Читать книгу Белый бунт - Сергей Ермолов - Страница 3

Едва прикрываю за собой дверь, как она бросается ко мне, прижимается, дышит в лицо:

– Где ты пропадал?

– А где я должен быть?

– Я тебя ждала.

– Для чего же?

– Не скажу.

Не думать об этом. Лучше вообще ни о чём не думать. Планировать больше нечего, взвешивать больше нечего.

Красота – обман, который рано или поздно увядает. Дружба – взаимовыгодная договоренность. Доброта не вознаграждается, а зло ненаказуемо.

Я стою, обнимая ее, вдыхая ее соблазнительный женский запах.

– Сережа, тебе известно, что ты ребенок? Ты просто-напросто ребенок.

Я смешной, самовлюбленный, обидчивый, нежный, гордый, пугливый, умный, болтливый и красивый.

Мои романы всегда развивались по простому сценарию: встреча, мгновенная влюбленность и длительное разочарование.

Все бывает прекрасно, но прекрасное не вечно. Оно приходит и уходит. Пытаться удержать его – значит сделать только хуже.

Я поворачиваюсь и смотрю на нее. У нее темно-каштановые волосы до плеч. Кроме следов помады на губах – никакой косметики.

Красивой формы рот. Из-за высоких выступающих скул кажется, что у нее впалые щеки. Лицо зрелой женщины, в нем чувствуется сила.

Обеими руками Наташа собирает свои густые темные волосы на затылке, словно собираясь завязать их в «конский хвост», но сразу же выпускает, так что они снова падают ей на лицо.

– Ты забавный и очень милый.

– Думаешь?

– Уверена.

Я беру ее руку в ладони и тихонько сжимаю. Ее ручка маленькая и загорелая. Она смотрит мне в глаза, ее губы приоткрываются, обнажив белые зубы.

Я наклоняюсь и целую ее. Сам не знаю зачем.

Наташа смотрит на меня внимательно. Будто приглядывается.

– Понравилось?

– Обычный поцелуй. Губы как губы, понимаешь?

– Очаровательная, забавная, верная, терпеливая, красивая. И сексапильная.

– Ты случаем не заигрываешь со мной?

– Угу, – подтверждаю я, смеясь. – Доверься женской интуиции.

– А если она меня подведет?

– Тогда доверься мне.

– А можно?

– Ты такая красивая. Разве не ясно, что мне просто хочется удовлетворить свое естественное любопытство?

– Насчет чего?

– Насчет тебя. Чего же еще?

– Ну, это слишком скучно. Опять ты дразнишь меня. Я вот думаю – а ты на все способен смотреть просто?

– Всегда был таким. Слишком нетерпеливым.

– А я всегда любила тратить время зря.

Неужели я влюбляюсь? Как смешно и нелепо. Чтобы скрыть смех, я кашляю. Почему бы мне не сказать ей это.

Я так близко к Наташе, что чувствую запах ее шампуня.

– Я легко смываюсь. Просто прими душ.

– Не говори так, – отвечает она шепотом.

– Не веришь, что я серьезно.

Голос звучит ласково и, пожалуй, игриво.

– Ты была так чутка только что, а сейчас слепа.

– Неужели ты ничего не понимаешь?

Как будто на этот вопрос можно дать ответ. Но я пытаюсь. Пробормотал что-то и

не могу вспомнить, что я тогда сказал.

– Что я делаю, – немедленно спохватывается она. – Еще подумаешь, что я издеваюсь над тобой.

Наташа протягивает руку и гладит меня по щеке.

Достаточно взгляда. Она знала, что хочу я. Я знал, что хочет она.

– В последнее время я только о тебе и думаю. Но нравиться – это другое. У меня нет времени на то, чтобы ты мне нравилась. Ты находишь эту историю забавной? Меня это не удивляет. Конечно, ты думаешь, что я влюбился.

Свобода и одиночество. Но нет, на этот раз я не убегу.

– Ты вспотел, – говорит она.

– Сегодня жарко.

– Ты весь мокрый.

– Это все рубашка. Синтетика.

– Тебе жарко? Ты весь красный.

– А ты на улице была? Жара дикая.

Так трудно сосредоточиться.

– Наташа, я хочу рассказать тебе кое-что. Ты просто сиди и слушай. Я хочу тебе кое-что рассказать, и я хочу, чтобы ты просто сидела и слушала, и ничего не говорила. Могу я говорить откровенно?

– А это обязательно? Ну, это слишком скучно!

– Опять ты дразнишь меня. Неужели для тебя все так просто?

– В твоем случае – да.

– Мне нечего на это ответить.

– Ты и не должен.

Возможно, я сам виноват. Возможно, да.

Она смеется. Это хороший знак. Значит, я еще что-то могу. Я вроде бы взял верный тон.

– Хороший был день?

– Обычный.

– Ты не любишь свою работу? – Мужчины просто обожают, когда им задают такие вопросы.

– Я хорошо ее делаю.

– Но?

– Нет, я ее не люблю.

– Хороший ответ.

– Я тоже так подумал.– Мне не хватает решимости – и она это знает.

– Ты очень глупый. Разве ты не знаешь, что быть таким глупым опасно?

– Может, я вовсе не такой ужи глупый. Может, я просто притворяюсь.

– Ты хороший.

– Не всегда. И не со всеми.

– Это не самое главное.

– Я надеюсь.

Может, это не доброта. Может, эгоизм.

– Я знаю, что могу быть ужасно нудным. Но ты ведь дашь мне шанс все исправить?

Мы – это всего лишь наши воспоминания. Нелегко об этом писать. Во мне что-то сломалось.

– Не хочешь поесть? Давай поедим.

– Не знаю. Не уверен, что хочу.

– Зато я хочу.

– Идем на кухню. Салатики какие-то. Еще мясо было.

Когда она ставит передо мной чашку, я сижу в каком-то отупении. Я в том состоянии, когда человек думает вроде бы обо всем, а на самом деле ни о чем.

– Тебя что-то беспокоит?

– Почему ты так думаешь?

– Ты слишком много размышляешь.

– Ты знаешь, что делать дальше?

– Да знаю. Ничего такого, с чем я не справлюсь сама.

– Думаешь это сработает? Почему ты так ведешь себя со мной?

– Разве тебе никогда не говорили, что нельзя расстраивать того, кто готовит тебе еду?

Я помню всякие мелочи. Дурацкие, неинтересные подробности.

Она такая же, как всегда. Однако я чувствую разницу. Появилось напряжение, которое возникает в тех случаях, когда человек хочет что-то сказать или сделать, но не знает, с чего начать. Возможно, она тоже ощущает во мне эту напряженность. Возможно, мы оба чувствуем напряженность друг в друге.

– Что-то не так?

– Нет-нет, все в порядке.

– Скажи, что ты меня любишь.

– Конечно люблю.

– Нет, не так. Что означает эта улыбка? Тебе хорошо?

– Лучше не бывает.

– Ты уверена?

– Без вариантов.

– Что случилось?

– Ничего.

– Правда ничего? А на лице написано, что случилось, – отвечаю я и провожу пальцем по ее загорелому лбу.

Она лежит на животе, игриво болтая ножками. Безумно сексуальна. Нахмурила брови, прикусила нижнюю губу. Сосредоточена.

Временами зрелище всей этой красоты приводит меня в экстаз.

Мы счастливы в настоящем, здесь и сейчас. Не смотрим в прошлое, не заглядываем в будущее. Держим друг друга за руки. Находим друг для друга время. Находим его, несмотря на всю занятость. Разговариваем друг с другом. Я засыпал под звуки ее голоса.

– Ты надо мной смеешься.

– Прости, – она наклоняется ко мне. – Я тебя слушаю. Видишь?

Рот у нее мягкий и чувственный. Нижняя губа была слегка шершавая и потрескавшаяся.

– Если ты понимаешь, о чем я говорю, тихонько кивни.

Мне стало как-то не по себе. Она просто давит на меня, и я никуда не могу деться из-под этого пресса. Я стараюсь скрыть разочарование.

– Ты женщина с принципами?

– Это кажется тебе противоестественным? Ты придаешь пустякам слишком большое значение.

– Как жаль.

– Чего тебе жаль?

– Много чего.

– А прямо сейчас – о чем ты жалеешь?

– Трудно объяснить. Да и не имеет значения.

– Для меня имеет. Объясни.

За свою жизнь я встречал множество лгунов – как мужчин, так и женщин. Но никогда еще не влюблялся в лгунью.

– Это глупо, – сердито сказала она. – Невероятно глупо. Зачем тебе это надо?

– Я хочу понять, что со мной происходит.

– Зачем?

– Просто не способен справиться со всем этим.

– Может и так.

– Чудовище ты мое.

Мы целуемся долго, не отрываясь друг от друга, не разнимая губ.

Что со мной? Я теряю себя или обретаю нечто такое, что потерял раньше? Я делаю паузу, стараясь обрести контроль над ликованием, все возрастающим во мне.

– Не люблю неясностей, – мой голос кажется странным даже мне самому.

– А ты забавный.

– Старюсь.

Я чувствую, что краснею. Мы уже встречались три раза, но близости между нами еще не было. До сих пор наши отношения были основаны на взаимном непонимании.

– Помочь тебе? – спрашивает она тихо. – Хочешь остаться ночевать?

– Придвигайся ближе, – прошу я.

Она подчиняется, подоткнув плед вокруг ног, чтобы он не свалился.

– Ближе, – повторяю я. Она качает головой.

– Я вижу по твоим глазам, что, если ближе, ты меня сразу схватишь.

Я киваю в знак согласия.

– Я просто практичен.

– Что это значит?

– Ты что, неважно себя чувствуешь?

– Я просто немного устала. Я действительно устала. Это так утомительно – бегать вверх-вниз по лестнице.

– А почему тебе пришлось бегать по лестнице?

– Мне надавали кучу поручений. Перестань так на меня смотреть.

– Как?

– Сам знаешь. Так, как будто ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала.

– Но я действительно этого хочу.

– Хочешь, чтобы я тебя раздела?

– Нет. Подожди немного. Если меня сейчас раздеть, я начну торопиться и все испорчу. Пусть у нас все будет идеально.

– А если ты будешь все делать слишком быстро, это неправильно?

Она начинает гладить мою грудь.

– Перестань меня искушать.

– Я тебя не искушаю, а успокаиваю.

– Тебе нравится это. Ты можешь представить, что я сейчас чувствую?

Наташа выгибается мне навстречу.

– В основном, – говорит она, улыбаясь. – Тише, не вцепляйся мне в плечо.

– Ты довольна?

– Во всяком случае, я так себе внушаю.

– Не дразни меня.

– Я хочу.

– Спокойно.

– Пожалуйста.

– Подожди немножко.

– Я хочу сейчас, – мне все время кажется, что я слишком много говорю о любви. – Ты такая красивая в одних голубых трусиках.

– У меня есть и других цветов.

– Но без трусиков лучше.

– Ладно.

Я привлекаю к себе женщину с детскими глазами и очень осторожно целую.

– Не так.

– А как?

– Ты знаешь.

– Мне нравится ход твоих мыслей.

– Неостроумно.

Я и не стремился к остроумию. Просто сказал правду. Зачем скрывать?

– Что ты подумал, когда увидел меня?

– Честно?

– Честно.

– Ты хорошо себя ведешь.

– Вот видишь, еще одна причина встречаться со мной.

– Ты романтик.

– Ничего подобного.

– Да-да, ты романтик. Притворяешься, что это не так, но на самом деле так оно и есть. Я должна была бы удивиться, но почему-то не удивлена. Ты меня любишь?

– Само собой.

– Это не ответ.

– Нормальный ответ.

– Когда любят, так и говорят: «люблю».

– Все любят по-разному.

– Любят, может быть, и по-разному, только название у этого процесса одно. Кроме слова «люблю», другого не придумали.

– Но мы знакомы всего четыре дня.

– Два дня или два года. Какая разница?

– Конечно, есть разница!

– Из-за всего этого я испытываю некоторую неловкость, – с грустью признается Наташа.

– Из-за чего «этого»?

– Тебя это удивляет?

– Я действительно удивлен.

– Пожалуйста, не проси меня ни о чем, потому что мне не хочется тебе отказывать.

– Тогда не отказывай.

– Ты всегда так искренен?

– Просто до безобразия.

– Я рада, что ты не обманщик. Обожаю открытых людей.

– Не пойму, о чем ты.

– О том, что такие, как ты – настоящая беда. Я чувствую себя какой-то беззащитной.

– Перед чувствами?

– Да, правила игры внезапно изменились.

– Не прикидывайся скромницей.

– Тебе не нравятся скромницы?

– Мне нравишься ты. Я не сказал ничего лишнего?

– Абсолютно ничего. Ты льстишь мне сверх меры.

Я чувствую, что она нервничает, а мне этого не хочется. Мне нравится, как она улыбается, смеется, ведет себя раскованно.

Мы много говорим, больше чувствуем.

– Как ты себя ведешь?

– А что я не так делаю?

– Ты находишь это забавным? Меня это не удивляет. Конечно, ты думаешь, что я влюбилась, ведь думаешь?

Я притягиваю ее к себе. Я прижимаю ее губы к своим. Она обвивает руками мою шею и сдавливает меня в объятиях. Мы целуемся с открытыми глазами, вглядываясь друг другу в зрачки. Языки пробуют друг друга на вкус.

– Веди себя прилично, – шепчет она.

Кто скажет, что я кривлю душой?

– Я люблю тебя, – добавляю я, трогая языком ее розовый сосок, и тело отзывается на мои ласки. – Ты такая вкусная, – продолжаю я, а руки ведут свое исследование. – Такая нежная, гладкая и невыразимо сладкая!

– Сережа…

– Молчи, – тихо командую я, приближаю свой рот к ее рту, и под натиском моих губ у нее не остается сил возражать.

Когда я отпускаю ее губы, она едва дышит, а я смотрю на нее не отрываясь.

С того вечера мы стали встречаться, мы занимались любовью, и мало-помалу я начал осознавать, что наша связь становилась все теснее.

В любви становишься чуточку эгоистом.

Мною овладело безразличие, и то же время все чувства были обострены. Я отчетливо видел завитки ее волос около уха и вдыхал сладковатый аромат ее духов. Мне казалось, что я могу угадать ее следующий жести слова.

Каждая женщина представляет собой загадку. Но чаще разрешение этой загадки не приносит иного удовлетворения, кроме сознания, что загадка разрешена. Женская тайна представляет из себя искусно приукрашенный фасад, за которым нет ничего интересного.

И как мне ни больно, я понимаю, что это правда.

Я до сих пор не вышла замуж, говорила она, потому что, как мне кажется, не встретила подходящего человека.

Она обладала редким в наши дни чувством меры, здравым смыслом. Она умела отвергнуть то, что ей не подходило и улавливала малейшее притворство.

Наташа никогда особо не распространялась насчет своей истории с тем человеком, который оставил ее незадолго до того, как она встретила меня. Она сказала, что встречалась с женатым мужчиной и что у него были дети. Вот и все.