Читать книгу Сыр в мышеловке. Минипамфлеты, рассказы, очерки - Сергей Коханович - Страница 9

Ученые ставят эксперимент: у нескольких жителей планеты стирают временно память, но оставляют национальную идентификацию на генном уровне и отправляют на необитаемый остров с целью применения идентификации в условиях самовыживания.

На необитаемом острове, ласково омываемом водами наитишайшего мирового океана, под мерный, легкий плеск волн, спали в разных местах несколько мужчин разных национальностей. Упавший с пальмы банан попал прямо одному из них по голове.

– Что это? – проснулся мужчина, недоуменно подняв банан с песка и оглядываясь вокруг.

А вокруг была красота: синее небо, восходящее солнце, пальмы, увешанные бананами и кокосами, и, куда ни кинь взор, лазурного цвета океан.

Мужчина очистил банан и с наслаждением съел его. – Кто я? Где я? Не понимаю, не понимаю, почему я здесь? – и сам себе ответил – Нет. Нет, не помню. – и судорожно начал исследовать содержимое карманов. Карманы в брюках были пусты, а в нагрудном он нашел записку, в которой было только одно слово – «американец». – Аааа, так я американец! – потирая руки, воспрял духом испытуемый. – Так-так-так, значит я прагматичный! – и в легкую распевочку, прогнусавил «ПРОДУМАННЫЙ!».

Тут он начал внимательно вглядываться и осматривать всё в округе, и к его радости, что он не одинок, обнаружил недалеко, в разных местах других спящих мужчин. Он подошел к одному, к тому, который начал потягиваться и пробуждаться. Вновь проснувшийся также с недоумением стал озираться по сторонам, но, увидев рядом стоящего, встал и спросил:

– Где это я?

– У меня в гостях, это мой остров! – не моргнув глазом соврал американец, затем, поймав голодный взгляд вновь пробудившегося на половине банана, который «хозяин» не успел доесть, тут же добавил – А хочешь, я тебе банан дам со своего дерева?

– Хочу! – сглотнув слюну, ответил новенький.

Американец сорвал с пальмы банан, благо дело он был рослым и крепким, и протянул с широкой улыбкой, новенькому:

– На, ешь.

– Спасибо, добрый человек! – жуя банан, поблагодарил новенький. – А как вас звать?

– Я – американец! И зовут меня Сэм! – гордо ответил американец.

– Послушайте, Сэм, а можно еще один бананчик, уж больно они вкусные у вас.

– На, бери еще один, я добрый. Ну, а ты кто?

– Я? Я? – растерялся новичок и машинально зашарил в карманах брюк.

– Ты в нагрудном посмотри. – посоветовал Сэм. И действительно, в нагрудном кармане была обнаружена записка.

– «Поляк»! – прочитал новичок.

– А, так ты поляк!? – глубокомысленно произнес американец, совершенно незнающий и не понимающий, где это и кто это. – Ну-ну, так-так, и как же тебя звать, поляк?

– Иржик. – ответил поляк.

– Ты вот что, Иржик, тут скоро, судя по солнцу, обед будет, и ты наверняка захочешь еще бананов!

– Конечно, Сэм, – уже преданно заглядывая в глаза Сэму, ответил Иржик.

Сэм бережно поднял с песка рядом лежащую палку-дубину, оценил ее боевые свойства взглядом хозяина, помахал ею перед носом поляка и уже твердым, властным голосом, не терпящим возражений, сказал:

– Ты вот что, Иржик, сейчас походи по моему острову и собери все палки, которые валяются здесь, и принеси их сюда. Сэм показал указательным пальцем на хорошую разлапистую пальму.

– Хорошо, Сэм, соберу!

Иржик отправился выполнять задание, а Сэм с палкой пошел к другим, уже просыпающимся. Процедура знакомства с другими проснувшимися была идентична знакомству с поляком: здесь были латыш Янис, эстонец Янес, литовец Янус.

Прохвост, американец Сэм, всем представился владельцем острова и всего, что на нем есть, а за бананы обеспечил занятость.

Кто ставил незамысловатый заборчик из пальмовых листьев, кто за этот заборчик таскал кокосы и бананы, а кто лез на пальмы, добывая их. Литовец же, вдобавок ко всему, отведал удар палкой на глазах у всех остальных за то, что решил без спроса съесть банан, которые он таскал за заборчик. Память трех остальных зафиксировала данную акцию и напрочь стерла желание повторять подобные действия впредь. Тем временем Сэм, уже даже с какой-то ненавистью, посматривал на двух, продолжавших бесцеремонно спать парней.

Прошло уж где-то два часа, события по захвату власти и территории для Сэма разворачивались как нельзя лучше и самое главное – быстро, а эти двое его тревожили на уровне интуиции, расположенной прям под кожей и выдававшей себя в нервном почесывании. Через пару минут, не выдержав нервного зуда, Сэм позвал поляка.

– Иржик! – поманил его пальцем. – Вот тебе палка, Иржик, иди и разбуди этих двух, уже вон и солнце взошло, а они все спят.

– А может, им не мешать, Сэм? – робко возразил поляк, но Сэм одарил его своим самым грозным взглядом, от которого Иржик вжал голову в плечи.

Иржик пытался еще что- то сказать, но как только он открыл рот, Сэм ловко засунул в него полбанана.

– Ешь, ешь! Я добрый!

Поляк, с удовольствием жуя банан, пошел будить двоих спящих. Когда Иржик подошел к спящим, он вдруг сморщился и перекривился, зажал нос и произнес:

– Матка боска, это ужас какой-то! Как тут воняет!

– Чем там воняет? – спросил стоящий невдалеке и наблюдающий за происходящим Сэм. Иржик принюхался, выпятив вперед нос, а ладошкой, как бы погоняя к нему воздух, принюхался и выдал свое экспертное решение:

– Спирт и, по-моему, чеснок.

– Мне это не нравится! – сдвинул брови Сэм, подумав, добавил. – Это влияет на дисциплину!

В это время один из спящих шумно перевернулся на спину, раскинул руки в стороны и громко захрапел, второй, которого Иржик тыкал палкой в бок, присел на песке, смачно зевнул и стал с любопытством озираться по сторонам. Он выглядел не как все, на нем были широкие штаны, вышитая узорами рубаха, а на голове красовался длинный одинокий чуб.

– Ты кто? – спросил Сэм, ему нравилось бесцеремонно задавать вопросы, вкладывая в эту бесцеремонность уже предопределенную субординацию.

– А шо такое? – парень сплел пальцы рук на затылке, потянулся и вопросом на вопрос спросил Сэма – А ты хто?

Сэм сложил руки на груди и выставил ногу вперед, гордо приподнял подбородок и, как бы опуская сверху вниз взгляд, поставил печать под своими словами:

– Я хозяин острова и всего, что на нем: видишь деревья – они мои, на них кокосы и бананы – тоже мои, но я добрый. Хочешь, я тебе дам банан?

– А горилки с салом у тебя случайно нет? – и парень, сглотнув слюну, с надеждой посмотрел на Сэма.

– Нет, но будет! – нашелся мгновенно Сэм.

– А когда?

– Скоро! – соврал Сэм, при этом подкидывал и ловил банан.

Парень провожал взглядом летающий вверх и вниз фрукт. Сэм ловко подкинул банан вверх в сторону парня, и тот ловко поймал его.

– Благодарствуйте, хозяин!

Сэма как будто пронзило током, он обернулся, позвал всех подойти к нему и, когда последним Янес подошел, сказал:

– Знаете, я решил, что хватит нам тут официальных реверансов, а то все «Сэм, Сэм», и на «вы», предлагаю без всяких там церемоний: зовите меня попросту – «Хозяин», вот как он. – и Сэм ткнул пальцем в новенького,

– А кто он? Как его звать? – спросил Янус.

– Чуть не забыл. – вспомнил свой первый вопрос Сэм. – Кто ты? – и Сэм опять встал в картинную позу.

– Та не знаю я, кто я! – развел парень руки.

– А ну, посмотри в нагрудном кармане. – посоветовал Янис.

Парень пошарил в кармане рубахи, но там было пусто, затем в шароварах, и там было пусто, и виновато забормотал:

– Наверное, потерял, шоб те пусто было! – кому-то пожелал он, посмотрев на всю компанию, развел руками и сказал – Немае писульки, – и при этом глупо улыбнулся.

– Хозяин, последний просыпается! Пойдем знакомиться с ним. – предложил Иржик.

Толпа дружно направилась к последнему. Последний, как раз тот, что храпел, встал, быстро скинул с себя одежду и с диким криком забежал в океан по пояс, а затем нырнул, вынырнул… и так несколько раз, фыркая и выкрикивая:

– Уф, хорошо, ох, отлично!

Потом вышел на берег, встряхнулся от вод, как зверь, затем, мельком взглянув на толпу, дружелюбно сказал:

– Привет, пацаны! – и подбежал к первой пальме, вцепился в ствол и начал трясти, несколько кокосов, не выдержав энергии трясущего, сдались ему в плен. Новенький взял один и них, тот, что побольше, и с криком «За ВДВ!» разбил кокос о голову, чем удивил до состояния паралича всех присутствующих, особенно Сэма. Сэм, приняв картинную позу, громко, почти полукриком, объявил новенькому:

– Это мой остров, это мои деревья, это мои кокосы!

– Где это написано, чем докажешь? – жуя орех, быстро парировал новенький.

Оторопелый американец был в бешенстве, подойдя поближе к бунтовщику, замахнулся и хотел ударить его палкой, но тот лихо перехватил ее, сломал о колено, взял американца за шкирку, притянул к себе и со злостью произнес:

– В следующий раз п…лей получишь, понял меня? А теперь пошел на х…!

Сэм, введенный в состояние ступора, ретировался к толпе и стал спрашивать:

– Что он сказал? Что за язык? Я ничего не понял!

И с двумя вопросами в каждом глазу вертел головой на своих подданных, но ни один Ян, ни Иржик не знали и только пожимали плечами, а в цветастой рубахе подошел поближе и прошептал Сэму перевод. Сэм поднял брови:

– Какой плохой человек, какой плохой человек! – опешил от перевода американец. – А ты откуда знаешь эти слова?

Сэм подозрительно глянул на чубастого.

– Откуда? – Сэм, три Яна и Иржик посмотрели на чубастого.

– Сам не знаю. – и вдруг резко ударил себя по лбу. – А может, мы родственники, может, мы братья?

Сэм быстро смекнул, что к чему и сказал:

– Да нет, что ты, какие вы родственники, ты хороший, он плохой! – обнял шароваристого за плечи. – Ты вон какой красивый, а он мерзкий и противный. На, тебе банан, как ты думаешь, кто он?

Ответ ждать было бесполезно: чубастый уплетал банан и ему было не до мыслительных процессов. Легок на помине, подошел новичок.

– Ну, что вы тут, как сычи, насупились, айда на пляж, искупаемся, позагораем, как звать-то вас, чудики?

– Ты сам чудик! – за всех ответил Сэм. – Нам некогда резвиться, у нас дел по горло, надо к закату все успеть, так, чтобы с рассветом новые дела придумать и делать их. А тебя как звать и кто ты?

– Да я тут у себя в кармане записку нашел, там написано… – и новичок, как бы подтверждая подлинность документ, прочитал: «русский».

– Русский? – не понимая почему, но как в каком- то кошмаре, пересохшим языком – повторил американец, у него отчего-то появился звон в ушах и легкое головокружение, через минуту, справившись со своим состоянием, американец продолжил – Как звать тебя, русский? – Иван, Иван я! – ответил Ваня. Тут, как ужаленный, взвился с песка шароваристый:

– Вспомнил, вспомнил, как меня зовут! Иванко, во как! Русский посмотрел на внезапно обретшего имя, рассмеялся и сказал:

– Так ты – хохол, Иванко!

– Это почему я хохол?

– Так на голове у тебя хохол!

Тут к Иванко подошел Сэм и на ухо прошептал:

– Ну, что я тебе говорил?! Ты видишь, какая он сволочь! У тебя чубчик, а он «хохол», говорит. Какие вы братья? Он – Иван, а ты-то – ИванКО! Он просто смеется над тобой, будь с ним поаккуратнее, он очень плохой, я еще сомневался, а теперь вижу: хуже никого нет. Боюсь, он хочет отнять у меня кокосы и бананы.

Рядом стоящие и слышавшие Сэма три Яна и Иржик нахмурились, глядя на Ивана, вся компания во главе с Сэмом дружно стала прогонять его.

– Уходи, Иван, мы не хотим с тобой дружить, ты плохой!

А Сэм больше всех распалялся:

– Ты сказал, что мой остров не мой, и что я здесь не хозяин, а вот они тебе могут сказать, что я здесь хозяин и всё здесь моё. Подтвердите, «друзья»! – перекосившись от этого слова, но вынужденный его произнести, напирал на русского Сэм.

– Сэм здесь хозяин, мы это подтверждаем. Сэм хороший, он нам бананы дает, это его остров!

Опешивший от такого дружного напора, русский растерялся:

– Ну, ладно, ладно вам, не хотите, как хотите… – и пошел один на пляж, пройдя шагов десять, обернулся, посмотрел на компанию, улыбнулся и, покачав головой, сказал – Да вы, б…, секта какая-то, психбольные, а этот Сэм ваш – жулик и прохвост! А ты, хохлатый, наипервейший балбес! Что ты там трёшься? Да забей ты на этого Сэма, пошли купаться, я тебе банановое дерево подарю!

Иванко было дернулся в сторону русского, но на полшаге вдруг что-то вспомнил:

– Не, я не пойду, мне Сэм еще сало обещал, и горилку, ему скоро привезут. Правда же, Сэм? – и Иванко преданно посмотрел на Сэма.

Американец, поникший было от разоблачительной речи русского, встрепенулся:

– Конечно, правда! Я скажу вам больше, скоро много чего привезут, там и сало есть, и горилка, и еще много всякого… Я добрый, дам вам.

При этой новости вся толпа еще дружнее сплотилась вокруг Сэма и еще злее стала корчить физиономии в сторону Ивана.

– Да пошли вы, чокнутые! – махнул в сторону коалиции Иван и пошел обустраивать свою территорию перед наступающей ночью, и планов в его голове было громадье, можно сказать, вагон и маленькая тележка.

Иван засучил рукава и с энтузиазмом принялся наводить порядок на своей территории. Где-то на подсознательном уровне он знал, что она его, он не помнил, откуда, но точно знал и приговаривал:

– Давайте, давайте, вы еще пожалеете, что связались с этим жуликом, вы еще прибежите ко мне. – при этом никакой злости не испытывал к ним, а только одну досаду.

В то же время в глубине острова компания сидела кружком, и Сэм держал речь:

– Вот же занесло на нашу голову этого плохого, неотесанного грубияна, теперь он точно начнет всех обижать. Видали, как он кокос о голову хрястнул, а купался и фыркал, как медведь, нам теперь по одному никак нельзя, правда же, «друзья»?

Почему-то при слове «друзья» Сэм всегда рефлексировал кислой клюквой.

– Но ничего, мы его проучим, подкараулим и отдубасим палками, давайте решим, как мы это сделаем.

– Что значит, «как сделаем»? – спросил литовец Янус.

– Ну, например, ты, Янус, подойдешь к нему и потребуешь: «А ну-ка дай денег, Иван!» – и самое главное, чтобы вид у тебя был страшный.

– А если он не даст? – спросил латыш Янис.

– Тогда подходишь ты и спрашиваешь: «А если нет денег, тогда дай закурить!».

– Так здесь же нет сигарет? – удивленно поинтересовался Янес.

– Ну, что ты тормозишь! – грубовато в сторону эстонца зыркнул Сэм. – Я сам знаю, что ни денег, ни сигарет у него нет, но нам надо найти предлог для ссоры с ним, чтобы проучить его, так вот дальше, когда он ответит отказом, из-за пальм выйдут Иржик и ИванКО. – И что? – напряглись поляк и Иванко.

– А то, что вы скажете Ивану: «Что ты тут маленьких обижаешь и ничего им не даешь, негодяй!»

– Но он же нас не обижал! – опять впрягся эстонец.

Тут уже все понявшие замут загомонили:

– Да не тормози ты, тормоз, ну-ну, дальше-то что, Сэм?

– А дальше… Иванко первым сзади ударит Ивана палкой, а за ним все остальные.

– А шо я-то первый, пусть вон Иржик, у меня голова разболелась.

– Он же тебя больше всех не любит! Он тебя за дурачка считает, перед всеми «хохлом» обзывает, вон и недавно сектантом и психбольным обзывал!

– Та это ж, он про всех. – пробовал включить заднюю Иванко.

– Нет, это он тебя одного! Ты плохо слышал, ты в это время банан жевал. И потом, мы все здесь по запискам, я американец, Иржик-поляк, эти литовец, латыш, эстонец, а ты кто?

Иванко опустил глаза в песок.

– Вот видишь! – продолжал морально уничтожать его Сэм. – А если ударишь первым, мы тебя сделаем…

– Кем, кем? Американцем? – не дав договорить Сэму, воспрянул духом Иванко.

Сэм скривился, отмахнулся рукой, как от назойливой мухи, подумал и изрек, подняв палец кверху:

– Европейцем тебя сделаем!

– Правда? – переспросил счастливый Иванко.

– Вот те крест! – не моргнув глазом, соврал Сэм и показал на палки, случайно сложенные и напоминающие крест. Правда, могильный, кладбищенский, но Иванко был удовлетворен. Затем компания, вдруг в одночасье превратившаяся в банду, улеглась спать, благо роли и функции были распределены.

И русский Ваня ложился спать с разными думками, потом стряхнул их с себя и сказал:

– Утро вечера мудренее! – и заснул крепким сном.

Послесловие. Один из ведущих профессоров, который проводил эксперимент, отошел от большого экрана и сказал:

– Ну, вот что и требовалось доказать, уважаемые коллеги. Национальные характерные черты в прямой зависимости от времени проживания социума, в тех или иных условиях общественного мироустройства, в которых и где проживала данная социальная группа, называемая «Нация».