Читать книгу Сёма-фымышут - Сергей Е. Динов - Страница 2

Повесть основана на реальных событиях начала 1970-х годов. Научная комиссия Академ-городка Новосибирска объездила большие и малые города Сибири, Дальнего Востока и Средней Азии, пригласила «способных», «одарённых» мальчишек после седьмого класса в «технический» класс уникальной физико-математической школы.

Не все «пацаны» прошли отборочный конкурс «Летней школы», испытания учёбой в ФМШ, занятиями в Клубе Юных Техников, самостоятельной жизнью интерната. Некоторых отчислили после первого семестра.

Вернувшимся в обычную жизнь посвящается повесть «Сёма – фымышут», первая часть романа в «письмах самому себе» – «ШКАФ – эМ».

Неблагодарное дело писать о современниках. То ли сразу после публикации, то ли через несколько лет приходится расстраиваться и возмущаться, смущаться и негодовать на отзывы и письма, пожелания и проклятья читателей, злопыхателей, друзей и знакомых.

«Се ля ви аля плезир», – как-то в 90-х применил словосочетание в разговоре с коллегами в Париже. Французов несколько удивила интерпретация русского. «Такова жизнь похожая на удовольствие» – по-своему трактовал я.

Счастливчик, кто нашел свое предназначенье с детства и был «упёртым» до конца.

Остаюсь до сих пор ярым сторонником «воспитательной теории начальных возможностей»: взрослые должны позволить и помочь ребенку сначала попытаться стать художником, композитором, писателем, поэтом.

Позвольте маленькому человеку испытать себя в творчестве, получить вдохновение и радость от созданного им самим… рисунка, стихотворения, сказки, мелодии на свирели, детской гармошке.

Не получится созидателей «чистого» искусства, тогда можно перейти к воспитанию «сотворителей» повседневной рутины.

Перед окончанием средней школы начинайте отвешивать подзатыльники, пихать, подталкивать в спину вредное, ленивое, своенравное дитя дальше, к «высшему образованию», посылайте учиться на юриста, бухгалтера, педагога, инженера… аудитора, «мерчендайзера», «провайдера». Можно не усложнять утомительными поездками по городу или стране, пристраивайте любимое чадо на любую, самую «ненужную» специальность в ВУЗ поближе к дому. Главное, как говорится, получить диплом о «высшем», а там уж как судьба, связи и знакомства родителей вынесут и пристроят.

Когда по жизни великовозрастное дитя загрустит на скучной, нелюбимой работе, впадет в уныние, «утонет», затеряется в массе «офисного планктона», впадет в депрессию от несправедливых придирок и нагоняев начальства, примется выпивать с друзьями в гаражах, помните, пилюля деградации, распада личности была заложена в детский организм вами, уважаемые родители и родителями родителей, а так же воспитателями ясель и «детсадов», учителями средних, общеобразовательных школ, формалистами – «предметодавателями».

Еще раз напомню, судьба ребёнка изначально в ваших «заботливых» руках, в «желании понять, а не «отмахнуться», дорогие родители, слишком занятые, эгоистичные, обремененные «бытовухой», семейными и денежными проблемами.

Моя знакомая, в будущем, девочка пришла к своей мечте трудной дорогой и стала известной балериной.

С младшим братиком в детстве родители увозили её на лето от пыльного, шумного города в поселок Жаворонки, ближе к Природе. Девочка убегала подальше от «сторонних глаз». За околицей, на пыльной грунтовой дорожке она выкладывала, обозначала камешками сцену, за «кулисами», в придорожном бурьяне надевала «балетную пачку», пошитую самостоятельно из бабушкиного тюля, натягивала «пуанты» – носочки с пришитыми пятачками – кружочками картона. Юная балерина самозабвенно устраивала представления. Ее «совершенно» не волновали редкие прохожие, грибники и ягодники. Она их почти не замечала. Но если только чуть-чуть, краешком глаза. Зрителей нельзя ведь игнорировать. Даже в самом раннем детстве.

Будущая солистка «оттачивала исполнительское мастерство» и была увлечена разыгранным спектаклем среди разноцветья «духовитых» луговых трав, «дремучих» лесов, под глубоким небом невероятной чистоты. В полях над Жаворонками в те времена изумительно свиристели жаворонки.

Мой товарищ по средней школе стал замечательным художником. Живет и здравствует в Европе. Учителя нашей «среднюхи» ставили двойки – тройки за его абстрактные «уродливые» творения. Авангардная «мазня» в 60-х годах прошлого столетия никак не вписывалась в «коммунистическую идеологию» и понятие «соцреализм».

После собеседования в ЦСЮТе1, меня пригласили приехать в августе в Летнюю школу Академ-городка на отборочный конкурс ФМШ. На семейном совете решили, мне выпала уникальная возможность продолжить образование в одной из самых перспективных, специализированных, научных школ страны. Не стал перечить и спорить, согласился. Начать самостоятельную жизнь в четырнадцать лет показалось мне заманчивым и увлекательным. Страшным. Но вида не показал.

В тайне ото всех, совершил последнюю, на тот момент, отчаянную попытку ринуться с головой в «чистое» творчество и по «блату» поступить в художественное училище. Знакомая моих родителей, тетя Юля преподавала живопись.

За компанию притащил Нурика, товарища по играм нашего «аэропортовского» «микрорайона». Меня сразу «отшили», «по блату». В «художку» принимали после восьмого класса. Нурик переходил в девятый. В приемной директора ему завили:

– С тройкой по рисованию, молодой человек, в училище вам делать нечего. Идите, исправляйте оценку. На следующий год приходите.

Угрюмый и упрямый, Нурик раскрыл огромную, тяжёлую папку на плечевом ремне, вывалил на стол секретаря сумасшедшую графику, выполненную ученическим пером и черной тушью, воздушные акварельные эскизы на листах ватмана, «тяжеловесную», мрачную масляную живопись на кусках картона.

– Это училкина тройка! Сама рисовать не умеет! – хрипло заявил он. – Все-равно стану художником!

Замдиректора, строгий, лысый дядька в толстых очках «глянул» на эскизы наглого юнца, коротко сказал:

– Беру! – и добавил чуть слышно для секретаря, чтобы будущий ученик заранее не возгордился. – Талант. Несомненный талант

Нурик поступил в училище без творческого конкурса, без экзаменов, отучился прекрасно.

Надо позволить детям сначала реализовать свои детские, самые немыслимые мечты, потом уж топить, как щенят, в «помойном ведре» взрослой жизни, с унылой «бытовухой», бессмысленным просиживанием штанов на выматывающей, нудной работе за «фиксированную» зарплату, с премией «по усмотрению начальства».

В третьем классе мне удалось уговорить маму купить в ларьке «Союзпечать» записную книжечку, крохотную, с ладонь ребенка. С зелёной обложечкой, страничками в клеточку, со скрепкой посередине корешка.

– Напоминалки по урокам буду записывать, – пояснил я.

На самом деле, задумал я выпустить первую в своей жизни книжку сказок. Но это был страшный секрет. Скажи я в то время, что хочу стать писателем, – засмеяли бы, даже взрослые.

Придумалась сказка про двух огуречиков. Странички книжечки украсил иллюстрациями – цветными карандашными рисунками. Получились веселые, забавные, грустные, коротенькие историйки про двух друзей. В последней сказочке огуречики решили, что вполне созрели, позеленели, обросли «пупырчиками». И – сбежали с грядки огорода, чтоб их не съели и не продали на рынке.

За околицей деревни, в придорожной канаве дня через два мальчик из соседнего села заметил двух сморщенных, водянистых огуречиков, укрытых бледным покрывальцем плесени. Они уже не годились в пищу. Мальчик подумал: кто-то из косцов, грибников или ягодников рано утром обронил свой завтрак.

Я был городским жителем. Не часто родители привозили меня в детстве к бабушке, в тверскую уютную деревушку. Но сказка случилась с деревенским уклоном. Как сейчас понимаю, история вышла с философским подтекстом. Жаль, огуречики никому не принесли в жизни пользы. Хотя, быть может, это были влюбленные, мальчик и девочка, которые убежали ото всех, прожили короткую жизнь, дружно и счастливо. Состарились и умерли в один день.

В то время сказку мою не оценили. Друзья в беседке во дворе, где я попытался вечером на посиделках прочитать свое «сочинительство», высмеяли моих «дурацких» огуречиков, заявили, что это сказочка для «сопливых». Авторский вечер не удался. Я обиделся. Молча. Вида не показал, оставался весел и общителен. Внутренне пережил первое разочарование в моих первых слушателях и читателях. Привыкал к «недоброй» и «неконструктивной» критике.

…бумеранги из фанеры получались прочнее, чем из досок.

В тот поздний вечер, в синих сумерках, когда цветная мозаика окон соседних жилых домов перемигивалась в домашних заботах родителей, мы варварски отодрали доски ограждения скамеечек беседки. До этого, аккуратно вытаскивали клещами гвозди и «тырили» по одной дощечке, «пускали» на «бумеранги». Но тут решили «оголить» беседку совсем. На другой день принялись «мастрячить» по сараям, подвалам и подполам винчестеры2, намереваясь устроить «войнушку» с пацанами соседних дворов. «Ковбойское» оружие мастерили тщательно, во всех деталях, со скобой – затвором у спускового крючка, с гранёными стволами под образцы 1870-х годов «Дикого Запада».

Недавно в кинотеатре показывали фильмы про индейцев «Сыновья Большой Медведицы» и «Чинганчгук – Большой Змей» с Гойко Митичем в главной роли. Наш двор собирался сражаться за индейцев против двора «плохих ковбоев» близ остановки «Каменный мост».

Взрослые на сказку «про огуречиков» внимания не обратили, снисходительно отмахнулись, мол, детские забавы. Книжечка со временем затерялась, пока я учился в Сибири.

Интерес с «написательству» с годами не прошел, не иссяк. Обойтись по жизни без собирательства историй я не смог. Это как хроническая болезнь – постоянные «обострения», беспокоят воспоминания.

По жизни упорно записывал в тетрадки свои наблюдения, отмечал интересные выражения друзей, одноклассников, одногруппников, товарищей и коллег по служению Десятой Музе3 – кинематографу. Надеялся, – пригодятся заметки, эскизы, эссе. Пригодились.

Встреча в ФМШ с мальчуганом из далекого зауральского поселка стала для городского «пижончика», инфантильного, «чистенького мальчика» соприкосновением с другой, чудовищной, страшной, невероятной жизнью, будто одноклассник, едва живой, покалеченный, с израненной душой, выбрался на свет «подслеповатый» из жуткого мира подземных обитателей Тьмы.

У Сёмы была другая философская теория миров. Но об этом позже.

Поясню сразу: образ Сёмы собирательный. Со школы, как говорится, по зарисовке, с одноклассников, по случаю.

Некоторые черты характера и поступки были свойственны ребятам «технических» классов ФМШ. Мальчуган, очень похожий на главного героя «повести в письмах» «Сёма – фымышут», учился с нами в первом семестре восьмого класса.

Совпадение с реальной личностью прошу считать случайностью.

Сёма – совершенно нетипичный фымышонок. Тупиковая ветвь научного эксперимента обучения по «усиленной», школьной программе. Умных, надменных (особенно в пору учёбы в восьмых классах!) «академиков»: «химиков», «биологов», «физиков» и «матиков», – бывших учеников «физматклассов», заранее прошу не возмущаться столь хулиганским и невоспитанным персонажем.

Не все в «продвинутой» ФМШ соответствовали «железным» рамкам и строгим правилам научной педагогической системы. Кому-то надо было заниматься творчеством. Сначала техническим.

Сёма – не глупый, талантливый, способный парнишка, но совершенно беспутный, как выразилась наша мудрая «литераторша».

– Без-путный – человек, кто заблудился, потерял или не нашел свой путь в жизни, – пояснила она.

К тому же, Сёма жил почти как беспризорник в своем зауральском поселке. Он не был «круглым» сиротой. Отец погиб, – угодил под вагонетку на руднике, когда мальчишке исполнился второй годик. Мама замуж повторно не выходила. Из мужчин при ней долго держался бригадир забойщиков, драчливый, запойный Паша Кривень. Улыбка у мужика была вся в его уродливую фамилию: злобная, кривая, надменная. Отчим и воспитывал, как мог, «приемыша», требовал, чтобы «малой» называл его уважительно – Паханом. До отъезда в Академ, Сёма никак не называл приемного отчима. Он был и оставался для мальчишки «мамкиным мужиком».

В ФМШ надзор за учениками интерната был отлажен годами, но беспризорник Сёма остался верен себе, не подчинился правилам академической школы. Не вписался в жесткие рамки «продвинутой», экспериментальной, образовательной, системы научного городка.

В подробности личной жизни Сёмы до ФМШ прошу не вникать, считать выдумкой и фантазией автора.

В остальном, рассчитываю на предложения и дополнения мальчишек и девчонок нашего выпуска Физико-Математической Школы Академ – городка Новосибирска, с кем пересекались наши «лирические» и «товарищеские» линии жизни. Надеюсь на дружелюбное отношение, не против так же снисходительных и гневных суждений несогласных или недовольных изложенным, приветствую письменные и устные отзывы.

В эскизном варианте были оставлены все реальные имена и фамилии действующих героев, для предложений и дополнений, для продолжения работы над заметками о замечательной нашей школе.

В предварительной редакции фамилии некоторых учеников изменены, чтоб не возникло недоразумений и недовольства ныне здравствующих.