Читать книгу Выползина. Портал 55. Дневники 90-х. Роман - Сергей Е. Динов - Страница 6

Когда попутчица вскрикнула во сне и проснулась, Федор еще и кофе не допил. Брюнетка уставилась на него стеклянными сонными глазами и спросила хрипло:

– Давно едем?

– Часа два.

– Ок. Как зовут?

– Федор.

– Вероника.

– Неплохо, Вера и Победа – в одном лице.

– Ок. Федя, значит! Очень приятно. При чем тут «победа»?

– Ника – богиня Победы!

– А-а, легкой победы хочете, гражданин начальник!

– Отдыхай, хватит приключений! – попросил Федор. – Давай спать.

– Не собираюсь с тобой спать! – пробурчала брюнетка.

– Никто и не просит. Засыпай!

– Нееет, ты не мент! – сладко зевнула Вероника. – Точно! Немент. Слишком культурный и терпеливый. Ты – терпила, по понятиям зоны.

– А ты, значит, в свои… надцать лет уже по зонам потаскалась?

– Нет, – весело откликнулась брюнетка. – Но знакомых полно!

– На счет терпилы – не знаю. Я – кандидат наук, судмедэксперт.

– Годится, – промурлыкала Вероника и вновь сладко в хрусточку потянулась. – Начинай ухаживать. Я на все согласная.

Федор передернулся от ненужного волнения, сплюнул от возмущения, чисто символически сплюнул через левое плечо, и вышел из купе, успокоиться.

Колеса поезда отстукивали глубокую ночь.

Федор готов был вздремнуть в коридоре на откидном стуле. В эту ночь ему стало совсем тяжко, как мужчине. Никогда он не был так близок к аморальному падению, как сейчас, рядом с этой великолепной и доступной шлюхой.

– Держись, – уговаривал сам себя Федор и сделал шаг в сторону туалета. Но оглянулся на громкий перестук дверей титана для нагрева воды.

При очередной вспышке станционных огней за окнами вагона, в дальнем конце коридора Федор успел разглядеть двух темных личностей, что поспешили исчезнуть в противоположном тамбуре. Этих двух мужчин в темных одеждах Федор заметил мельком и не придал тому значения. Хлопала от покачивания вагона дверца титана, в котором проводница кипятила воду. Вагон мирно и мерно покачивался. Угомонились пассажиры.

Не зря, однако, несчастный толстяк, которому, похоже, всю ночь не позволит заснуть тётя из торгсина, предлагал Федору спичечный коробок. Бродили по вагонам всякие темные уроды, бродили, не смотря на поездные бригады милиции.

На чистом, как длинное туалетное полотенце, половике вагона отпечатались грязные рифленые подошвы ботинок. Федор забыл о своих естественных надобностях. В нем проснулся литературный герой Фенимора Купера – Следопыт.

– Отпечатки двух пар ботинок. Размер сорок три и, примерно, сорок пять, – он примерился тапком к самому большому отпечатку на половике. – Ботинки походные, туристические, – рассуждал сонный Федор и продолжал свое шуточное расследование. Наклонился, рассмотрел ближе нечеткий, смазанный рисунок протекторов подошвы, что могло говорить о забившейся грязи или о старых, ношеных ботинках пришельцев. – Байдарочники или туристы. Идут в ресторан… или из ресторана, – легкомысленно размышлял он, хотя тут же себе и противоречил. – Почему так поздно? Почему следы в одну сторону? Может, возвращались из вагона-ресторана и где-то вляпались в угольную пыль?

Федор умышленно оттягивал время, раздумывая, как и когда возвращаться в свое купе, и будет ли соседка продолжать свои заигрывания до утра или придется все же лезть к ней под одеяло, согреваться вместе. Обратил внимание Федор еще на одну особенность отпечатков подошв ночных шатунов по вагонам. Отпечатки с простыми туристическими рифлеными протекторами были неодинаковыми. Левый отпечатывался на половике полностью, от каблука до носка. У правого ботинка отпечатывалась только носочная часть. Такое впечатление, что человек или крался или хромал, берёг, скажем, травмированную правую ногу.

При ближайшем рассмотрении, отпечатки подошв ботинок на половике оказались не от грязи, а от угольной пыли. И это было более чем странно. Титаны в таких, пусть даже не совсем фирменных поездах с вагонами «СВ», топились уже давно электрическим способом, без угля. Федор сразу же прикинул, что если набрать образец угольной пыли, то можно будет провести спектральный анализ в лаборатории своего бывшего института и выяснить, откуда уголь, из какого региона страны. Так, ради любопытства и поддержания навыков первой профессии. В спортивных бриджах оказался носовой платок, подложенный в карманы заботливой мамой. Федор мазнул чистой материей по самому густому угольному следу. Аккуратно сложил платочек и спрятал в карман.

В том месте, где отпечатки ботинок смешались в одно грязное пятно, Федор заметил лежащий вдоль стенки небольшой баллончик серого цвета, будто от женского лака для волос, но без наклеек и надписей. От баллона тянулась полупрозрачная гибкая трубка в вентиляционную щель в нижней части купейной двери. Сама дверь была чуть приоткрыта и с легким стуком сотрясалась в такт раскачиванию вагона.

У Федора неприятно захолонуло в груди и кольнуло под сердце, когда он взглянул на номер купе. «VI». Именно в это купе был куплен у него билет.

Шагом перепуганной утки, в полуприсяди он подкрался к купе и обнаружил на полозьях двери крошево… спичечного коробка.

С другого конца коридора его окликнула нетерпеливая попутчица:

– Эй! Федор Придуркович! Че ты там ползаешь?! Окурки собираешь?!

Будто у тряпичной куклы, растрепанная головка брюнетки моталась в проходе и зазывно скалилась синими фарфоровыми зубками.

Невольный следователь долго соображал, почему на полу валяется аэрозольный баллончик с трубкой. Федор находился у приоткрытой двери купе, и его ноздри начало неприятно пощипывать, заслезились глаза.

– Фе-дя! Вернись! – зазывала беспечная попутчица. Ее перевернутая головка маячила в проходе и подметала черными волосиками испачканное полотенце половика.

Обескураженный Федор сидел в некоем бессилии на корточках, не в состоянии подняться, оперся плечом о стенку купе качающегося вагона. И только, ощутив жжение в гортани и ноздрях, ринулся на карачках в сторону купе с беспечной брюнеткой. Попутчица сидела на одеяле полуголая, кривлялась, манила призывно длинными пальцами рук с кровавым маникюром.

– Дура! – зашипел Федор в ярости. – Закройся!

Брюнетка впервые испуганно округлила глаза и натянула на голые коленки одеяло.

Внутренности Федора содрогнулись от ужаса с опозданием и, не понятно, отчего его затрясло: от брезгливости пред этой потной, похотливой смуглорозовой пупсой или вида торчащей трубки в щели двери купе и баллончика, из которого сочился газ, мешающий ему до сих пор видеть и дышать. Глаза слезились. Горло драло, будто при ангине

Федор бросился в туалет, благо отсек находился за стенкой купе. Промыл глаза, прополоскал ноздри и рот. Когда вернулся, повторил для притихшей попутчицы гораздо тише, зловещим шепотом:

– Теперь слушай, идиотка, – осторожно задвинул дверцу купе и пробормотал нервно, срываясь на хрип:

– Там, в нашем купе… К-кажется, усыпили… г-газом этих н-наших… с кем м-мы поменялись местами…

Федору не хотелось верить, что баллончик предназначен не только для ограбления. Перепуганная неожиданным переходом в настроении спокойного, уравновешенного попутчика, Вероника испуганно раздувала мокрые губы и моргала в недоумении глазами.

– Одевайся! Похоже, я видел тех типов. Они видели меня!.. Думаю, могут вернуться и замочить нас!.. как свидетелей! То ли ограбить они хотели тех двоих, с кем мы поменялись купе, то ли… не знаю…

– Что? – заныла Вероника. – Что случилось?

Больное воображение Федора разыгралось настолько, что он запаниковал, судорожно запер дверь на все защелки, принялся подвязывать ручку двери полотенцем к вешалке для брюк и тупо твердил:

– Ё мое! Вдруг там убийство?! Вот эт-то вляпались!

Дробный стук колес вагона теперь казался топотом ног людей, бегающих в панике по коридору вагона.

На удивление, Вероника быстро приоделась в свой розовый костюмчик и белые кроссовки, упаковала юбчонку, блузку и сапоги в яркий желтый пакет «Holiday». Похоже, жизнь научила перепуганную девицу ценить время. Федор напялил кроссовки на босую ногу, мялся в нерешительности, выставив багаж на постельное белье для бегства.

– Ну? Что? – прошептала Вероника. – Валим в другой вагон или спрыгнем на ходу?

– Дёрнем стоп-кран… А! – вскрикнул Федор от неожиданности. В зеркале купейной двери в отражении выглядывала из-за его плеча уже не брюнетка, а блондинка с черными глазами. Вероника успела нахлобучить парик блондинки и теперь пялилась, перепуганная еще и его воплем.

– Че ты орешь?! – спросила она.

– Над-до раз-збудить проводницу, пусть сообщит бригадиру, что у нее тут баллончик… с газом… и трубку вставили. И раскрошили коробок…

Какой баллончик?!

Вонючий.

– Может, так оно и было?

– Что было?

– Ну, это… баллончик!.. Да какой баллончик? Какая трубка?! Какой коробок?! Че ты несешь?!

На минуту Федор засомневался в правильности своего предположения, но вспомнил мерзкое ощущение на слизистой оболочке гортани и носа от газа, что явно сочился из купе.

– Воняет там паршиво… Баллончик – серый… и трубка торчит из двери того купе, где мы были…

Через полчаса Федор отважился выглянуть в пустой коридор. Мерно хлопала в другом конце коридора дверца титана. Вероника вышла следом за ним, держась сзади за его куртку. Они со страхом обошли баллончик, что по-прежнему лежал вдоль стенки купе. И пока Федор стучал кулаком в спальное купе к проводнице, бывшая брюнетка успела тронуть ногой трубку, и та выдернулась из щели. Вероника в тихом ужасе убежала обратно в дальнее купе.

– Чо?! Чо надо?! – гаркнули из закрытого купе проводников хриплым мужским голосом. При отправлении поезда на платформе толклись у входа в вагон две женщины в форменных шинелях, проверяя билеты входящих пассажиров. Голос из купе доносился мужской.

– Здесь у вас в двери купе… воткнули какой-то баллон, – промямлил Федор. – Надо бы милицию вызвать…

– Да пошел ты! – отозвался мужчина. – Не мешай!

– Ты сейчас, козел, откроешь или я взломаю с уголовкой! – дико заорал Федор и тут же испугался собственной смелости и громкости своего голоса.

В темной щели отодвинутой двери сверкнул выпуклый бычий глаз. Федор приложил к щели свой читательский билет в красных корочках, что так и оставался в нагрудном кармане спортивной куртки.

– Капитан Ипатьев! Питерское УГРО! Срочно вызывай, Маруся, поездную бригаду на место происшествия!

– Есть! Слухаю, товарищ капитан, – испуганно прохрипел мужчина. – Светик, тут Марусю спрашивают!