Читать книгу Русь. Легенда о Рюрике - Сергей Короп - Страница 3

После смерти отца, княжество Рерика принял старший сын – Годолюб. Молодая супруга покойного князя – Едвига, с четырнадцатилетним сыном Лотарем, осталась на попечении пасынка, что вызвало в душе вдовы скрытое негодование и тайную ненависть к Годолюбу. Но законы Рерика были справедливые и выполнялись безпрекословно. Едвиге ничего не оставалось, как смириться и покорно следовать своей участи. Благо сердце молодого Годолюба было добрым, и он щедро предоставил молодой мачехе и сводному брату распоряжаться княжескими владениями, так же как и было при жизни старого князя.

Едвига подошла к богато сервированному столу, и налила себе вина. Отпив глоток, она уселась в кресло и задумалась. От мыслей ее отвлек шум быстрой ходьбы за дверью. Это были шаги ее сына – Лотаря.

– Мама, я только что говорил с Годолюбом! – крикнул с порога юноша.

Княгиня поставила бокал с вином на подлокотник и выпрямилась.

– Для начала закрой дверь! Здесь и стены имеют уши! В особенности сейчас.

Лотарь исполнил веление матери, и, приблизившись к ней, перешел почти на шепот.

– Я говорил с Годолюбом… Он собирается жениться!

– Погоди, как это жениться, когда?!

– Завтра отправляется в путь, просил меня сопровождать его! Едем за невестой! Черт!

– И кто же эта счастливица?

– Дочь Новгородского князя Гостомысла – Умилена.

– Вот как!

Лотарь забегал по комнате, и, забыв об осторожности, перешел на крик.

– Мама, это конец! Не видать мне княжества никогда! Как только у Годолюба родится наследник, я потеряю все надежды на трон!

– Замолчи, дурак! Чего разорался как дворовая девка?! Успокойся и дай мне собраться с мыслями!

– Надо что-то делать!! Может… отравить?

– Тише ты! Выпей лучше вина. – Едвига наполнила вином кубок, и почти силком заставила сына сделать глоток.

– Не говорил тебе братец, отчего так вдруг приспичило ему жениться? Эта весть полная неожиданность для всех нас…

– Никакой неожиданности, – проговорил, немного успокоившись, Лотарь. – Гонец прибыл от Гостомысла с новостью, которая и заставила Годолюба принять решение скорого отъезда.

– Что за известие?

– Король Готфрид возжелал взять в жены Умилену, но был, отвергнут ею. Это привело его в бешенство, и он скоро покинул Новгород, даже не простившись с князем.

– Та-ак, это становится интересно. И, что же Гостомысл?

Лотарь пожал плечами.

– Бог его знает. Только, видать испугался гнева Готфрида, потому и послал гонца к Годолюбу.

– Это тебе братец поведал?

– Он. Еще о любви к Умилене говорил. Любятся они давно. Хотел отца посвятить в дела свои амурные, да не успел, помер тот.

– Зато теперь случай представился удобный, – молвила Едвига, о чем-то сосредоточенно думая. – Говоришь, убыл в ярости?

– Судя по словам гонца, то да.

– Король Готфрид в гневе страшен и способен на многое. Не ровен час и войной может пойти на Новгород. Отдав дочь за Годолюба, Гостомысл обретет сильного союзника.

– Не видать мне княжества…

– Помолчи… не все так плохо, как кажется.

Едвига снова уселась в кресло и стала задумчиво постукивать костяшками пальцев по подлокотнику. Некоторое время она молчала, уставившись в одну точку невидящим взглядом. Лотарь терпеливо ждал, нервно сжимая и разжимая кулаки, не решаясь нарушить образовавшуюся паузу.

– Судя по поведению Готфрида, он действительно влюблен в Умилену.

– И что с того? – хмуро бросил Лотарь.

– А то, дурачок мой, что это может сыграть нам на руку.

– Мама, причем здесь его любовь и мое сегодняшнее положение?

– Безумная страсть датчанина может привести тебя на княжество!

– Что?

– Если все верно рассчитать. – Едвига быстро вскочила на ноги. – Ты был у Зигфрида?

– Был. Отдал ему все снадобья, что ты дала.

– Очень хорошо. Как он себя чувствует?

– Что ему сделается? Он же не человек…

– Замолчи! – княгиня схватила сына за грудки. – Запомни! Никогда, никому не вздумай говорить о нем! Не дай бог, кто-нибудь пронюхает, кого мы у себя прячем.

– Я понял, понял… – испугался Лотарь, стараясь освободиться.

– Даже своей дурочке-простолюдинке не проболтайся! Как ее…

– Драгомира.

– …Драгомире. Уразумел?

– Да, матушка… отпусти.

– Я иду к Зигфриду, сообщу ему новость.

– А мне, что делать? – растерянно спросил юноша.

– А ты иди, готовься в дорогу. Вам с братом предстоит дальний путь и ответственная миссия.

– Мама!

– Ладно, не переживай так. Вернусь, скажу, что тебе делать.

Верный Неврат ждал свою хозяйку у выхода. Едва княгиня появилась на крыльце, слуга склонил голову, ожидая приказаний.

– Седлай коней! – бросила на ходу Едвига.

– Слушаюсь.

Спустя некоторое время, оба мчались по направлению скрытого в лесной просеке, тайного дома Едвиги. Деревянный дом охранялся верными людьми княгини, и был окружен со всех сторон высоким бревенчатым частоколом и глубоким рвом наполненным водой. Как только всадники приблизились, им тут же был переброшен небольшой мост, и отворены ворота. Во дворе находились воины вооруженные луками и мечами. В те времена иметь меч могли позволить себе лишь состоятельные люди, здесь же были простые солдаты. Все расходы по экипировке своего вооруженного отряда оплачивала Едвига. На это она не жалела средств. Иметь под рукой преданных воинов никогда не помешает.

Легко ступив на крыльцо, княгиня вошла в открытую Невратом дверь.

– Жди здесь! – приказала она, и исчезла в темном проеме.

Зигфрид полулежал на медвежьей шкуре. Его правая рука до самого плеча была стянута тугой повязкой, а пол-лица скрывала черная маска из мягкой кожи. Увидев княгиню, он даже не сделал попытку приподняться, а лишь угрюмо глянул на нее сквозь прорези маски.

– Пора возвращаться домой, Зигфрид, – вместо приветствия сказала вошедшая.

– Это невозможно. Я не выполнил поручение. Да и не готов я к дороге, еще плечо не зажило. Проклятый берсерк, чуть не убил меня своею дубиной.

– Сколько понадобится времени для твоего выздоровления?

– Думаю, дней десять. Твой лекарь знает толк. От его целебных настоек почти ушла боль, и кости срастаются быстро.

– Хорошо.

– Но, я все равно не могу вернуться без головы этого младенца, будь он трижды проклят!

– Думается мне, что Готфрида сейчас другое волнует…

– Плевать на Готфрида! Его гнев – пустой звук. Мне перед Хозяином держать ответ! Он-то уж не пощадит. Ты знаешь.

– Есть у меня одна мысль.

Едвига подошла к раненому воину и присела рядом, подогнув колени. Зигфрид немного приподнялся, и, опершись спиной о стену, стал слушать.

– Ты, свое дело сделал – нашел обоз, в котором ехала Маринья с ребенком.

– Как же, сделал!.. Только мои пятьдесят воинов были просто растерзаны десятком берсерков. А я, так вообще, еле ноги унес.

– Погоди, даже основной отряд не смог захватить обоз?

– Их туман поглотил. Чертовщина какая-то.

– Никакой чертовщины нет. Здесь без волховского колдовства не обошлось.

– Волхвы?

– Именно. Надо время, чтобы найти их чащах лесных.

– Мне прикажешь шастать по болотам?

– Зачем? У меня есть для этого надежные люди. Ты займешься другим, Зигфрид.

– Ну?

– Отправишься к Готфриду, дабы сообщить ему о свадьбе Годолюба и Умилены.

– Ты смеешься надо мной?

– Нисколько. Я расскажу тебе, что нужно говорить.

– И, что это даст?

– Каждый получит свое.

* * *

Лотарь с Драгомирой сидели на берегу реки. Время от времени они бросали мелкие камешки, наблюдая, как расходятся круги по воде.

– Мне не хочется расставаться с тобой, Лотарь, – потупив глаза, молвила девушка.

– Мне тоже. Только не могу я старшему брату перечить. Хоть и сводному.

– Да уж. Ведь он теперь правитель Рерика…

– И что с того?! – юноша вскочил на ноги и со злостью забросил камень далеко в воду. – Несправедливо это! Моя мать должна была унаследовать трон! Она – законная правительница Рерика!

Драгомира испуганно вздрогнула от неожиданного эмоционального всплеска Лотаря.

– Прости… я не хотел тебя обидеть.

Юноша снова присел.

– Ладно, ничего. – Лотарь немного поостыл.

– Ты это… береги себя в пути. Я попрошу богов оберегать тебя и сопутствовать удаче.

– Благодарю тебя, Драгомира, – на лице Лотаря мелькнуло что-то наподобие улыбки. – Ты – мой единственный друг во всем княжестве.

– А ты – мой, – тихо молвила девушка.

– Знаешь, Драгомира, я открою тебе тайну. Поклянись, что никому не скажешь.

– Клянусь жизнью!

Лотарь наклонился к уху девушки и шепотом произнес:

– Скоро я буду править Рериком. А ты станешь моей супругой!

– Лотарь, это невозможно!

– Невозможно, что? Мое княжение?!

– Нет, я не то хотела сказать. Я никогда не смогу стать твоею женой.

– Ты не согласишься?

– Дело не в этом. Ты – князь, благородного роду, а я – простолюдинка, дочь прислужницы.

– Пустяки! Когда я стану во главе Рерика, сделаю тебя благородной! Обещаю!

Юноша взял за руку Драгомиру. Сплетя пальцы, они, молча, наблюдали за водной гладью. Придвинувшись к княжичу, девушка склонила голову ему на плечо. Юношеские сердца стучали учащенно, отбивая ритм первой любви. Когда тебе тяжело, когда ты боишься людей и себя, когда ты запутался в делах и жизненных перипетиях, скажи себе: буду любить тех, с кем меня свела жизнь, и все пройдет, распутается, и нечего будет ни желать, ни бояться. Ах, это сладостное первое чувство любви. Что бы ни происходило вокруг, какие беды не подстерегали бы тебя, пусть даже смертельная опасность нависла, но все это ничто, если душой овладело великое чувство любви.

Молодые люди не произнесли ни звука. Они прекрасно объяснились в любви, и без слов. К чему слова, когда сердца говорят сами за себя.