Читать книгу Война красноармейца Константина Рукавицына. 1941—1945 годы - Сергей Константинович Рукавицын - Страница 5

Призыв в армию

Через трое суток Константин добрался до военкомата, встал за углом здания и стал ждать. Кузнецкий военный комиссариат представлял собой красивое двухэтажное здание с мезонином и широким бетонным балконом, выходившим прямо внутрь двора. Видимо раньше дом принадлежал купцу. Время подходило к полудню, когда к дверям подошёл высокий стройный средних лет человек в форменной зелёного цвета одежде. На воротничке выделялись две полоски рубинового цвета. Костя понял, что это тот, кто ему нужен. Он вышел из своего укрытия, поздоровался и быстро с придыханием боялся, что не успеет, вымолвил: «Я доброволец, хочу служить в армии, но документов нет – сгорели вместе с церковью и церковной книгой!». Офицер внимательно посмотрел на него и дружелюбно ответил: « Идём со мной».

К ночи он голодный, уставший, но счастливый спал на верхней полке вагона поезда, который вёз его на областной сборный пункт призывников. Здесь вновь прибывших будущих солдат, подстригли под ноль, сводили на помывку в баню, выдали военную форму и книжку красноармейца карманного формата, покормили и отправили отдыхать в казарму. Впервые за долгое время Костя уснул здоровым крепким сном. Через два дня после очередного построения на плацу им представили старших воинских команд, приехавших за молодым пополнением. Он обратил внимание на залихватского казачка на его папаху, лихо заломленную на голове, из под которой выглядывал длинный чуб, красивый полукафтан, под которым проглядывали шаровары с красными лампасами по бокам и черные мягкие сапоги, а никак у него тяжёлые ботинки из «кирзухи» замотанные выше до колен обмотками. На боку свисала длинная кавалеристская шашка. После команды: «Вольно, Разойдись». Догнал уходящего красавца, и смело без всякого стеснения подошёл к нему с просьбой: «Возьмите меня в свою команду?». – Лошадей любишь, ездить умеешь? – Да. – Давай красноармейскую книжку и жди. На следующий день при общем построении его зачитали как зачисленного в команду будущих кавалеристов. Выдали сухой паёк на трое суток и отправили на железнодорожный вокзал для посадки в поезд, следующий спецрейсом в подготовительные Гороховецкие лагеря возле города Горький, (ныне Нижний Новгород).

Заканчивался апрель 1941 года. Прибыв с молодым пополнением, будущий кавалерист был зачислен в полковую школу, где вначале прошёл курс молодого бойца. Половина программы курсов состояла не в боевой подготовке, а в промывание мозгов: про руководящую роль партии, всемогущего и всезнающего вождя Сталина, не победимую Красную армию и прочую чушь. Наученный горьким жизненным опытом 20-ти летний юноша, молча с упорством, переносил тяготы и лишения военной службы. По окончании курсов перевели в подразделение специальной подготовки. Здесь началась настоящая воинская жизнь. Распределили по эскадронам: командиры после ознакомления с личным составом провели закрепление за каждым бойцом лошади, ознакомили с казармой для личного состава и проводили в конюшню, где Костю дожидался в стойле его боевой друг с именем Белогривый. Осмотрел его – конь оказался вполне импозантный. «Дарёному коню в зубы не смотрят», но он посмотрел и убедился, что Белогривый уже средних лет и должен быть спокойным в своём возрасте. Это придало смелости, через минуту был стойле, обнимал за шею своего нового друга, мирно беседовал с ним, осознавая, что он не сделает донос на него и не предаст. Проходивший мимо командир учебного эскадрона капитан Бойко похвалил: «Уже подружились – поздравляю».

Через месяц была присяга – за кавалеристом Рукавицыным К. И. закрепили под роспись: лошадь, карабин кавалерийский, шашку драгунскую. После прохождения рысью поэскадронно перед трибуной комэск предупредил, что за потерю оружия в мирное время – трибунал и тюрьма, в военное – расстрел. Началась серьезная боевая подготовка. Изучение уставов, всех видов оружия, стрельба из него, метание гранат. Специальная подготовка заключалась в подготовке лошадей правильного поведения в бою при выстрелах, взрывах, атаках поэскадронно, лавиной. В индивидуальную подготовку кавалериста входило умение управлять лошадью при скачке рысью, в галоп стрельбе из карабина и рубить шашкой на скаку. Обучали на рубке капусты. Кочан насаживали на шест на высоте человеческого роста, обучаемый обязан был на полном скаку разрубить его напополам. Слишком ретивые новобранцы вместо капусты отрубали уши лошадям, их отчисляли и отправляли служить в пехоту. Всё не большое свободное время от службы и даже редкие увольнительные проводил в конюшне. При встрече обязательно угощал своего друга кусочком хлеба, реже сахаром. Лошадь Константина была умной и спокойной, прощая ему все погрешности в боевой подготовке. Не шарахалась в стороны от выстрелов и учебных шумовых гранат. Скакала ровно и на необходимом расстоянии при рубке шашкой предполагаемого врага. При таком раскладе успех в боевой и политической подготовке не был неожиданностью. Капитан Бойко не раз выражал благодарности и пообещал представить первому воинскому званию. Инициативу перехватил заместитель по политической работе (далее замполит) старший лейтенант Мерзаев. Вместо звания кавалериста Рукавицына приняли в коммунистический союз молодёжи (комсомол). Видимо пришла разнарядка на приём новых членов. Напряженная боевая подготовка шла по своей программе, и в редкие часы отдыха думалось о том, что учеба скоро закончится и их распределят по воинским частям, где то далеко будет проходить размеренная служба. Суббота 21 июня ничем не отличалась от предыдущих дней. Все по распорядку дня с помывкой во второй половине дня и заступлением в караул в ночь. После смены из караула обратил внимание на благоухающую спокойствием природу пока шел в казарму отдыхать. Сон был прерван командой дневального: «Эскадрон в ружьё!». При построении обратил внимание на то, что командиры были хмурые, молчаливые и чем-то озабоченные, что не предвещало ничего хорошего. Начиналось зловещее воскресное утро 22 июня 1941 года.