Читать книгу Единый учебник истории России с древних времен до 1917 года. С предисловием Николая Старикова - Сергей Федорович Платонов - Страница 11

§ 33. Появление татар и Батыев погром. В то время, когда совершился упадок Киева и обозначились вместо старого Киева иные центры – Новгород, Владимир Суздальский и Галич, то есть в первой половине XIII столетия, на Руси появились татары. Появление их было совершенно неожиданно, а сами татары были для русских людей вовсе неведомы и незнаемы[31].

Родиною монгольского племени татар была нынешняя Монголия. Разрозненные кочевые и дикие племена татарские были объединены ханом Темучином, который принял титул Чингисхана, иначе «великого хана». В 1213 году он начал свои огромные завоевания покорением неверного Китая, а затем двинулся на запад и дошел до Каспийского моря и Армении, всюду внося разорение и ужас. Передовые отряды татар от южных берегов Каспийского моря прошли через Кавказ в Черноморские степи, где столкнулись с половцами. Половцы просили помощи у южно-русских князей. Собрались князья киевский, черниговский, галичский (все Мстиславы по имени) и многие другие и пошли в степь навстречу татарам. Они говорили, что надо помочь половцам против татар, иначе половцы подчинятся татарам и умножат тем силу врагов Руси. Не один раз татары присылали сказать русским, что воюют не с ними, а только с половцами. Русские князья шли вперед и вперед, пока не встретились с татарами в далеких степях на р. Калке (ныне Кальмиус). Произошел бой (1223); князья бились храбро, но недружно, и потерпели полное поражение. Татары жестоко замучили пленных князей и воинов, преследовали бежавших до Днепра, а затем повернули назад и скрылись безвестно[32].

Прошло немного лет. Чингисхан умер (1227), но татарские завоевания продолжались. Один из внуков Чингиса, Батый (Бату, сын Джучи), пошел на завоевание западных стран с целою ордою подвластных ему татар и вступил в Европейскую Россию через р. Урал (по старинному наименованию Яик). На Волге разгромил он Волжских болгар и разорил их столицу Великий Болгар. Переправясь через Волгу, в конце 1237 года подошел Батый к пределам Рязанского княжества, где княжили Ольговичи (§ 18). Батый потребовал от рязанцев дани – «со всего десятину», но получил отказ. Рязанцы просили помощи от других земель русских, однако не получили ее и должны были одни своими силами отражать татар. Татары одолели, разгромили всю Рязанскую область, пожгли города, избили и пленили население и пошли дальше на север. Они разорили город Москву (бывший прикрытием с юга Суздалю и Владимиру) и вторглись в Суздальскую область. Великий князь владимирский Юрий Всеволодович, бросив свою столицу Владимир, ушел на северо-запад собирать войско. Татары взяли Владимир, убили княжескую семью, сожгли город с его чудными храмами, а затем опустошили и всю Суздальскую землю. Князя Юрия они настигли на реке Сити (впадающей в р. Мологу, приток Волги). В битве (4 марта 1238 года) русские были разбиты, а великий князь убит. Татары двинулись далее на Тверь и Торжок и вступили в Новгородские земли.

Однако они не дошли до Новгорода и повернули назад в степи. На дороге им пришлось долго осаждать городок Козельск (на р. Жиздре), который пал после необыкновенно храброй защиты. Так в 1237–1238 годах совершил Батый покорение северо-восточной Руси.

Основав свои кочевья на нижнем течении Дона и Волги, Батый оттуда предпринял завоевание южной Руси. В 1239 году он разорил Переяславль и Чернигов, а в 1240 году пошел большим походом на Киев. В конце 1240 года татары овладели Киевом после жестокого сопротивления и разорили город и область. От Киева они двинулись на Волынь и Галич, овладели ими и перешли через Карпаты в Венгрию и Польшу. Там Батый не удержался и, встретив мужественный отпор в Чехии, пошел назад в степи, где и основал Золотую, или Кипчакскую, орду; ее столицею стал новый город Сарай на низовьях Волги.

§ 34. Татарская власть на Руси. С образованием Золотой орды началась постоянная политическая зависимость Руси от татар. Будучи кочевниками, татары не остались жить в русских областях, богатых лесами; они ушли на юг, в открытые степи, а на Руси оставили, для наблюдения, своих наместников, баскаков, с военными отрядами. Особые татарские чиновники, численники, или писцы, изочли и переписали все население Руси, кроме церковных людей, и наложили на него дань, получившую название выхода. Сбором этой дани и вообще управлением татарским на Руси заведовали в Золотой орде особые чиновники, даруги, или дороги: когда русских князей для поклона или дел вызывали в орду, то там их «брали к себе в улус» (в кочевье) дороги, ведавшие их княжества. Пока Золотая орда сохраняла свою зависимость от великих ханов в Монголии, русские князья должны были ездить и в далекую Монголию на поклон великим ханам.

Татарские порядки были очень тяжки для Руси. Баскаки и другие татарские чиновники с их вооруженной свитой сильно обижали народ, дань татарская была тяжела и унизительна. Во многих городах (Новгороде, Ростове, Суздале, Владимире и др.) народ не выдерживал, поднимался против татар и избивал их. Князьям стоило много труда и унижений отводить от себя и от своих людей ханскую грозу и склонять народ к повиновению и уплате выхода. Первое время татарской власти всем на Руси казалось очень мрачным и постыдным. Легче стало только тогда, когда князьям удалось добиться у татар позволения самим собирать дань для орды и самим же доставлять ее в орду (§ 43). Этот порядок избавлял население от прямых сношений с татарами, а стало быть, и от частых насилий и обид татарских.

Надобно, однако, помнить, что и в первое время татарского ига церковные и политические порядки на Руси остались в прежнем виде. Татары назвали Русь своим «улусом», то есть своею волостью или владением; но они оставили в этом улусе его старое устройство. К русской вере и русскому духовенству они относились с терпимостью и уважением, как относились терпимо вообще ко всем иным религиям с их духовенством или жречеством. Русский митрополит с церковными людьми был освобожден от татарского «выхода» и прочих платежей и повинностей в пользу татар. Русская церковь получала от ханов особые льготные грамоты («ярлыки»), которыми обеспечивались права духовенства. Такие же ярлыки получали от ханов и русские князья на их княжения. Татары оставили на Руси прежний порядок княжеского владения и обыкновенно только утверждали князей на великом их княжении или на «уделах». Когда княжеские столы наследовались правильно и мирно, татары не изменяли действовавшего порядка перехода столов от брата к брату или от отца к сыну. Когда же начинались между князьями ссоры и усобицы и князья обращались к татарам сами за судом и помощью, тогда ханы проявляли свою державную волю, давали ярлыки на княжения по своему произволу и наказывали строптивых князей, сажая в тюрьму и даже убивая их самих и разоряя их земли своими татарскими ратями. Иногда князья погибали в орде и не вследствие политических причин, а потому, что не желали подчиниться татарским обычаям, считая их несовместимыми с христианскою верою. Так погиб в орде черниговский князь Михаил Всеволодович с своим боярином Феодором, за что церковь наша и чтит их святыми мучениками. Но такого рода случаи не нарушали того общего порядка княжеского владения, к которому привыкли князья и народ: на Руси оставалась старая династия и старое княжеское управление. Это важное обстоятельство помогло нашим предкам собрать понемногу силы и средства для освобождена родины от чужого ига.

Знакомство с новыми господами Руси не могло пройти бесследно для нравов и обычаев русских людей. Татарское завоевание повело к полному разобщенно Суздальской Руси, испытавшей всю силу монгольского гнета, с Русью Новгородской и Русью юго-западной. В Новгороде и на юго-западе татарская власть чувствовалась меньше и раньше пала. Там сильнее были западные влияния: немецкое в Новгороде и польское в юго-западной Руси. И вот в то время, как новгородцы и южноруссы убереглись от долгого и прямого татарского воздействия, население Суздальской и Рязанской областей поневоле воспринимало от татар некоторые их порядки (денежный счет, административные обычаи) и было лишено возможности широкого и свободного общения с оторванными от него другими ветвями русского племени и с европейским западом. Вот почему на русском востоке в татарскую эпоху XIII–XIV веков наблюдается некоторый культурный застой и отсталость и некоторый налет «татарщины». Великорусскому племени, которое многострадально заслонило собою от татарского насилия всю Европу, пришлось испытать на себе некоторое влияние монгольских нравов и порядков. Не следует, однако, преувеличивать силы этого татарского культурного влияния. В первые века татарщины русские люди не могли ничего добровольно перенимать у «поганых» татар, которых они гнушались и ненавидели и которые сами тогда были на очень низком уровне культуры. Некоторое сближение произошло позднее – с той поры, когда иго ослабело и татары, перестав быть угнетателями и господами, сами являлись на службу к русским князьям, селились с их согласия на Руси (в Касимове, Елатьме, Романове), занимались здесь торговлей и земледелием и таким образом мирно сходились с своими русскими соседями. Тогда – с XV века – вместе с восточными товарами русские начали перенимать восточные моды и обычаи «поганых» татар и даже роднились с ними посредством браков.

§ 35. Немцы и литва. Одновременно с татарским завоеванием началось движение германских сил на западные окраины Русской земли. Шведы, датчане и немцы начали колонизовать восточные берега Балтийского моря и покоряли финские и литовские племена, жившие на морских побережьях. Шведы овладели Финляндией и «примучивали» финнов к христианству; датчане заняли Эстляндию, где построили крепкий Ревель; немцы из Германии колонизовали устья Зап. Двины и Немана. Двигаясь на восток и распространяя вглубь страны свои владения, шведы и немцы придвигались все ближе и ближе к русским областям и, наконец, в середине XIII века вступили с русскими в борьбу, пытаясь овладеть русскими городами. Таким образом, поражаемая с востока татарами, Русь должна была на западе отбиваться от германцев. Покушения шведов были отбиты скоро (§ 36); борьба же с немцами затянулась надолго и отличалась большим напряжением и сложностью.

Первое появление немцев в устьях Зап. Двины в середине XII века носило характер мирный: немцы из северной Германии ездили на Двину торговать с туземцами. За купцами явились немецкие миссионеры проповедовать христианство между ливами (финнами) и литовцами. Проповедь их не имела успеха: уже крещеные, туземцы-дикари при первой возможности погружались в Двину, чтобы «смыть» с себя крещение и по воде отослать его обратно к немцам. Тогда на помощь священникам папа послал крестоносное ополчение. Оно прибыло в устья Двины, основало город Ригу (1200) и, опираясь на эту крепость, начало покорение окрестной страны. Чтобы просветить Ливонию (страну ливов) светом христианства и подчинить немецкой власти, придумали основать здесь орден духовных рыцарей по образцу военных орденов в Палестине. Новый орден получил название «меченосцев» (glаdifеri), потому что его рыцари носили белый плащ с красным крестом и мечом на плече. Управлялся орден магистром и находился в ленной зависимости от Рижского епископа. С тех пор рыцари-меченосцы не переставали распространять свои владения во все стороны от Риги; в землях, покоренных ими, ставили они крепкие замки и из этих замков держали в повиновении туземцев.

Немногим позднее (1225–1230) между Неманом и Вислой – на Балтийском побережье – основался другой духовный рыцарский орден – Тевтонский. Образованный для Палестины, удержаться в Палестине он не мог, так как там все более и более торжествовали мусульмане. Один из польских князей (Конрад Мазовецкий) обратился к ордену с предложением поселиться в его владениях с тем, чтобы защищать польские земли от набегов литовского племени пруссов. Орден принял предложение. Пруссы, державшие в страхе поляков, вступили в борьбу и с тевтонами; но немцы оказались сильнее их. Постепенно завоевывали рыцари Прусскую землю и, наконец, покорили ее всю. На месте племенных прусских областей образовалось немецкое государство, ставшее в ленную зависимость от императора. Таким образом на восточном побережье Балтийского моря, на устьях главнейших рек этого побережья, Зап. Двины, Немана и Вислы, в XIII веке укрепились немцы, сильные как своим военным устройством, так и тою поддержкою, какую они могли иметь от папы и императора из Германии.

Немецкий натиск двояко отразился в жизни западных русских областей (Новгородской, Псковской, Полоцкой и Волынской). Во-первых, немцы, покорив низовья Зап. Двины, пришли в прямое соприкосновение с русскими властями. Они напали на владения полоцких князей по р. Двине и покорили их. Они приближались к Новгородским и Псковским землям, взяли русский город Юрьев (по‑немецки Дерпт, Dоrраt) и на время овладели даже Псковом, откуда, как дальше увидим, выбил их князь Александр Ярославич Невский. Во-вторых, вторжение немцев в литовские земли возбудило и подняло литовские племена. Под напором беспощадного врага разрозненная и слабая литва стала соединяться в большие скопища и искала вождей для борьбы с немцами. Иногда она шла на немцев с русскими (полоцкими) князьями; иногда же в среде литовцев являлись свои князья, под властью которых охотно объединялись многие литовские роды и племена. Теснимые немцами, литовские князья нередко обращались на русские земли и захватывали их, чтобы вознаградить себя за отнятое немцами. Так попали под власть литовских князей многие земли Полоцкого княжества, отнятые князем Миндовгом; а позднее стали попадать области Киевские и Волынские. Стало быть, с появлением немцев на западных русских границах у Руси оказалось два новых врага: сами немцы, мечтавшие о завоеваниях на Руси, и литва, начавшая объединяться под угрозой немецкого завоевания.

§ 36. События в Руси Северной. Святой князь Александр Невский. Развитие удельного порядка. После великого князя Юрия Всеволодовича, погибшего в битве на р. Сити, великим князем в Суздальской Руси стал его брат Ярослав Всеволодович (1238). Когда татарская рать ушла на юг, он начал деятельно устраивать порядок в разоренной земле, восстановлял сожженные города и возвращал на места бежавшее от татар население. Не имея сил вести борьбу с татарами, он признал над собою власть хана и вместе с другими русскими князьями поехал в Золотую орду на поклон к Батыю. Ему пришлось затем отправиться и в Монголию к великому хану. Оттуда Ярослав уже не вернулся: он умер у хана (1246). После смерти Ярослава великое княжение перешло, по старому русскому порядку, к его брату, а затем к его сыновьям.

Из них особенно был замечателен Александр. Еще при жизни отца он стал славен по всей Русской земле. При отце он княжил в Новгороде как раз в то время, когда на Новгородские пределы обрушились шведы, немцы и литва. Князь Александр счастливо отразил всех этих врагов, одержав над ними ряд решительных побед. Первыми попали под его меч шведы (1240). Шведский полководец Биргер во главе крестоносного войска действовал в Финляндии против финских язычников и оттуда решился идти на Новгородскую землю. Шведы были уже на р. Неве, при впадении в нее р. Ижоры, когда их встретил Новгородский князь Александр. Он напал на них с небольшою дружиною, нанес им поражение и заставил их бежать. Победа была так важна для Руси, что подвиг князя Александра стал предметом многих благочестивых преданий. (Одно из таких преданий говорило, что сами святые князья Борис и Глеб в ладье приплыли с моря на помощь сроднику своему князю Александру и явились благочестивому воину Пелгусию.) Победу на Неве рассматривали как торжество православия над католичеством; она послужила первым поводом к тому, чтобы причислить князя Александра к лику святых. За Александром с тех пор навсегда осталось прозвание «Невского». Год спустя после Невской победы встала опасность от меченосцев. Немцы взяли Изборск и Псков, заняли дороги вблизи от Новгорода и грабили купцов. Князя Александра не было в Новгороде, когда случилось это вторжение немцев. Приехав в Новгород, он немедля пошел на немцев, отнял у них русские города и встретил их главную рать на льду Чудского озера (это было 5 апреля 1242 года). В упорной битве меченосцы были разбиты наголову: многое множество их было убито, пятьдесят «божьих дворян» (так русские звали рыцарей) попало в плен и было приведено князем Александром во Псков. После этого «ледового побоища» меченосцам пришлось оставить в покое русские земли. Прошло еще года три, и князь Александр одерживает новые победы над литвою, которая напала на русские владения, полоцкие и новгородские. Князь Александр, нанеся литовцам несколько поражений, выгнал их из новгородских пределов (1245).

Это произошло незадолго до смерти великого князя Ярослава. Вскоре по кончине отца сам Александр стал великим князем Владимирским. До тех пор ему приходилось действовать на западе Руси против разных врагов, и он показал себя мужественным и отважным защитником родины. Теперь, как великий князь, он имеет дело с татарами и, ясно понимая, что воевать с ними у Руси нет сил, держит себя в повиновении хану. Когда татары решили сделать на Руси перепись своих данников и определить их «число», князь Александр уговаривал народ спокойно «дать число» татарским чиновникам, «численникам». Он даже угрозами и силою принуждал к повиновению ослушников; когда же народ все‑таки насильничал над численниками и не давал числа, Александр ехал в орду и отмаливал виновных у хана, являясь и здесь заступником за родину. Возвращаясь из такой поездки осенью 1263 года, князь Александр скончался на пути (в Городце на Волге), искренно оплаканный всеми, «много потрудившись (по словам летописца) за землю Русскую, за Новгород и за Псков, за все великое княжение, отдавая живот свой и за правоверную веру». В трудную и мрачную годину бед Александр являлся на севере Руси единственным представителем военной доблести и удачи и политической мудрости и самоотвержения. Отсюда его слава.

Следующие за ним великие князья владимирские не имели на Руси того значения, каким пользовался Александр. Среди сыновей, племянников и внуков Александра Невского усобицы стали самым обычным явлением, и в Суздальской Руси окончательно утвердился так называемый удельный порядок.

Особенность удельного порядка заключалась в том, что все княжества, образовавшиеся в Суздальской Руси, стали считаться как бы частною собственностью тех княжеских семей, которые ими владели. На свой удел каждый князь стал смотреть как на вотчину и распоряжался им как желал. Он завещал свою волость кому хотел и делил ее на части по числу своих наследников. Чем больше становилось князей в потомстве Всеволода Большое Гнездо, тем труднее было великому князю владимирскому справляться с ними и держать их в повиновении. Удельные князья даже открыто соединялись против великого князя, чтобы не дать ему усилиться и чтобы лучше охранить свою самостоятельность. Они не стеснялись тем, что великий князь утверждался в своем старшинстве ханом, и жаловались на него в орде, интриговали против него и даже воевали с ним. В таких условиях великие князья не могли, конечно, держать прочих князей в повиновении, и удельные князья становились полными господами в своих уделах. Порядок родового наследования великокняжеского достоинства (§ 17) хотя и удержался в Суздальской Руси, но получил совсем особый вид. Сан великого князя носил тот удельный князь, которому удавалось получить Владимирский стол. Старшие из удельных князей и стремились получить в орде ярлык на город Владимир, считаясь там друг с другом своим старшинством. Но кто бы ни овладел Владимиром, от того нисколько не менялся порядок владения в прочих княжествах. Все князья оставались на своих вотчинах, и только князь, ставший великим, просто присоединял Владимир к своему уделу[33]. Стало быть, родовое наследование применялось только к стольному городу; остальные же города считались собственностью семейной, а не родовой. С течением времени, когда в разных уделах княжеские семьи размножились, у них появились даже свои «великие» (то есть старшие) князья. Были великие князья тверские, ярославские, нижегородские, но каждый из них мечтал стать, кроме того, великим князем владимирским и «всея Руси».

Последствия удельного порядка, водворившегося в Суздальской Руси в XIII–XIV веках, были очень велики. Первым из них было бесконечное дробление княжеских уделов. Князья множились; каждый князь, умирая, по духовному завещанию («грамоте душевной») делил свою вотчину всем своим наследникам; даже и своей вдове-княгине он давал города и села «в опричнину» (то есть в особое владение до смерти). Уделы таким образом росли числом, но уменьшались пространством – чем далее, тем более мельчали и мельчали. Князья, получавшие все меньше и меньше земли, беднели с каждым поколением и нуждались в средствах к жизни. Отсюда их желание со стороны добыть себе земли и всякого добра, «примыслить» что‑нибудь от соседа. В многолюдном княжеском роде чувство родства притуплялось от частых ссор и усобиц; поэтому посягнуть на имущество соседнего князя считалось дозволительным. В погоне за примыслами у князей все более и более крепло взаимное отчуждение и развилось открытое хищничество. Они ехали смотреть друг на друга как на постоянных соперников и врагов и старались при первом удобном случае овладеть у соседей плохо защищенным городом, селом, челядью. Всякое такое приобретение составляло желанный «примысел». В результате подобная политика повела к одичанию людей и разложению политического порядка. В северо-восточной Руси настала политическая безурядица, в которой господствовало одно право сильного. Выход из такого печального состояния обозначился лишь тогда, когда в Суздальской Руси началось народное движение в пользу объединения и нашлась сильная княжеская семья (в Москве), которая сумела воспользоваться этим движением.

§ 37. События в Руси южной. Князь Даниил Галицкий. Упадок Юго-западной Руси. В 1240 году Батый разорил Киев, Волынь и Галич (§ 33). После смерти князя Романа там шли усобицы. Только после двадцатипятилетней борьбы с соседними князьями и с галицкими боярами князю Даниилу Романовичу удалось прочно сесть на отчем столе и получить Галич и Киев (§ 32). Но смута все‑таки там не прекратилась. По словам летописца, «бояре же галичстии Данила князем собе называху, а сами всю землю держаху». Даниилу надобно было еще много времени, чтобы сломить своевольство бояр.

Едва он успел в этом, как разразился над его страною Батыев погром. Даниил убежал от татар в Польшу и возвратился домой, когда татары ушли. Деятельно принялся он восстановлять сожженные города и возвращать в них бежавшее население. Для наполнения своего княжества он приглашал к себе колонистов и из других стран: ляхов, немцев, венгров. Стараясь всеми мерами усилить свое княжество, он строил в нем и укреплял города. Подчиняясь на первое время татарам и побывав с поклоном в орде, он, однако, не переставал мечтать о свержении их ига. Для этой цели он предпринял ряд важных действий. Понимая, что одними своими силами ему не освободиться от татар, он завел сношения с западом, обратился к папе, обещая ему унию с католичеством, и стремился устроить крестовый поход против татар. Папа прислал Даниилу королевскую корону, и Даниил короновался ею в г. Дрогичине (1255). Но далее дело не пошло. Крестовый поход не устроился, и вообще никакой помощи с запада против татар король Даниил не получил. Прервав тогда сношения с папою, Даниил стал искать союзников ближе и сошелся с литовским князем Миндовгом. Мало-помалу обнаруживал он свои враждебные умыслы против татар и, казалось, готов был начать войну с ними. Но татары приняли свои меры и послали на Даниила своего воеводу с войском; он потребовал от Даниила срытия крепостей. Не отваживаясь на бой со страшным врагом, Даниил скрепя сердце подчинился, ибо видел, что татары превосходят его силами.

Так шли дела Даниила с татарами. Мечты об освобождении от татарского владычества не мешали Даниилу вести оживленные сношения с его западными соседями. Привыкший с детства к общению с поляками и венграми, Даниил всегда следил за ходом дел на западе и часто вмешивался в дела Венгрии, Чехии, Австрийского герцогства и Польши; он роднился с иноземными государями, мечтал о приобретениях земель в Германии, заботился об укреплении торговых связей с западными странами, охотно принимал выходцев с запада в свои земли. Такие сношения с западом были естественным последствием географического положения Данилова княжества – рядом с ляхами и венграми, на краю Русской земли. В свою очередь, тесное общение с иноземцами послужило одною из причин быстрого падения самостоятельности Галича и Волыни вскоре по кончине Даниила.

Так же, как и другие западные области Руси, княжество Даниила испытывало на себе натиск возбужденной немцами литвы. Даниил находился в постоянной борьбе с литовским князем Миндовгом и с наиболее диким из литовских племен – ятвягами. Но в то время как слабые Полоцкие князья уступали литве и подчинялись ей, Даниил сам переходил в наступление, вторгался в литовские области и постоянно брал верх над врагом. В конце концов Миндовг искал мира с Галичем, предлагая Даниилу устроить брак между их детьми[34].

Даниил умер около 1264 года (почти одновременно с князьями Александром Невским и Миндовгом). Слава этого князя была основана на необыкновенных его успехах. Многолетние смуты в Юго-западной Руси были им прекращены, боярство усмирено, княжеская власть окрепла, в княжестве водворен порядок и выросло благосостояние. В делах средней Европы Русь получила вес и влияние. Литва была побеждена и усмирена. Правда, татарская власть висела над княжеством Даниила, как и над северной Русью; но здесь она выражалась слабее (вероятно, по той причине, что владения Даниила были всего дальше от татарских кочевий, на самой окраине захваченных татарским нашествием областей). Наследникам Даниила оставалось только поддерживать тот порядок, который был им насажден. Но они оказались неспособны это сделать. История Юго-западной Руси после Даниила полна смутами и усобицами. Князья Галицкие и Волынские, сыновья, племянники и внуки Даниила, находились в непрерывных взаимных распрях; боярство получило прежнее значение; жители городов, в значительном числе инородцы и иноземцы, призванные в города отовсюду, не обнаруживали никакого патриотизма. Такое положение дела повело к иноземному вмешательству в дела Юго-западной Руси. Литва, вышедшая из‑под влияния юго-западных князей, усилилась в XIV веке настолько, что сама стала стремиться к завоеванию Юго-западной Руси. Литовским князьям удалось захватить Волынь в середине XIV столетия. В то же время Польша овладела Галичем. Так разошлось по чужим рукам богатое наследство знаменитого князя Даниила Романовича.