Читать книгу Прав ли Татищев, или Великая загадка русской истории - Сергей Козлов - Страница 2

Эта встреча была неожиданной: наперерез движению моего автомобиля по бывшим колхозным, а теперь зарастающим подмосковным полям спокойно и элегантно двигалась всадница. Она выглядела неземным существом на своём гнедом рысаке, явно принадлежащем к одной из скаковых пород. Сам её вид – в шляпке, приталенном костюме наездницы, белоснежных рейтузах и чёрных глянцевых сапожках, со стеком в руках – был удивителен для сельского заброшенного подмосковного пейзажа.

Стройная фигурка, невысокий рост и её уверенная посадка в седле, вместе с идеальными пропорциями коня, несущего на себе отнюдь не дешёвые сбрую и седло, создавали впечатление какого-то неземного схождения этого существа с одного из полотен средневековых художников на нашу грешную и малоухоженную среднерусскую землю. Уверенно преодолев изрытую ухабами придорожную полосу, наездница остановилась на обочине дороги.

Я тоже остановил своё авто недалеко от неё, стараясь не спугнуть животное.

Это сделать было нетрудно, я только-только выехал с территории заброшенной усадьбы Болдино и собирался найти дорогу к могиле Василия Никитича Татищева, которая должна была быть где-то не очень далеко. Этот вопрос – «Как найти могилу Татищева?» – я и задал всаднице.

Незнакомка на удивление уверенно отговорила меня идти на Рождественский погост (там находится могила Татищева) напрямую через лес: «Не найдёте, идти неудобно, трудно и наверняка заблудитесь, а вот если проедете через деревеньку, за деревней повернёте направо по просёлочной дороге через поле, далее по ней же через лес, и там, пройдя три оврага, на пригорке увидите кладбище. Могила его там».

Её совет оказался точным. Я быстро проехал через деревеньку Шахматово (не та, которая блоковская, а другая, расположенная юго-восточнее), за деревней оставил машину и пешком пошёл по подсохшей на ветерке просёлочной дороге через поле к лесу. Через лес дорога шла более сырая, грязная (было начало осени). Первый овраг встретил меня огромными лужами и глубокими следами какой-то внедорожной техники в колеях дороги.

Второй овраг оказался простой низинкой в лесу, а вот третий овраг был оврагом с большой буквы. Его склоны были почти отвесны, глубина – примерно метров пять, но самое интересное, что следы дороги (или тропы) через него были. Вылезать на другой склон оврага пришлось почти на четвереньках, так как из-за густой травы обувь скользила по склону. Но всё-таки овраг был преодолён.

На подходе к нему я действительно увидел ограды могил в лесу на другой стороне, и думал, что цель моя близка. Но когда я преодолел овраг, то понял, что это ещё не последнее препятствие. Идти в сторону могил пришлось через выросшую за лето по пояс густую траву, а местами и по грудь. Крапива в этой траве была такой же высоты. Окончательно добавляли «романтики» попадавшиеся в хаотичном порядке по пути упавшие стволы деревьев разных пород, разной степени трухлявости и сучковатости.

Казалось, что все деревья лежали именно мне сучками навстречу.

Но до могил добраться хоть и с трудом, но удалось. Это заброшенное кладбище как раз и оказалось тем Рождественским погостом, где и лежит в могиле Василий Никитич Татищев, первый историк Российского государства.

Его могила – самая ухоженная на Рождественском погосте.

Побывав на могиле Татищева, мне стало интересно, что же он в своей «Истории» написал. Я слышал разные мнения: какой-то старик записал какие-то басни, письменных подтверждений этому нет, начудил в своей книге и т. д.

Я начал читать «Историю…» Татищева. Читалось трудно.

Написанная слогом XVIII века, пусть, видимо, и подредактированная в соответствии с современной орфографией и лексикой, она казалась мне какой-то тяжеловесной и трудночитаемой. Обратив внимание на большое количество ссылок в тексте, причём ссылок самого Татищева, где он старался выразить в том числе и своё отношение к источникам своей истории, я читать книгу бросил.

Прошло время, и я решил изучить, что же делал в своей жизни Василий Никитич Татищев.

В молодости один из моих товарищей служил в Поволжье в Татищевской дивизии. Напомню, что это было советское время. В памяти осталось, что я, будучи убеждённым в правильности рабоче-крестьянской власти, был поражён, что целая дивизия Советской армии носила имя какого-то царского то ли графа, то ли дворянина.

Пришлось изучить историю жизни Василия Никитича Татищева. Что же я узнал?