Кулак как-то странно помрачнел, опустил плечи и поник головой. Сказал почти трезвым голосом:

– Он дьявол!

Я недоверчиво покосился на него: что за пьяный бред он несёт?

– Дьявол?

– Да! Ревун, это оборотень, нелюдь в человеческом обличье! – процедил Кулак, сквозь зубы, и голос его наполнился презрением и страхом.

– Оборотень? И ты думаешь, что я поверю во всю эту языческую чушь, в эти сказки о вурдалаках и лесных чудовищах? – не выдержал я и внимательно посмотрел на него: уж не свихнулся ли он от своей пьянки?

– Дело твоё, – равнодушно пожал плечами Кулак. – Верь или не верь, как знаешь. Но ревун-то, он есть!

– Ну, хорошо. А как он выглядит этот твой ревун? Ты сам его видел?

– Не-а! – замотал головой Кулак. – Его никто не видел, вот как получается. А те, кому довелось с ним свидиться, те уже там… – Он махнул рукой куда-то в сторону леса за окном. – Давно гниют в болоте. Такое вот дело… Но я знаю, он просто ужасен! Это самое мерзкое, самое отвратительное существо! – Кулак изобразил на лице какую-то пьяную гримасу, показывая как ему неприятно говорить об этом. – Ревун может только присниться тебе в самом гадком кошмаре! Хотя нет, – покачал он пальцем. – Не так… Все твои ночные кошмары – ничто в сравнении с ревуном!

Староста замолчал. Нервно отхлебнул из кружки, уставив невидящий взор куда-то перед собой. Признаться, я не ожидал от него такой изысканности в выражениях. Может быть, это алкоголь на него так действует?

Спросил:

– А откуда он взялся здесь?

– Что? – Кулак опять будто очнулся ото сна.

– Как появился здесь этот твой ревун? Ты знаешь?

– А-а… Это давняя история… – неопределённо замахал рукой староста. – Долго рассказывать. Поверь.

– А нам всё равно спешить некуда. До ночи ещё далеко. – Я в упор посмотрел на него.

– До ночи?

Казалось, мои слова произвели на него впечатление.

– Ладно, – неохотно согласился он. – Если тебе так не терпится всё знать… – Кулак покосился на свою кружку, но на этот раз пить не стал.

– Там… – Староста опять показал куда-то в сторону леса. – За болотом, есть один паршивый городишко. Аполлион прозывается… Да ты ж там был, кажется! – неожиданно вспомнил он.

Я согласно кивнул.

– Был.

– Ну и как? Никого там не встретил? – прищурившись, Кулак с неподдельным интересом посмотрел на меня.

– А кого я там должен был встретить? – Я постарался проникнуть в самую глубь его пьяных мутных глаз.

– Значит, никого, – разочарованно кивнул Кулак и задумчиво взялся за ручку своей кружки. – Тогда, значит, и не зачем говорить нам с тобой об этом! – констатировал он и угрюмо замолчал, бессмысленно уставившись на крышку стола.

– От чего же? По-моему, как раз стоит поговорить об этом, тем более что в Аполлионе многое показалось мне очень странным!

Я внимательно наблюдал за ним.

– Ага! – встрепенулся староста. – Значится, все ж таки, видел их?

– Видел, – кивнул я. – Это и есть твои «ревуны»?

– Нет… Да нет, чего уж ты! – Кулак затряс головой. – Эти-то были обычными людьми когда-то. Просто они не ушли вместе со всеми, когда, значит, время их подошло…

– А что там случилось? Откуда в этом городе такая радиация?

– В ней-то всё и дело! – Кулак лёг грудью на стол, глядя на меня снизу вверх. – Когда-то, значит, был там заводишко один… Стало быть, компания Наоки держала его там…

– Постой-ка! Наоки, говоришь? – удивился я. – А ты, что же, и Наоку знаешь?

Кулак, выпрямляясь, самодовольно усмехнулся:

– А то! От чего же не знать-то мне его? Наока человек был известный в наших краях. И прииск этот тоже его когда-то был. Ну не его, а его деда, конечно. Тогда здесь заправлял всем ещё дед его. Тоже, знаешь, знатный был мужчина. Чем уж они занимались на том самом заводе, я тебе не скажу, потому, как не знаю… Да и никто не знает об этом, поди на всём южном побережье… Только случился однажды на том заводе страшной силы взрыв…

– И что там произошло?

– Кто ж его ведает, говорю же! Авария какая-то, может… Как пить дать, авария! И началось там такое! В окрестных лесах зверь пропадать стал, деревья на корню сохли, трава пожелтела, посевы на полях умерли совсем… Люди и те сохнуть, как деревья, стали. Те, стало быть, что при аварии этой на заводе работали и уйти не успели. Начались после этого в городе том настоящие беспорядки… Тогда-то компания Наоки-деда прислала комиссию специальную… экспертов, значит, всяких там, чтобы проверить, что и как в действительности произошло… Ну, есть ли заражение или нет его вовсе. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я.

– Ну, походили они, походили с приборами какими-то около завода того, – продолжал свой рассказ Кулак. – В земле поковырялись, воду из ручья попробовали, а после сообщили всем рабочим и жителям города, что никакого заражения, мол, нету. Что, значит, шум весь этот зря подняли и сплетни это одни и враньё. Вот… Надо, значит, успокоиться и работать, как раньше работали.

– И что?

– Что? – усмехнулся староста. – Но не тут-то было! Ребята в рабочем комитете оказались смышлёными и запросили новую комиссию, из самого, стало быть, правительства, из столицы, значит! Наока-дед спорить с ними не стал. Только ночью, через пару дней понаехали в город его молодчики, собрали всех недовольных активистов и увезли их в неизвестном никому направлении. Так что, больше тех активистов из рабочего комитета никто и никогда не видал здесь…

– А дальше что?

– А что дальше? – усмехнулся Кулак. – Дальше на завод привезли новых рабочих. Кто же хочет с голоду помирать без работы-то? Только работа та у них не пошла совсем. Видать, действительно сильное заражение тогда было там. И в городе в этом совсем жить стало никому невозможно. Вот и прозвали его тогда «губителем». Народ, кто поумнее был, тот в столицу сразу подался, в Линь-Шуй, значит. А завод тот всё равно компании закрыть пришлось. Вот так всё и было!

– Но как же люди из рабочего комитета, которых увезли? Неужели об их судьбе так ничего и не известно?

Кулак отрицательно покачал головой.

– Сгинули они, поди, как один все сгинули… Только после этого, аккурат годика через три как завод закрыли, и появились в этих местах те самые дьяволы – не люди и не звери. Народ местный, старательный, прозвал их «ревунами» и в лес с тех пор ни ногой. А приходят ревуны эти откуда-то из-за болота. Вот такие вот дела. Разумеешь теперь?

– Постой-постой! – остановил я его, охваченный внезапной догадкой. – Уж не хочешь ли ты сказать, что это те самые… Но, тогда они стали настоящими мутантами! Может быть, на том заводе у Наоки и какими-то генетическими экспериментами занимались?

– Я тебе сказал всё, что знал, – прищурился Кулак. – А ты уж сам решай, что к чему. Ты, видать, парень смышлёный будешь. А мы здесь люди тёмные, наукам всяким не обученные. – Староста снова отхлебнул из кружки мутного бродила.

Как он только его пьёт? Вонь стоит, как на болоте! Я поморщился. Кулак опять бездумно уставился в одну точку перед собой. Крупные капли пота катились по его небритым щекам, стекая за воротник рубахи на волосатую грудь, но он не обращал на это никакого внимания.

– Так значит, ревун ищет Наоку? – нарушил я наступившее молчание.

Кулак вздрогнул, удивлённо посмотрел на меня.

– Наоку?.. А! Не… Зачем ему Наока?.. Да и помер тот давно уже.

– Ты имеешь в виду, деда Наоку? – уточнил я.

– Его, а кого же ещё? – Кулак окинул на меня непонимающим взором.

– Кто же ему тогда нужен? Может быть ты? – Я посмотрел в его пьяные глаза.

Кулак усмехнулся.

– Я ему что? Разве башку мне по ошибке отвернёт, как Зыку!..

– Тогда кто? – продолжал допытываться я.

– Хо ему нужен, вот кто, – неожиданно выпалил староста и испуганно зажал рот рукой, озираясь по сторонам.

– Хо? – изумился и в тоже время обрадовался я столь неожиданному совпадению, но постарался не подать вида. – Кто это? Ты его знаешь?

– Как будто! – криво ухмыльнулся Кулак. – Хо был управляющим на том самом заводе. Рабочие-то из комитета считали его и повинным во всём случившемся… Но Хо-то был тогда ни в чём не виноват. Даже сам он пострадал тогда во время взрыва того, сильно пострадал…

Староста сокрушённо покачал головой.

– Пострадал?

– Ага. Ранило его осколком с дрянью какой-то. Долго же он мучился потом, болел тяжело… Ведь Хо и знать-то не знал о том, что делается на заводе том. Несчастный, в общем, он человек! – вздохнул Кулак и снова приложился к кружке.

– Ну, а ты-то откуда обо всём этом знаешь? – недоверчиво спросил я.

Кулак хмуро посмотрел на меня, словно решая, стоит ли говорить мне об этом. Сказал неохотно:

– Хо был моим другом…

– Был? – Я пристально взглянул ему в глаза. – Он что умер?

– Может и так… – уклончиво ответил староста, и мне показалось, что он уже не так пьян, как прежде.

– Так значит, ты говоришь, что этот самый Хо был управляющим на заводе Наоки-деда в то самое время, когда там произошла авария? – снова заговорил я, чтобы продолжить начатый разговор. Мне хотелось, как можно больше узнать про этого самого Хо, на поиски которого я и отправился в южную столицу.

– Так и есть, – согласно кивнул Кулак. – И после уже, когда Наока-дед отдал богам свою душу, Хо тоже работал в ихней компании. Он был вхож в семью и сына Наоки. Вот только внуку чем-то не угодил. И начались тут все его несчастья и злоключения…

– А чем не угодил? – продолжал допытываться я.

Кулак посмотрел на меня необычно трезвыми глазами.

– Ясное дело чем… Хотя, ты-то об этом ничего и не знаешь! Да откуда тебе знать-то? – спохватился он, и добавил: – Тут дело было семейное!

– Семейное? Ничего не понимаю!

– Где уж тебе понять-то, землянину! – опять ухмыльнулся Кулак, явно довольный своей осведомлённостью. – Обычные прихоти богачей, понимаешь. Вы про такое и не ведаете, поди? Забыли давным-давно?.. Так вот послушай. Когда, стало быть, помер Наока-дед, компания его перешла в руки сына его, отца Наоки нынешнего, значит. Хо и Наока-отец одного возраста, почитай, были. Да к тому ж, у обоих сыновья росли. Многие рассказывали об их небывалой дружбе, но больше всего разговоров ходило о красавице – невестке Хо. Девушка-то та была не из простой семьи. Отец её тоже видный при прежних властях промышленник был. Но сама она не кичилась этим своим родством. Поговаривали даже, что тайно она имела связь с тогдашними мятежниками. Это ещё до восстания Квой Сена было. Помогала, значится, им деньгами и всё такое прочее. Но потом вся эта помощь открылась, и разразился страшный скандал. Папашка ейный отправил свою дочку подальше в провинцию, с глаз долой, стало быть. Вот там-то она и познакомились с сыном Хо и любовь у них, значиться, случилась, отношения завязались и всякое такое. А потом, получается так, что назначили они день будущей свадьбы… Но свадьбы-то так и не случилось.

– Почему? – удивился я, внимательно слушая его рассказ.

– Да ты слушай, не перебивай! – обиделся Кулак. – Вот оно всё как вышло-то тогда. Как раз перед самой свадьбой этой, незадолго совсем, послали Хо в провинцию, улаживать, стало быть, дела какие-то: то ли компания не платила старателям, то ли ещё чего, не знаю я. Только начались там беспорядки настоящие. Сам-то Хо жил тогда в Южной столице… Ну, он, само собой, поехал. А куда деваться-то? Вот тут-то, как раз по отъезду его, между отцом и сыном Наоками и произошла большая ссора. Из-за чего уж там дело всё вышло, тоже не ведаю я. Никто этого не знает. Только наутро после той ссоры Наока-старший отдал богам свою душу…

– Убийство?

– Я же сказал, не знаю! – Кулак пожал плечами. – Врачи говорили, что больное сердце у него было… Только не верю я им. Видел я Наоку-отца как-то раз. Приезжал он к нам на прииск. Крепкий мужчина был! Нечисто здесь всё было, потому как дня два после этого на своём гравиплане разбился сын Хо. Вот оно, почему и свадьбы-то не случилось этой. Вместо свадьбы, значит, поминки справлять пришлось…

– А Хо?

– Хо, конечно, ни сном, ни духом! Его к тому времени услали ещё дальше в леса, на отдалённые рудники, значиться.

– А ты-то сам, откуда знаешь про это, про всё? – удивился я его осведомлённости.

– Я-то? – Кулак хитро прищурился. – О чём мне Хо рассказывал, а что в газетах читал. Да и земля слухами полнится. Да, ты слушай! Ну вот, приезжаю я как-то в столицу. Линь-Шуй видный город! И так это, для забавы больше, покупаю газетёнку там какую-то. И что ты думаешь, я там прочёл? А вот что: так, мол, и так, в будущую среду состоится свадьба уважаемого господина Наоки и девицы Кунти Садор с приглашением высоких гостей разных и всех желающих… Вот так-то!

– Ну и что? – удивился я. – Что тут странного?

– Да, странного, пожалуй, действительно ничего, – покачал головой Кулак. – Только лишний раз убеждаешься, что нельзя доверять обещаниям женщин, потому как коварству их, порой, нету предела! Вот оно, как получается…

– Да, о ком ты говоришь, чёрт возьми? – не выдержал я.

– О ком? Да, о ней, о невестке товарища моего, Хо! О ком же ещё? Ведь это она тогда вышла замуж за Наоку!

– Как?

– А вот так! Давно он по ней сох-то! Видать, сильно она его за живое задела, раз он и друга из-за неё предал, и отца в могилу свёл. Наока отец-то прознал про всё это и, поговаривали, сильно недоволен был на сына, потому как твёрдых принципов был мужчина. Видать, в тот день они и повздорили из-за этого самого. Хотя, конечно, и власти Наоке-младшему тоже хотелось не меньше. Вот он дорогу себе и расчищал тогда, как мог… По большому-то счёту, и её я тоже понять могу, хотя Хо мне и друг. Не имеем мы права осуждать её тепереча. Вот оно как. Тяжело ей тогда было, одной-то на всём белом свете. Опять же, и о ребёнке подумать надо было…

– Постой! – снова перебил я его. – О каком ребёнке ты тут говоришь? У Наоки, что есть дети?

– Да, дочка, – кивнул Кулак. – Славная девочка! Вся в маму – такая же красавица!.. А ты не знал как будто?

– Нет. Откуда? – Я уже совсем ничего не понимал.

– Ей вот уже скоро девятнадцатый годок, как пойдёт. Викки её зовут. Славная девочка! – повторил староста с какой-то особой теплотой, но я не придал этому значения, занятый своими мыслями. Произнёс в раздумье:

– Странно, но я никогда не слышал о том, что у Наоки есть дочь…

– А это и не его дочь! – неожиданно выпалил Кулак.

– Как это? – ещё больше удивился я.

– Ты, что плохо слушал меня? – Кулак вперил в меня мутный взор. – Я же тебе сказал, что невестка Хо ждала дитё! Наока взял её в жены уже в положении. Не знаю я, почему уж так вышло: то ли любил он её так сильно, то ли какие ещё причины были у него… Только девочку он потом своей дочкой назвал.

– Постой! Значит дочь Наоки на самом деле ему не дочь? Викки родная внучка Хо?

– Ну да! – кивнул Кулак. – А я-то тебе, про что толкую битый час?

– Вот это дела! А Хо знает об этом?

– Нет, – помрачнел Кулак. – Не известно ему об этом ничего.

– А если узнает, как ты думаешь, что он сделает?

– Ни к чему всё это, – печально покачал головой Кулак. – Да и откуда ему узнать-то?

– Значит, он всё-таки жив? – Я пристально посмотрел ему в глаза.

Кулак понял, что проговорился и нервно отхлебнул из своей кружки, пряча от меня мутные глаза.

– Послушай, Кулак! А как ты относишься к революции? – сам не знаю зачем, спросил я его.

– К революции-то? – прищурился староста. – А никак не отношусь!

– То есть?

– Это у вас там, в столицах, все спорят, как власть делить. А мне и до революции жилось не плохо… Опять же, поезд ходил! А теперь нету его вон уже, почитай, третий месяц как нету! Жрать ребятам нечего! – Он снова приложился к кружке с бродилом, и глаза его опять сделались бессмысленными.