Читать книгу За Уральским Камнем - Сергей Жук - Страница 31

Обдорь – древнее название местности и означает следующее: Обь – название реки, дорь – устье. Первое название острога – Носовой городок, так как стоит на высоком мысу, впоследствии стал именоваться Обдорский городок или Обдорский Носовой городок. Он расположился на правом берегу реки Оби, в том месте, где Малая и Большая Обь сливаются в одно целое. Здесь, на высоком правом берегу реки, недалеко от впадения левого притока, реки Собь, и расположился этот древний остяцкий городок. В древности столица Обдорского остяцкого княжества. Русские первопроходцы поставили заставу прямо там же в 1595 году. В этом месте полноводная Обь поражает своим размахом. Левый берег просматривается только в ясную погоду, во время шторма волны не отличаются от морских. Далее начинается Обская губа, которая, по сути, является северным морем или большим заливом Карского моря. Ее ответвление, Тазовская губа, намного меньше, но тоже впечатляет своими размерами.

Правый берег Оби, где стоит городок, сильно возвышается над левым. С него на многие версты просматривается вся округа. Для сторожевого поста места ценнее не найти. По воде незамеченным даже челн не проскочит. Да и тундрой обойти тяжело. Путь дальний, тяжелый, а от глаз самоедов, коренных жителей, все равно не скроешься. Здесь начинается Заполярье, с незаходящим летним солнцем и с черными зимними днями.

Струг, подгоняемый течением и холодным ветром, казался из Обдорска жалким листом, сорванным осенним ветром и безжалостно брошенным в воду. Но у немногочисленных жителей городка он вызвал взрыв восторга. Все, оставив дела, высыпали за ограду и с высокого берега стали наблюдать за приближающимся судном. Встречающих, прямо скажем, было немного. Весь гарнизон из пяти казаков и несколько десятков собьских остяков, среди которых преимущественно были женщины, проживающие в городке. Самоядь, чьи темные остроконечные чумы в большом количестве располагались далее в тундре, активности не проявили, лишь несколько человек, старшие семейств, присоединились к общему ликованию.

С приближением струга встречающие стали спускаться вниз к руслу реки по виляющей серпантином, достаточно широкой тропинке. Видно было, что местные жители много потрудились, чтобы сделать возможным путь от реки до городка.

В отличие от жителей ватага на струге восторга не испытывала. После Березова русские поселения более не встречались. Последние дни стало холодать. Струг резко попал в глубокую осень. Так далеко на севере из казаков никто не был. Прямо скажем, похолодание, этот сильный ветер, волны, захлестывающие за борт, заставили казаков замолчать и где-то усомниться в правильности их решения служить в Обдоре. Одно согревало, что скоро городок, отдых, спокойная сытая жизнь таможенной службы. Но, увидев жалкие постройки и ветхую ограду, которая даже склонилась от напора морских ветров, надежды на сытую жизнь тоже исчезли.

Радость обдорских служилых напоминала больше радость обреченных, к которым наконец пришло спасение. Князь Шорин, видя моральный упадок у своих казаков, встал на нос струга и лично отдавал команды. И надо заметить, получалось у него неплохо. Видимо, довелось князю покомандовать русскими флотилиями где-нибудь на Волге или Онежском озере. Четкие, громкие команды Шорина подняли настроение у казаков, и те с улыбками, шутками принялись за разгрузку. Ветер разорвал свинцовые тучи, и скупые лучи заходящего солнца осветили людей, которые, не суетясь, поднимались вверх по берегу, неся поклажу, и тут же, торопясь, спускались вниз за новым грузом. В разгрузке принимали участие все жители, даже местные остяки и самоеды приняли участие, чтобы заслужить похвалу, а больше из любопытства, так как старательно принюхивались к каждому мешку.