Читать книгу Всегда что-нибудь остается (сборник) - Сергей Ерофеевский - Страница 2

Смертельно уставшая зима, зевнув, уходит на покой. Туда, где уже принимает солнечные ванны подлечившаяся от насморка и ипохондрии осень и еще не готово к наступлению лето.

Снег тает под напором ультрафиолета. Земля дымится, как плохо затушенный окурок папиросы.

Весна пришла, товарищи. Милости просим и к всеобщему удовольствию, уважаемая.

Дребезжит школьный звонок. Учительница, прищурившись, кладет указку и открывает форточку. Шум улицы врывается в класс. Свежесть и оживление перемешались и наполнили пространство, чувства.

Сережа резво собирает учебники в дерматиновый портфель и выскакивает на улицу.

На улице серые пятна уходящего снега собираются в журчащие и непокорные городские ручейки.

– Ух! – восклицает Сережа и достает из портфеля тетрадку по математике.

Присев на корточки, старательно, прикусив язык и соблюдая последовательность, делает из листка бумаги первоклассный кораблик.

– И что дальше? – спрашивает у мальчика новенький белоснежный кораблик.

– Плыви, кораблик, – смеется Сережа.

– И куда мне плыть полагается? – уточняет кораблик.

– А куда поплывется, – Сережа бережно опускает кораблик на воду и, сложив губы трубочкой, дует изо всей силы, создав таким образом воображаемый порыв попутного ветра.

* * *

Дома у Сережи в ванной комнате стоит пластмассовый корабль, работающий на батарейках. Игрушечная посудина набирает скорость и, ударившись об чугунную поверхность, раздраженно гудит, разбрасывая пластмассовым винтом теплую воду в замкнутом пространстве.

– Мам, а почему этому кораблю нельзя плавать на свободе? – спрашивает мальчик у мамы.

– А зачем игрушке свобода? – уточняет мама.

– Ну как же, мам? Ведь на свободе всем интересней.

– А вот ты представь, сынок. Закончится батарейка и корабль остановится. Без паруса, без двигателя.

– Но бумажный кораблик ведь может долго плавать, пока совсем не промокнет?

– У бумажного кораблика есть и попутный ветер, и быстрый ручеек, – смеется мама.

– Но ведь пластмассовый корабль прочнее?

– Самый прочный материал алмаз, сынок. Но он сразу идет ко дну.

* * *

Перемена. В открытое школьное окно свежо и снисходительно дунул весенний ветерок.

– Олег, давай посмотрим, чей самолет дальше и красивее полетит, – обращается к однокласснику Сережа.

Бумажный самолет, расправив крылья, взмывает вверх и легко планирует над землей.

– Ура! – кричат Олег и Сережа.

– Я свободен, – мурлычет самолет, выполняя своим бумажным телом невообразимые и непредсказуемые пируэты.

Дома у Сережи лежит деревянный самолет. С пропеллером. Красивый. Старательный. Нет, бумажный самолет несравненно лучше. И легкий, и страстный, и такой, каким и должно быть счастье – доступный. А как иначе? Если за счастьем постоянно за тридевять земель плутать, то и ноги стопчешь, и времени для использования этого сокровища хлоп и… дуля вместо восторгов и помутнений от радости.

– Пап, а пап? А почему бумажный самолет в воздухе и кувыркается, и всякие фигуры выделывает, а деревянный самолет летит только прямо?

– Где ветер, там и свобода, Сережа.

– А разве у деревянного самолета ветра нет?

– Есть, конечно. Но для деревянного самолета ветер только помеха.

* * *

А весна по-молодецки расправила листья и растаяла. Наступило лето.

Жарко. Солнечно. Припекает и голову, и бочку с квасом, вызывая брожение что кваса, что ума.

Ребята подходят к киоску «Союзпечать» и покупают газету. Лучше «Правду». И цена этой «Правды» – две копейки. И выходит из этой пышной газеты отличный головной убор. Нахлобучишь на голову вот такой кусок бумаги и с удовольствием разгуливаешь по чистым улицам. И не жарко, и не накладно. Обыкновенно. Чем не свобода? В разумных удовольствиях, разумеется.

* * *

– Михаил Афанасьевич! Товарищ Булгаков! Вопрос можно? И почему вы решили, что рукописи не горят?

Михаил Афанасьевич молчит. И ответ на этот вопрос завис в вечности. Возможно, в бумаге имеется все, что бесконечно в своей природной сущности. Солнце, вода, ветер. Свобода. А разве свобода может умереть?

Москва 2015 г.