Читать книгу Всегда что-нибудь остается (сборник) - Сергей Ерофеевский - Страница 3

Свет от операционной лампы ударил в предполагаемое место хирургического вмешательства. И не иначе. Ведь свет обладает максимальной скоростью. Предельно допустимой и возможной.

Со светом понятно, но вот со скоростью?

…Лежал в отделении паренек. Лет двадцать пять ему, кажется, было.

Поступил в хирургию с повреждением плечевой артерии. Вставлял стекло дома и – бац… Случайность?

Повреждение плечевой артерии в сосудистой хирургии – дело пустяковое. Сшили артерию. Запустили кровоток. Удачная и несложная операция.

– Все у тебя, Саша (возможно, больного так и звали), отлично, – Сергей Евгеньевич влетел в послеоперационную палату. Работы много. Еще и плановая операция предстоит.

А к вечеру у Саши появились признаки анаэробной инфекции. И болезнь стала развиваться с невероятной скоростью. Встал вопрос об ампутации руки. Руку ампутировали, а процесс распространения инфекции не остановили. Выполнили экзартикуляцию. Антибиотики сильнейшие подключили. Около Саши лампочками переливалась тяжелая артиллерия медицинской аппаратуры.

– Кажется, я умираю, доктор? – Саша тяжело дышал и беспокойно разглядывал суетящихся медсестер.

– Нет, Саша. Ну что ты? Все будет хорошо.

– Если нужно, доктор, ампутируйте мне и другую руку, ноги. Жить хочется. Жена меня любит. Она меня любым примет.

Саша умер. Не спасли.

Да, ведь о скорости, собственно, речь идет. Со светом понятно. Приблизительно. А с какой скоростью летит болезнь? И почему болезнь увеличивает скорость жизни? Чем ближе препятствие, тем труднее затормозить. Хаотичное начало требует результативного завершения.

* * *

– Вы не читали Борхеса?

– Нет, не читал.

– Как, вы не читали Борхеса?!

– ?

– А еще воспитанный молодой человек. И интеллигентный, кажется.

* * *

Вот и операционное поле обработано. Йод, смешанный со спиртом, создает спокойный цвет равномерного летнего загара. Что сейчас будет… А что сейчас будет? Поэтапное выполнение оперативного вмешательства произойдет. Каждый раз, когда берешь в руку скальпель, испытываешь… И что испытываешь? Да ни фига не испытываешь. Сосредотачиваешься.

– Начинаем, мужики?

– Поехали.

* * *

– И вы не читали Борхеса?

– Нет.

– Может быть, вы вообще ничего не читали?

– Читал.

– Но это же Борхес! Вот, уже и седина на висках появилась, а вы? Грустно.

* * *

Разрез. Рукой необходимо провести легкое, но достаточно глубокое движение. Хм. Капельки крови на желтоватом фоне. Красиво. Возможно, в любом хирургическом процессе присутствует элемент художественности. Элегантность в повседневности. Нашел же Ван Гог поэтичность и гармонию в подсолнухах. Но при чем тут подсолнухи? Подсолнухи, собственно, и ни при чем. Просто человек иногда находит вдохновение и в совершенно обыкновенных вещах… Так. Минимальное кровотечение остановить необходимо.

– Коагуляция.

* * *

– И вы не читали Борхеса?

– Времени нет.

– Приехали. Ох, и куда мир катится …

* * *

Входим в брюшную полость. Так, желудок, кишечник. К брюшному отделу аорты необходимо подобраться. Интересно Бог нас сотворил. Самый уязвимый анатомический субстрат глубоко спрятал, другими органами, менее значимыми, прикрыл. Аккуратно. Изящно. Продумано. В свое время Лавуазье, определяя массу, показал, что материя может переходить из одной формы в другую. При этом она (материя) и не исчезает, и не возникает. Значит, кровь, поддерживая жизнь, создает вечный двигатель? Глубоко копаешь, товарищ хирург. Вечный двигатель. В хирургии вечность не любят. Нам бы здесь и сейчас. И деликатно, иначе жизнь можно спугнуть. Вот и аорту через брюшину можно прощупать.

– Ножницы.

* * *

– Вы все еще не прочитали Борхеса?

– Не удается. Устаю. Прихожу домой, глаза слипаются.

– Да как же так? Может, у Вас и на Библию времени нет?

– И такое бывает.

– Ужас. Караул. Кошмар. Вы не читали Борхеса?!

* * *

Выделен достаточный для наложения анастомоза участок брюшной аорты. Можно перевести дух.

Фарадей, освоив ремесло переплетчика, неожиданно и гениально уловил связь между электричеством и магнетизмом. И создал простоватый необразованный Фарадей прототип электрического двигателя. Стоп. Какой Фарадей? Может быть, и битлов еще вспомним? Ливерпульские подростки из рабочих семей. Без музыкальной осведомленности и с минимальной начитанностью. И какая в их музыке может быть философия? Сложности у битлов нет. Загадочности, музыкальности и гениальности предостаточно, а сложности нет. Но зачем человеку сложности? А это каждый сам для себя решает. И какие только мысли в голову не приходят, пока анастомоз накладываешь. Брюшная аорта неграциозная, что ли. Прямая линия. Извилистости и крючковатости брюшной аорте не хватает. Заковыристости. Простовата она, брюшная аорта.

– Шьем?

– Продолжаем.

* * *

– Вы не читали Борхеса? Может, вы и в Бога не верите?

– Верю. Но при чем тут Бог?

– Ну как же? Зеркала, метафоры, сложное переплетение иносказательности и современности. У Борхеса… А на самом деле? При чем тут Бог. Вы не читали Борхеса?

* * *

Теперь нарушенную целостность восстановить необходимо. Послойно. Попытаться оставить так, как было задумано. А как было задумано?

– Гемостаз?

– Сухо.

– Пульс, давление?

– В норме.

– Дыхание?

– Самостоятельное.

* * *

– Вы не читали Борхеса?

– Прочитал.

– И как?

– Чехов лучше.

Москва 2014 г.