Читать книгу … всё во Всём - Сергей Коч - Страница 18

Солнечный диск коснулся линии раздела двух стихий. По пляжу будто прошла легкая волна. Кто-то вздохнул, кто-то начал чуть громче произносить мантры, с десяток звонких детских голосков, вторя друг другу, как эхо, отметили это, как необыкновенное событие. Но оно и было необыкновенным. На короткое время незыблемость разделения стихий пошатнулась. То, что целый день принадлежало одному миру, переходило в другой, день готовился перейти в ночь, свет – во тьму…

Это медленное движение, фантастические переливы красок на горизонте, хаос звуков, упорядоченный мерным шорохом набегающей и уходящей назад воды, ввели меня в состояние, похожее на транс. Мне даже не пришлось никак помогать себе. Картина впереди утратила ясность очертаний, звуки вокруг меня слились в монотонную мелодию. Почти гул. Только два голоса я выделялись своей четкостью. Собеседники, наверное, сидели прямо за моей спиной. Странно, я понимал эту речь, хотя не знал, на каком языке они говорят. Предмет их беседы был так далек от меня, что я не чувствовал даже легкой неловкости, которая часто возникает, если невольно слышишь разговор, не предназначенный для твоих ушей. В другой раз я бы постарался дать понять, что стал невольным слушателем, обернулся бы или ушел, но сейчас не чувствовал в этом необходимости. Да и неизвестно, смог бы я сейчас вообще пошевелиться.

– Всё состоит из противоположностей, они порождают друг друга и порождают единство. Ты уже познал такие простые вещи? Путь вопросов правилен, но не всегда приводит к ответам.

Голос, произносивший это, был мужским, но больше про него, пожалуй, нечего было сказать. Не высокий, не низкий, не громкий, не тихий. Стоило ему зазвучать, казалось, что он звучал всегда, когда же он замолкал, невозможно было даже представить, что сейчас кто-то говорил. Он проникал в голову – во всё тело – минуя уши. Он был разлит в пространстве, как свет заката и теплое дыхание океана. Он будто бы и не принадлежал существу из плоти и крови. И говорил он медленно и певуче, явно требуя повышенного внимания к себе, хотя знал, что не может быть неуслышанным.

А вот его собеседник был вполне материален. Это был, несомненно, молодой человек, порывистый и увлеченный. Он пытался быть почтительным, но сквозь почтительность то и дело прорывалась горячность и неподдельный интерес.

– Но скажи – ведь есть сущность, в которой нельзя выделить иных составляющих! – молодой голос был напористым и чистым. – Как можно знать, что есть день, если нет ночи? Как можно знать, что есть свет, если нет тьмы? Что есть чёт, если нет нечёта?

– Такая сущность есть. Но ответь сначала, что позволяет тебе предполагать ее существование?

– Такая сущность должна существовать, потому что существует Единица. Единица стоит особняком в ряду чисел. Единица порождает другие числа, растворяясь в них и теряя свою первую сущность. Есть числа, которые повторяют свойство Единицы делиться на само себя. Я назвал их совершенными числами. Но сущность совершенных чисел пока скрыта от меня. Единица не чётна и не нечётна. Это свойства числа, но я верю, что числа отражают законы мироздания. Я верю, что в числах нам дан замысел творения. Что, если познать числа, можно познать сущность мироздания! – молодой собеседник горячо отстаивал свою позицию.

– Твои мысли глубоки и правильны. Боги говорят с людьми на языке математики, на языке чисел. Но скажи мне, что ты знаешь о Единице? – звук голоса в этот момент совсем стал материальным, и воздух вибрировал от него. – Единица несет в себе все числа. Она порождает их. Она пронизывает все вещи, не находясь ни в одной из них. Она представляет собой сумму всех чисел, но Единица – всегда есть неделимое целое.

Но и это не всё. Единица стоит особняком в ряду чисел – но она есть число. И мир чисел немыслим без Единицы. Без нее ряд чисел – это просто ряд, который не может претендовать на полноту.

Посмотри на океан. Возьми одну каплю воды. В ней воплощены свойства всего океана. Но ты уже забрал ее – и океан стал другим. Эта капля – как и каждая другая – создавала его полноту; давала ему его сущность.

Я судорожно вспомнил свое странное состояние, когда я сам был одновременно и каплей, и всей водой мира. Мне было страшно тогда и спокойно одновременно. Мир и Вселенная замерли, глядя на меня, а я смотрел на них… Чтобы сбросить это наваждение, пришлось себя ущипнуть за ногу. Разговор позади меня продолжался. Голос, сотрясающий мое восприятие; продолжал:

– Представь себе Вселенную, попробуй вобрать ее в себя. Она отобразится в тебе, в твоем сознании. Что есть твое сознание? Можешь ли ты объяснить? А ведь оно несет в себе Вселенную. А теперь подумай. Идея Вселенной была в тебе всегда. Когда ты был мал, и в восторге смотрел на синее небо и облака, ты уже носил ее в себе. Ты не мог этого объяснить – и ты это знал. Почему? Потому что ты такая же неотъемлемая ее часть, как капля воды в океане, как Единица.

Что-то в этом роде я уже слышал, и совсем недавно. О том, что есть, и что нельзя объяснить…

– Есть сущность, вмещающая в себя всю полноту бытия. Мы называем это Атман. Он невыразим, это великая сила, сосредоточенная в центре Вселенной и контролирующая движение планет вокруг себя. Ее нельзя вообразить, помыслить, ощутить, но она управляет всем. Она называется также зачаточным разумом, потому что является началом всех мыслей во Вселенной. Абсолютная непознаваемая пустота, хаос, прародина всех богов и явленного мира. Она не есть ничто из этого, и она вмещает всё. Эта сущность неисчерпаема и одновременно бесконечно проста.

– Единица, вмещающая в себя бесконечность, – пробормотал молодой голос. – Ты назвал это Атман. Боюсь, это слово не примут мои соотечественники. Мне кажется, в нашем языке есть слово, которое подходит для выражения этой сущности. Это Монада – то есть простая сущность – или еще Единица.

– Пока языки различны, люди будут находить разные слова для одних и тех же вещей.

– Да, я понял тебя! – в голосе молодого собеседника звучал восторг.

Вещь, не существующая без слова, которое ее называет. Вещь, существующая вне слова, которое ее называет. Да это же вещь в себе! Что, что это за люди разговаривают за моей спиной? Почему все вокруг меня заговаривают об одном и том же?

Я попытался повернуть голову; но не смог.

– Монада, – повторял молодой голос. – Вечная и совершенная сущность. Заполненная до краев пустота. Но скажи, что тогда этот мир, который мы видим и осязаем? Что есть творение, если всё было всегда?

– Творение – процесс изменения ткани единой сущности, единой субстанции. Изменения в пространстве и времени. Великий Шива начинает свой Тандава-нритья – он приводит сущность в движение, создает законы, по которым следует ее развитие. Это же происходит с числами, порожденными Единицей и вышедшими за ее пределы. Числа организуются так же, как организуется мир с течением времени. Они подчиняются законам, которые сложны и неисчерпаемы.

– И постигая эти законы, мы приближаемся к постижению тайны мироздания?

– Ты так сказал.

– Но скажи, что значит, что мир организуется с течением времени. Значит ли это, что всё вновь воплотится в Монаду?

– Это значит, что мир пройдет через точку…

«Точку сингулярности», – уже продолжило мое сознание.

Я наконец-то обернулся. В радиусе метров пятидесяти позади меня не было ни одной живой души. И никакого следа на песке.

Сингулярность! Точка совмещения конца и начала, где всё начинается и заканчивается, где есть всё и нет ничего – одновременно. Я сидел и слушал. Это была какофония, составленная из окружающих меня звуков. Видимо, так звучит музыка сфер. Я думал. Передо мной пролетали огромные расстояния. Вот я сижу в этой точке на земле. Мои размеры относительно вон той горы незначительны, но различимы. Мой размер относительно Земли еще более не существенный. Далее: Солнечная система – Галактика – Вселенная. Всё сущее от большого взрыва до края. И вот я – точка, умноженная на 10 в минус 31 степени на задворках Вселенной, могу осознать, представить себе, дать этому оценку, сколь угодно малую, но всё же оценку. Могу уместить все эти бесконечные миллиарды световых лет в одном импульсе нейронной связи в моем мозге. И в любой момент времени могу развернуть это переживание на макроуровень. Это и есть тот феномен Сингулярности о котором говорил Хокинг. Но мне не понадобилось прикладывать, искривлять гравитационные силы чтобы проделать этот эксперимент.

Подобный переход возможен и повторяется бесчисленное количество раз в голове каждого человека… Я невольно, через силу вскочил. Так я же видел именно ее – точку. Именно в ней я и был, и не был… То пограничное состояние между жизнью и смертью и было моей личной сингулярностью. Эта мысль была так проста и понятна теперь, что я смог понять произошедшее со мной и слова Панкратоса об этом. Я побывал там, видел и ощущал то, о чем нет возможности рассказать словами. Нет таких слов. Сингулярность. Бесконечность. Единица. Я и был той самой Единицей, про которую говорил «сотрясающий воздух» голос, и сумел осознать это только сейчас! Вот зачем я в Индии! В Гокарне! На красивейшем пляже. Вот, что с древних времен здесь называют реинкарнацией – бесконечное возрождение – прохождение этой самой точки каждой бессмертной душой, сущностью. А мне повезло возродиться в собственном теле. Вот что приветствовал Ча-накья во мне, но тогда смысл был скрыт от меня.

Я устало и обессилено сел обратно и снова вгляделся в закат.

Тонкая полоска, в которую превратился солнечный диск, исчезла, и горизонт вновь превратился в ничем не потревоженную линию раздела. Только сменились цвета. Кто-то некстати аплодировал, кто-то приветствовал новое превращение картины перед глазами радостными криками…

Пляж быстро пустел. Темнеет быстро, а нужно было еще прошагать с полтора километра до дороги. Я повернулся – и понял, что еле держусь на ногах. Меня испугало не столько ощущение внезапной слабости, сколько его непонятное происхождение. Впечатления этого дня были утомительны, но не до такой же степени. Но теперь у меня появилась простая и понятная цель – дойти до машины. И я побрел по песку, с трудом переставляя ноги.

Я точно знал, что мне надо ехать. Ко мне подбегали мужчины и женщины и все задавали один вопрос: «Ты уезжаешь?» Многие кричали издалека: «Останься!» Ноя уже сделал выбор. Слово – кремень, мой выбор – гранит, и ничто, и никто не сможет его сломать или изменить. Шанкар подхватил меня под руку и повел к машине. Позже, когда уже сидел в машине, я видел, что мы несемся по дороге со скоростью болида «Формулы 1». Пытался предупредить моего маленького индуса об опасности разгоняться так быстро на таких узких дорогах, но мои слова просто сдувало в окно. С обидой я смотрел им вслед. И они летели за нами. Не догоняя, но и не отставая от машины.

Путь до отеля мне показался столь быстрым, что я держался за ручку над дверью, приподнимая ноги на крутых поворотах, боясь, что мне их прищемит передним сиденьем.