Читать книгу Гулы. Книга третья: Схватка - Сергей Иванович Кириенко, Сергей Кириенко - Страница 4

Мгновение тишину под навесом нарушало лишь хлопанье тента, натягиваемого порывистым ветром. Глядя в лицо старика, комиссар чувствовал поднимающийся по позвоночнику легкий озноб – помимо собственной воли слова Аз Гохара заставили его вспомнить два эпизода последних суток. Первый – их вечернюю поездку на кладбище; второй – ночное стояние у окна. На первый взгляд, ничего общего между ними не было, однако он отчетливо помнил, что в обоих случаях его поражало странное чувство, возникавшее у него при взгляде на темноту, что она есть нечто живое, способное думать и действовать. Гольди помнил свое ощущение, появившееся у него на кладбище, – смутный страх от мысли о том, что черная пелена над могилами хранит в себе что-то древнее, способное отомстить нарушившим его вековой покой людям. Четыре часа спустя, когда он находился у себя дома и смотрел на улицу за окном, страха не было, но было тоскливое чувство, похожее на отчаяние, к тому же в этот раз ему показалось, что он слышит зов, идущий со стороны Кальва-Монтанъя. Сегодня утром он готов был приписать этот «зов» своему полусонному состоянию, но теперь понимал, что это не так – слова старика расставили всё по местам…

В этот миг Джей взяла риччарелло и вытащила из пачки пару миндальных кружков. Хруст бумажной обертки разорвал тишину под навесом – Аз Гохар двинулся над столом:

– Комиссар, вы в порядке?

Сцепив пальцы в замок, Гольди кивнул. Старик хотел спросить что-то еще, но не успел это сделать – внезапно от парапета раздалось:

– Взгляните сюда!

Джей Адамс и Аз Гохар, сидевшие лицами к городу, посмотрели в долину; комиссар повернул голову и заметил, как на севере города взметнулся вверх язык пламени.

– Похоже на взрыв! – объявил демонолог. Через секунду поймал пламя в объектив телескопа и добавил: – Загорелся какой-то дом!

Комиссар встал со стула и шагнул к парапету; Джей Адамс сделала то же.

Взяв бинокль, Гольди навел его на Террено и через пару секунд разглядел подрагивающий язычок пламени, поднимающийся над массивом деревьев. Как он и думал, это была северная окраина города – его «аристократический» район. «Возможно, на одной из вилл взорвалась газовая установка, – пронеслось в голове комиссара, – сейчас, когда люди мертвы, в городе царит стихия…»

Не опуская бинокль, он сказал:

– Наверное, загорелось на одной из вилл – похоже на газ!

Демонолог качнул головой:

– Да, скорее всего. Сейчас по всему городу полыхают машины, а в восточном районе горит пара домов… – Сделав секундную паузу, он с тревогой добавил: – Правда, есть здесь кое-что странное: за последние пять минут несколько пожаров погасли – словно сами собой!

Комиссар посмотрел на него, словно желая ответить, но его опередил Аз Гохар:

– Это дело рук гулов. Это они тушат пожары, чтобы огонь не распространился по городу – он нужен им целым, пока они не осуществили свой план!

Старик взял с подноса глазированный пончик и колу и подошел к парапету. Поставив банку на парапет, произнес:

– Сосредоточьтесь на южной окраине города, синьор Белов, – там расположены кладбища и, скорее всего, гулы начнут действовать именно там!

Демонолог нахмурился, но ничего не сказал; старик же откусил от пончика и оглядел город.

Пару секунд Гольди разглядывал лицо Аз Гохара – в профиль оно напомнило ему лицо средневекового воина-мавра.

– Синьор Аз Гохар, мы немного отвлеклись от нашего разговора, но его необходимо продолжить. Ведь вы рассказали не всё?

Не поворачивая головы, Аз Гохар молча кивнул.

– Теперь бы мне хотелось узнать, чего боятся эти создания. Вы уже говорили, что гула можно убить. Объясните: как именно?

Какое-то время старик был занят пережевыванием пончика, наконец, сделал глоток и сказал:

– Насчет первой части вашего вопроса, комиссар… Вы хотите узнать, что действует на гулов?

– Да! Вы сказали, что против них бесполезно огнестрельное и холодное оружие, яд и вода – всё то, что убивает людей. В таком случае, чем можно бороться с гулами? Может быть… – Гольди помедлил, словно не хотел задавать этот вопрос, но все-таки задал: – Может быть, какими-то религиозными средствами?

Повернув голову, старик внимательно посмотрел на него.

– Религиозными средствами? Что вы имеете в виду, комиссар?

Глядя на старика, Гольди снова помедлил – на миг ему показалось, что в глазах Аз Гохара мелькнула усмешка, – но все-таки выдавил:

– Крест, святая вода, Библия… Я плохо знаком со святынями ислама – думаю, в этом вы разбираетесь лучше меня, – но может быть, Коран или хадисы сунны… – Он вдруг запнулся, поняв, что звучит всё это как-то нелепо. – Я и сам в это, конечно, не верю, но если исходить из фильмов и книг, то все эти дьявольские существа – вампиры, демоны, духи, – боятся всего этого, вот я и подумал, что на них могут действовать религиозные символы!

Договорив предложение, он замолчал. Старик же качнул головой:

– Похоже, вы всё еще не понимаете ситуации, комиссар. Всё упомянутое вами далеко от действительности. Как вы сказали, вампиры и демоны – лишь персонажи фильмов и книг, их истинная сущность давно искажена и не имеет отношения к реальности; гулы же вполне реальные существа… Что же касается религиозных святынь, то они настолько же соотносятся с действительностью, насколько искажены реальные сущности демонов и вампиров. Библия и Коран не могут действовать на гулов по простейшей причине – они лишь символы современных религий. Гулы существуют столько же, сколько и мир, христианство – последние две тысячи лет, ислам – и того меньше. Это всего лишь очередные религии, развившиеся из предшествующих им, пройдет какое-то время и они сменятся более развитыми, поэтому надеяться на то, что их символы будут действовать на существ в тысячи раз более древних, чем они сами, – по меньшей мере, глупо!

Гольди нахмурился – с последними словами Аз Гохара он согласиться не мог, – но понимая, что сейчас не время для споров, сказал:

– Хорошо, давайте не будем вдаваться в религиозные диспуты. Но если вы говорите, что современные святыни на гулов не действуют, то вопрос от этого не исчезает: что в таком случае действует на них?

Глядя в глаза комиссара, старик протянул:

– Гулы – это реальные существа, живущие в этом мире, но своей природой противопоставленные людям, – и то, что во благо человеку, ненавистно гулу! Поэтому больше всего они боятся того, что Ормазда дал своим детям; того, что сопровождало человечество на протяжении всей истории и помогало ему!

Гольди недоуменно нахмурился, и Аз Гохар пояснил:

– Огонь… Больше всего они боятся огня, комиссар, потому что он – друг человека и враг гулов!..

* * *

Проехав дюжину переулков, ведущих от его дома к центру Террено, Франческо оказался в квартале от площади, расположенной в восточном районе города и известной среди терренцев как Пъяццале де’ Торре⁶. Название свое она получила из-за находящегося на ней Музея Естествознания, расположенного в здании старой ратуши, – высота башни последней достигала двадцати метров, и, пожалуй, в Террено это было одно из самых высоких строений.

Подъехав к проулку, ведущему к площади, Франческо остановил «хонду» в пяти метрах от угла крайнего дома, заглушил двигатель и какое-то время сидел неподвижно, глядя на улицу… За последние полчаса он видел достаточно трупов, но настораживали его не сами покойники, усеивающие улицы с пугающей частотой, а те, кто по ним мог передвигаться, – оказаться ими могли случайно выжившие горожане, но с еще большей вероятностью это могли быть гулы…

С минуту Франческо оглядывал переулок, но не заметил в нем никакого движения – в двадцати метрах от «хонды» на мостовой лежало пятеро мертвецов: их руки и ноги, переплетенные в замысловатую комбинацию, создавали иллюзию, что это не люди, а кегли, рассыпанные ударом сумасшедшего игрока, – однако, кроме этих покойников, глазу остановиться было не на чем… Еще какое-то время Франческо осматривал улицу, после чего распахнул дверь машины и выбрался на дорогу.

Ширина переулка в этом месте не превышала четырех метров; стены домов вздымались по обе стороны от него и смыкались вверху, оставляя между крышами узкую полосу, сквозь которую видны были свинцовые облака… Внезапно Франческо осознал то, на что не обращал внимания раньше: погода за последний час резко ухудшилась – стало заметней прохладней, – в узком же переулке, куда не проникали лучи, холодный воздух словно сгущался… Чувствуя, как по спине побежали мурашки, Франческо поежился и открыл заднюю дверь.

На заднем сидении «хонды» лежало то, что он взял из багажника оставшейся у его виллы машины, – теперь это были последние вещи, связывавшие его с миром живых. Протянув руку, Франческо поднял с сидения небольшую дорожную сумку, раскрыл ее и принялся экипироваться.

Первым делом он выудил из сумки «беретту» с разрывными патронами и сунул пистолет за ремень. Горсть запасных патронов он бросил в карман, опустил сумку к ногам и достал из машины подсумок с зарядами. Продев ремень через голову, укрепил его на правом плече, застегнул вокруг пояса кожаный ремешок и прикрепил его к подсумку с зарядами – теперь тот был надежно закреплен на левом бедре… Склонившись к открытой двери, Франческо обеими руками взял лежащий на сидении гранатомет и вытащил его из машины – восьмидесятисантиметровая труба была не очень тяжелой и весила не более пяти килограмм. Развернув крепящий ремень, Франческо продел его через голову и закрепил на левом плече. Закинув гранатомет за спину, подтянул фалды ремня – так, чтобы труба плотно прилегала к спине, – взял лежащую на мостовой сумку и отправился к площади…

План, которого решил придерживаться Франческо, был прост: для начала ему необходимо узнать, что происходит в Террено. С башни Музея Естествознания просматриваются четыре пятых «старого» города: Пъяцца дель Фуоко с расположенным на ней комиссариатом, улицы восточного района и порт, Вилладжо-Верде, шоссе на Морте-Коллине и даже Чимитеро ди Джовани. Если ему удастся забраться на башню, он сможет увидеть весь город и понять, что делают гулы. Только после этого он сможет предпринять что-то сам. Идеальным для него вариантом было бы захватить одиночного гула, чтобы разузнать об этих тварях побольше; впрочем, сгодится и их небольшое скопление – пара зарядов разнесет гулов в клочья…

Отойдя от машины, Франческо быстро дошел до угла дома, стоящего на пересечении улочки с небольшим переулком, идущим к Пъяццале де’ Торре; остановившись, выглянул из-за него и увидел привычную уже картину: между домами лежали покойники, никакого движения в переулке не наблюдалось. Обогнув угол дома, Франческо быстрым шагом двинулся к площади, приглядываясь к чернеющим проемам дверей и думая о том, что его ждет впереди.

…Музей Естествознания он выбрал не случайно. Кроме того, что это было одно из самых высоких зданий в Террено, оно было самым удобным для его целей по простейшей причине: на крыше башни располагалась смотровая площадка. Туристы, наведывающиеся в Террено, всегда посещали Музей Естествознания перед осмотром других достопримечательностей. Экспонаты Музея располагались на первом этаже ратуши, башня находилась над задним приделом, так что после обхода Музея туристы забирались на нее, чтобы осмотреть город… Две недели назад башню закрыли на ремонт, из-за чего туристов возили теперь на Кальва-Монтанъя, однако вход в нее оставался открытым, так как ремонтные работы там велись постоянно. По этой причине Франческо и решил, что без труда проникнет на башню, чего не мог предположить о других высотных строениях, имевшихся в городе…

В этот момент, пройдя половину проулка, он поравнялся с трупом пожилой женщины, замершим на правой стороне улочки: тучное тело покойницы лежало на спине, вокруг него были разбросаны красные яблоки, возле ног валялась перевернутая корзина… На Франческо эта картина подействовала угнетающе, напомнив вид рождественской индейки, которую когда-то готовила его мать.

Он прошел мимо трупа и оказался у лежащего поперек переулка мотоцикла – из-под опрокинувшейся машины выглядывало тело паренька в гоночном шлеме. Скользнув взглядом по мотоциклисту, Франческо посмотрел вперед – в тридцати метрах от него серые камни мостовой сменялись рыжими кирпичами, покрывающими Пъяццале де’ Торре; с правой стороны от пересечения площади и переулка располагался гриль-бар, с левой – Музей Естествознания.

Остановившись, Франческо еще раз оглядел проулок и площадь – теперь ему нужно было быть намного внимательнее – не исключено было, что на ней могли находиться гулы… Осмотрев узкий проход между домами и не заметив в нем ничего, кроме трупов, он двинулся к башне, шпиль которой, словно указующий перст, возносился над домами… Через двадцать секунд Франческо оказался в пяти метрах от Музея Естествознания и увидел придел, над которым высилась башня, – металлическая дверь его была приоткрыта, перед ней в рабочей тележке лежала упаковка облицовочной плитки, возле тележки скорчился человек в комбинезоне строителя.

Франческо нахмурился. Несмотря на прохладный ветер, дующий между домами, он ощутил вдруг нестерпимое желание пить и, подавляя другое желание – быстрее нырнуть в черноту башни, – двинулся к террасе гриль-бара, расположенного напротив Музея Естествознания… Через короткое время он уже вошел под навес, скользнул меж столов и оказался у стойки, расположенной в глубине бара. Взгляд его упал на прилавок и остановился на стеклянной коробке рефрижератора с банками лимонада внутри.

Нагнувшись над прилавком Франческо открыл крышку рефрижератора. С внутренней стороны на ней уже успела сконденсироваться влага, что подтвердило его догадку о том, что энергия была отключена не только в районе его дома, но и по всему городу… Вытащив из рефрижератора пару лимонадных «жестянок» и бутылку минеральной воды, Франческо сунул их в сумку, окинул взглядом мертвого продавца, скорчившегося возле жаровни, парочку посетителей, замерших между столами, и, выйдя из-под навеса, отправился к ратуше.

Три секунды спустя он вошел в задний придел, пересек темный зал, поднялся по лестнице и очутился в круглой ротонде, являвшейся основанием башни, – отсюда начиналась винтовая лестница, прорезающая башню по всей ее высоте и оканчивающаяся под крышей. Держа в левой руке сумку с бутылками, а правую удерживая возле пояса с пистолетом, Франческо прошел мимо бака с цементом и принялся подниматься по лестнице…

Через минуту он оказался на круглой площадке, расположенной под крышей башни. Двенадцать овальных колонн поддерживали свод крыши, оставляя между собой метровые прорези, достаточные для того, чтобы обозревать город. Площадка была абсолютно пуста, за исключением пары стульев, стоящих у лестницы. Подойдя к одной из колонн, Франческо бросил взгляд на восток и увидел белоснежную коробку речного порта. Мгновение мрачно смотрел на ленту реки, изгибающуюся к юго-западу и теряющуюся на горизонте, затем расстегнул сумку, вытащил из нее подзорную трубу и направил прибор на раскинувшийся внизу город…

* * *

Облокотившись о парапет, Аз Гохар говорил громко – так, что каждое его слово разносилось над площадкой, отскакивая от стен бара и затихая в кустах:

– …Как я уже объяснял, решив создать свой народ, Ариман надеялся сделать его бессмертным, но Ормазда не мог допустить, чтобы в сотворенном им мире жили бессмертные существа без души, поэтому отнял у гулов бессмертие и наложил на них свою «печать» – в результате, они стали полностью отличаться от людей, ибо даже ход их жизни противоположен человеческому. Человек рождается в утробе матери, растет, стареет и в положенный час уходит из мира; жизнь гула проходит в обратном порядке – он рождается на костях умершего человека и при рождении получает возраст покойника. Благодаря Ариману он может жить тысячи лет, но все-таки и у него есть предел – как бы долго ни жил гул, тело его постепенно изнашивается, и с течением времени он «молодеет»: под действием дьявольской плоти сжимаются кости, сама плоть усыхает, и, в конце концов, гул превращается в ребенка. И если тахши так и не убивают его, в конце жизни гул возвращается туда, откуда пришел – выдохшаяся плоть слезает с костей и уходит в землю.

Когда старик замолчал, Гольди нахмурился:

– Вы имеете в виду, что гул живет как бы из будущего в прошлое?

– Внешне это похоже, – кивнул Аз Гохар. – Человек в течение жизни превращается из ребенка в старика; гул проходит обратный путь. Хотя живет он, конечно, в том же времени, что и мы!

– Значит, у гулов есть естественный срок жизни, – заключил комиссар. – Но судя по вашим словам, захватившие Террено создания вряд ли умрут в ближайшее время – они достаточно молоды. Значит, нам нужно знать способы, какими их можно убить… Вы уже упомянули огонь, синьор Аз Гохар. А как еще можно уничтожить этих существ?

– В нашем случае только огнем.

– Но какие-то другие способы есть?

– Да, но нам они не подходят, – повторил Аз Гохар. – Гулов можно убить морской водой – попав в нее, они растворяются за несколько часов; такое же действие на них оказывает сильная кислота. Но в Террено нет ни того, ни другого.

– А речная вода? – Комиссар кивнул на синеющую на востоке Олону.

– Нет, на них действует только морская.

– А еще? Есть еще какие-нибудь способы?

Ничего не ответив, старик обернулся к долине и мгновение смотрел на раскинувшийся внизу город – словно лично хотел убедиться, что в Террено пока ничего не происходит, – наконец произнес:

– Существует еще один способ, комиссар, но он не подходит нам еще больше, потому что у нас нет ни достаточных сил, ни времени применить его.

– Что это за способ?

– Построить арп.

– Что?

– «Шумерскую гробницу», – пояснил Аз Гохар. Видя, что Гольди не понимает его, протянул: – Попросту говоря, пирамиду. Вы ведь знаете о египетских пирамидах?

– Конечно!

Старик кивнул:

– Такая пирамида, направленная гранями по сторонам света, и называется арпом. Ее сила известна с давних времен – древние воины Язатасы, сражавшиеся с гулами, на протяжении тысячелетий хоронили людей своего рода в арпах, потому что положенный в него труп не может превратиться в гула. Кроме того, гулы не могут родиться и жить вблизи арпа – и чем он больше, тем большее расстояние от арпа безопасно для человека…

Видя сомнение, отразившееся на лице комиссара, Аз Гохар продолжал:

– …Так как Язатасы странствовали по всем странам Азии и Европы, то приносили свои знания с собой. В результате, правители многих стран строили арпы, чтобы быть похороненными в них, и свидетельство тому – древние арпы, сохранившиеся по всему миру: кроме Египта, они есть в Азии – Индии и Китае.

– Подождите, – вздохнул комиссар, – вы хотите сказать, что фараоны Египта строили пирамиды лишь для того, чтобы не превратиться в гулов?

– Это была одна из причин!

Какое-то время комиссар смотрел на старика с недоверием – уж слишком его последние слова походили на миф и не было ни малейшей возможности проверить их истинность, – потом перевел взгляд на Джей. Последние пять минут та не отрываясь глядела на Аз Гохара, слушая его рассказ, словно сказку. И она бы действительно воспринимала его как зловещую сказку, если бы не то, что произошло с ней самой, подумал вдруг Гольди, – сейчас в глазах женщины отражалась вера в слова старика.

– Ну, хорошо, – протянул Гольди медленно. – Если все перечисленные вами способы нам недоступны, значит, остается огонь?

– Верно! Огонь мы использовали на протяжении тысячелетий, и он нас никогда не подводил!

– А как он действует на гулов? Они сгорают?

– Да, огонь полностью уничтожает дьявольскую плоть, очищая кости покойника: если гул загорается, плоть его сгорает в считанные минуты!

Внезапно в сознании Гольди всплыл утренний разговор – Марио Протти упоминал о человеческих костях, найденных утром возле Чимитеро ди Джовани, и эти кости были обожжены.

– Сегодня утром в заброшенном доме возле Чимитеро ди Джовани нашли сожженный скелет человека, – сказал комиссар. – Это ваших рук дело?

Аз Гохар кивнул и вытащил из кармана брюк фляжку:

– Это был гул, и я сжег его с помощью этого!.. Кроме того, этим утром мы с синьором Беловым сожгли еще двоих гулов в монастыре. – Видя, что Гольди не отрываясь смотрит на фляжку, старик пояснил: – Это изобретение одного из моих братьев: действует по принципу аэрозольного баллончика, но заряжается бензолнафтеном – это газовая разновидность напалма – всё, на что попадает это вещество, сгорает в нем без остатка.

– А в тех цилиндрах?.. – начал Гольди.

– …Бензолнафтен!

Короткое время комиссар молча думал о чем-то своем. Наконец, бросил взгляд на часы – прошло уже около часа с момента, как они выехали из города, и пятнадцать минут, как они находились на станции. За всё это время в долине не наблюдалось никакого движения – что бы ни задумали гулы, действовать они пока не начинали. Гольди не знал: хорошо это или плохо, но понимал, что ему нужно узнать, что задумали эти создания.

– Ну, что же, похоже, мы узнали о гулах почти всё, за исключением самого главного, – зачем они устроили в Террено то, что устроили, и что собираются делать дальше!.. Синьор Аз Гохар, вы знаете ответ на этот вопрос?

Старик мрачно кивнул.

– Тогда расскажите нам, что задумали эти существа!

Джей Адамс, глядевшая до этого на Террено, оторвалась от долины и посмотрела на Аз Гохара. Тот пару мгновений молчал, перед тем как ответить:

– Для того чтобы объяснить это, я должен сначала рассказать вам о Пророчестве, сделанном три тысячи лет назад моим предком. Ибо в нём заключены ответы на вопросы о том, что произошло в этом городе. И что еще может произойти!

Он вновь замолчал, вопросительно глядя на Гольди.

Мгновение комиссар неподвижно смотрел на него, а затем всё же мрачно кивнул:

– Хорошо… Вы с самого начала не раз упоминали это Пророчество – думаю, пришло время узнать: в чем его суть!..

* * *

Медленно двигаясь вдоль овальных колонн, Франческо осматривал раскинувшийся внизу город, и то, что он видел, ему не нравилось – Террено был мертв. Оглядывая его переулки и улицы, он не видел на них ничего движущегося – только смутные силуэты покойников, усеивающие их с пугающей частотой. По его мнению, девяносто девять процентов населения города было мертво. На всех крупных проспектах Террено наблюдалась одна и та же картина – скопления столкнувшихся автомобилей, превращенных в груду железа, с лежащими между ними телами, а перед входами в крупнейшие магазины мертвецы лежали десятками. Последнее не удивляло Франческо, беспокоило его нечто другое: сейчас он не видел пожаров. А ведь всего час назад он видел скопление горящих машин возле центрального кинотеатра, но теперь там пламени не было. Единственными источниками огня были его собственный дом и несколько машин на западе города. На его взгляд, исчезновение огня могло объясняться одним: огонь потушили адские твари, не желавшие, чтобы город сгорел, пока они не сделали в нем свое дело. Однако положение усугублялось тем, что он не видел и гулов.

Когда он направлял трубу в сторону Пъяцца дель Фуоко, то отчетливо разглядел крышу магистратуры, шпиль городской ратуши и большой кусок здания комиссариата. Увидеть саму площадь мешали деревья, и все-таки в какой-то момент ему показалось, что в просвете листвы он увидел движение. По его мнению, движение это могли произвести только гулы – он понимал, что, скорее всего, они выберут комиссариат своей «штаб-квартирой». Впрочем, это было единственное, в чем Франческо мог быть уверен хотя бы примерно. Он имел большой опыт уличной стратегии, и если бы Террено захватили люди – с любой целью, любых религиозных и политических убеждений, – он бы мог уверенно предсказать, что они сделают дальше. Но сейчас вся сложность состояла в том, что город захватили не люди, и всё, чему когда-то научил его Карло Гарцетти, сейчас было абсолютно неприменимо. Ему оставалось одно: продолжать наблюдение в надежде увидеть гулов и понять, что они собираются делать…

Осмотрев Рионе Нуово и не заметив на его улицах никакого движения, Франческо перевел трубу в сторону аэропорта и какое-то время вглядывался в подрагивающее в потоках воздуха изображение летного поля. От Музея Естествознания до аэропорта было около пяти километров. Через двадцатисильную трубу нельзя было различить мелких деталей – тем не менее, он мог поклясться, что за те минуты, в течение которых он смотрел на летное поле, ни один самолет над ним не поднялся.

Опустив трубу, Франческо достал из сумки банку лимонада, сорвал с нее крышку и принялся цедить жидкость маленькими глотками, глядя на Кальва-Монтанъя и раздумывая над увиденным… Когда он осматривал порт, то не заметил на реке движущихся судов; кольцевая дорога на севере города, шоссе на Морте-Коллине и автострада в Милан были также пусты – он не увидел на них ни единой машины. Последнее, наверняка, означало, что город не просто захвачен гулами, но и отрезан ими от внешнего мира – скорее всего, они перекрыли все выезды из Террено. Но для чего они это сделали? Ведь не могут же гулы удерживать город долгое время? Через несколько часов в соседних городах появятся первые подозрения: отсутствующие машины, рейсовые самолеты и катера из Террено; не отвечающие телефонные номера. Максимум через четыре часа официальные власти Ломбардии попытаются выяснить причину странной изоляции города, послав сюда полицейских; но еще раньше в Террено должны пожаловать высшие чины префектуры – ведь в Милане уже знают о бойне в монастыре. Таким образом, на осуществление задуманного у гулов остается совсем мало времени. Но что они собираются делать?

Франческо нахмурился, приложив банку к виску. Жестянка успела нагреться, и он не почувствовал ожидаемой прохлады. Впрочем, он не обратил на это внимания – сейчас его волновало другое: что бы ни задумали гулы, действовать они собираются быстро, а значит, и ему надо спешить. Но что предпринять? Он мог бы решить это, обнаружив гулов. В принципе, прямо сейчас можно отправиться на Пъяцца дель Фуоко – там он обязательно найдет этих существ, – но вряд ли это поможет ему: он просто обнаружит себя, и за ним могут устроить охоту. Нет, прежде чем отправляться на площадь, ему нужно узнать, с кем он имеет дело.

Бросив банку к ногам, Франческо поднял трубу и направил ее в сторону Чимитеро ди Джовани. В тот момент, когда в окуляре возникло изображение кладбища, он подумал, что ответы на его вопросы мог бы дать тот старик. Однако он тут же отмел эту мысль – старик сейчас неизвестно где, так что ему следует рассчитывать на себя… Подстроив резкость, Франческо сосредоточился на кладбище и с минуту осматривал ряды надгробий, не замечая на них никакого движения. Через минуту он перевел прибор на Корсо Чентрале и перекресток за перекрестком осмотрел проспект от одного конца города до другого, но и на нем не заметил ничего движущегося…

Десять минут спустя, когда, в третий раз осмотрев город, он опустил трубу и остановился у восточных колонн, решив дать отдых глазам, ему показалось, что в районе порта появилось движение. Сначала он подумал, что его подвело зрение, но через миг разглядел, как в том же месте что-то повторно мелькнуло.

Быстро вздернув трубу, Франческо направил ее в сторону пирса. Мгновение у него ушло на то, чтобы навести объектив на нужное место; когда же он сделал это, то почувствовал, как у него перехватило дыхание. В окуляр он отчетливо разглядел грязно-зеленый грузовик – машина двигалась параллельно реке по Виа делла Виттория, и с расстояния в шестьсот метров Франческо смог даже разглядеть ее водителя. Он двинул трубой и заметил второй грузовик, следующий в десяти метрах от первого.

Франческо напрягся. С первого взгляда он узнал в этих машинах грузовики, которые видел на Пъяцца дель Фуоко и которые попались ему на дороге, когда он ехал домой. Тогда они двигались в сторону Олоны, теперь возвращались назад. Видимо, час назад он не ошибся, и гулы действительно направлялись к реке. Но с какой целью?

В этот момент оба грузовика заехали за пятиэтажную коробку международной гостиницы, и Франческо потерял их из вида. Он двинул трубой туда, где только что проехали машины, и разглядел третий грузовик – автомобиль двигался метрах в двухстах за вторым.

Неожиданно Франческо подумал, что знает, куда направляются грузовики. Быстро переведя трубу с третьего грузовика, он попытался обнаружить четвертый, но сделать этого не сумел – похоже, на этот раз в колонне было всего три машины. Тогда он направил трубу на то место, где, как он думал, должны были появиться грузовики, и какое-то время смотрел в окуляр…

Изображение пустой улицы в окуляре подрагивало и расплывалось из-за потоков теплого воздуха. Так продолжалось несколько секунд. Наконец, когда он уже решил, что ошибся, в окуляре возникла пара грузовиков – свернув с Виа делла Виттория, машины оказались на перпендикулярной ей улице и двинулись к центру Террено.

Не теряя времени, Франческо запихнул трубу в сумку, закинул ее на плечо и бросился к лестнице… Уже через пятнадцать секунд он выскочил на улицу и помчался по переулку к припаркованной «хонде» – у него вдруг появился подходящий план действий, но для того, чтобы осуществить его, ему требовалась машина…