Читать книгу Сыр в мышеловке. Минипамфлеты, рассказы, очерки - Сергей Коханович - Страница 8

В одном живописном месте расположился большой населенный пункт под названием Земляникино.

И так сложилось исторически, что места компактного проживания по интересам у земляничников назывались по-разному: один райончик, респектабельный и зажиточный, назывался Хитровка, другой, попроще и намного больше – Простаково, а на бугре, чуть поодаль – Капустинка, но, конечно же, там не растили капусту, а делали её. И вот живет в Хитровке Сам Самыч Самоваров, живет-поживает, добра наживает, и задумал он поднять цены на бублики и баранки, которые производил. И поднял. А что он, лысый, что ли? Вон сосед, Труба Скважинов, поднял же цену на керосин, и так корпоративненько все жители Хитровки взгрели цены на всё, а вот зарплату работягам, которые на них работают, не подняли, потому как все ходили в «Жабий салон», где их массировали и давили, а это стоило больших денег. Цель этой операции банальна до банальности – увеличить свой, и так немалый, достаток.

Работяги с Простаково проснулись утром и пошли в магазин, и, едять тя мухи, там цены взгреты, и они, опечаленные, пошли на работу. Там узнали, что зарплатка осталась прежней, и ее уже на всё не хватает. Они на площадь гурьбой подались буянить и решили идти на Хитровку войной. Перепугались хитрованы, репы чешут, как быть, может, все цены вернуть назад или, на худой конец, зарплату поднять. Тут вдруг, появился, откуда ни возьмись, этакий вертлявый малый, и звали его Экономхер.

– Не горюйте, жители Хитровки, хотите – спасу вас?

– Хотим, хотим! – заголосили хитровцы.

– А премию Нобелевскую дадите?

– Дадим, дадим!

Хлопнули по рукам. Тут появилась разбушевавшаяся толпа простаковцев и давай всё крушить и кричать: «Верните нам цены!» «Поднимите зарплату!»

Тем временем на крыльцо Хитросовета поднялся Экономхер и заявил громко, и самое главное, уверенно:

– Друзья, что вы беситесь? Хитровцы тут ни при чём, во всем виновата инфляция.

– Кто, кто? – переспросили простаковцы. – Что за фляция такая?

– Ну, как же, вы что, неграмотные, что ли? – продолжал Экономхер. – Это наука такая есть, и её закономерностям всё подчиняется. Я вам скажу больше: грядет кризис и стагнация, так что затягивайте пояса потуже! Но самый страшный – это дефолт, так что, как бы до него не дожить…

Перепугались простаковцы, отродясь таких мудреных слов не слыхивали, да и этот ученый все-таки, лауреат там какой-то премии. А Экономхер уже складно так сыпал вновь придуманными словечками: диверсификация, инвестиция, интеграция, и т. д., и т. п., и пр. Разошлись простаковцы и промеж себя решили, что супротив таких научных доводов не попрешь. Один попытался выступить: мол, «да кто такой этот Хер!?» – так его одернули и поправили: «Экономхер – ученый, Нобелевский лауреат», и «инфляция тебе – не шутка», и «смотри, договоришься до дефолта». Экономхер же, радостный от суммы премиальных и оттого, что такой ловкий, удовлетворенный, пошел домой. А жил он в Капустинке, отец его, старый ростовщик-меняла, вместе с другими соседями Ссудовым, Ипотековым и Кредитманом, открыл у себя на районе школу, где учились их детишки, ее и закончил небезызвестный Экономхер.

После маленькой встряски жизнь в Земляникино текла ровненько, по своим законам, хитровцы жили все лучше и лучше, даже невзирая на частые раздраи промеж себя. Открыли Чепушиловещательную станцию и накачивали простаковцев необходимой, выгодной для себя, информацией.

Простаковцы же были все стройные, как на подбор, ремешки затянуты, и все пристрастившиеся к разного рода развлечениям, особенно к разным играм, а еще очень любили на кухнях почесать языками и позубоскалить в адрес хитрованов. Озабоченные вечным поиском заработков, уже туго соображали, что к чему и что по чем.

В одном только месте мозги закипали от перенапряжения. Вы догадались? – в Капустинке, там в своей школе сынки и дочки капустинцев решали всякие задачи и придумки, как бы преумножить содержимое своих банок, куда они закручивали для засола капусту, да и приструнить нет-нет да забаламутившихся простаковцев.

Один пострел Шустер, сын знатного менялы той же фамилии, придумал:

– А давайте создадим рабовтов из железа и искусственные мозги из проводков, и пусть себе ишачат на нас, опять же вон за речкой эти с Пендосовки всё не угомонятся, а так мы покруче станем и попугаем их, чтоб неповадно было на наш каравай зариться.

– Ну, а этих куда денем?

– Каких таких этих? – удивился Шустер.

– Да из Простаково!

– Аа! – как бы вспомнил придумщик и изрек фразу из недавно пройденного материала в школе: «Боливар не выдержит двоих!» И продолжил уже с энтузиазмом. – Мы их по ящику и накормим, и успокоим. Да и что вы переживаете, мы же придумали ширмы, за которыми нас не найти: инфляции там, растущие, скачущие цены, кризисы, индексы, ну и прочие бла-бла-бла, а эти мозги из проводов… это будет самая главная ширма, на неё можно все валить, хоть войну с пиндосами. Сами поймите, если что, так проводки там перепутали или замыкание произошло, а мы ни при чём, вот так вот.

– Ну ты и голова! – зааплодировали капустинцы.

Да и хитровцам понравилось. И впрямь по чепушильнику в каждой передаче, чуть не захлебываясь от восторга, говоруны славили новые изобретения, а главное – не врали: дескать, такая-то и такая-то механизма будет внедрена и (о, чудо и счастье!) освободит от рабочих рук в таком-то количестве, а если такая-то и такая-то, то в еще большем количестве, а мозги из проводов чуть ли не всех освободят от тяжелого труда, при этом, конечно же, ни слова о том, а куда и в какие края свободным и освобожденным от тяжелого труда податься.

Но простаковцы в накрученной общей эйфории радовались, как дети, новаторским разработкам, чуть даже не приплясывали в квартирках. Вот какова сила Чепушиловидения! Им «конец» подготавливают, а они, как деревянные солдатики Урфин Джюса, радуются при виде огня, который сжигает их самих. Такие вот ширмы просторные, прячься, места хватит всем: и хитровцам, и капустинцам.

Конечно, можно еще долго описывать жизнь земляничников: и про то, как в Капустинке, на заброшенной, старой мельнице стоял какой-то станок печатный и его хозяин, Блеф Банкин, якобы дружен с нечистой. И про то, как хитровцы боялись истории, а особенно той ее части, где описывалось восстание рабов, и всячески затирали этот период, пробираясь по ночам в общую, земляникинскую библиотеку и орудуя там ластиками – резинками в кромешной тьме, так, чтобы никто не увидел, и про то, как простаковцы, когда-то гордые и решительные, вдруг, не без помощи двух других райончиков, превратились в наивных, доверчивых телят, которых готовят на заклание, а они даже этого не осознают. И про то, что в общем и целом жизнь стала какой-то безрадостной и неправильной, скорее всего оттого, что души погибших в том восстании за свободу Земляникино потеряли покой от предательства их жертвенности нынешними обитателями, но это совсем другие истории, уверен, кто-то их знает, а кто не знает, обязательно узнает.