Читать книгу Сборник рассказов «Ужасы Абсурда» - Сергей Кулагин - Страница 10

Иллюстрация Сергея Кулагина

– Ник, проверь все ли вещи на месте, – отец Ника, Максимилиан Кейди был занят тем, что в сумасшедшей спешке укладывал свои рубашки и костюмы в увесистый чемодан, – такси будет с минуты на минуту, так что поторопись!

– Да! – отозвался Ник, выглядывая из своей комнаты. Конечно, он не успел собрать всё, что хотел увезти с собой в Бостон, отец велел ему взять только самое необходимое, но как из всего огромного количества детских вещей и игрушек выбрать те, которые необходимы? Перед девятилетним мальчиком возникла неразрешимая дилемма. Он подумывал позвать отца, чтобы тот ему помог, однако быстро отказался от этой идеи, потому как тот, был слишком занят собственными вещами, и навряд ли поднимется на второй этаж, чтобы помочь. Подобного рода попытки уже предпринимались Ником и не увенчались успехом. Была бы здесь мама, она бы точно помогла. В отличие от отца, у неё всегда находилось время, чтобы уделить внимание девятилетнему сыну. К несчастью, она умерла восемь месяцев назад. Отец недолго горевал, уже через три месяца после смерти Лорейн, познакомился с Мот, девушке, которая была младше Максимилиана на десять лет и годилась Нику разве что только на роль старшей сестры. Сейчас она сидит в машине, свои вещи уже собрала, и время от времени названивала Максимилиану, чтобы узнать, когда он и Ник будут готовы ехать. И вот сейчас опять названивает Максу, эта противная дребезжащая мелодия, которую Макс поставил себе на телефон, ужасно раздражала, как и сама Мот. Недалёкого ума девица, меркантильная и ужасно взбалмошная.

Когда отец был рядом, она играла роль невинной до омерзения ласковой овечки, но когда Мот оставалась с Ником одна, вот тогда-то показывала свою настоящую суть. Если бы в школе, где учился Ник, задали домашнее задание, отыскать живую копию мачехи из сказки про Золушку, Ник абсолютно безошибочно указал бы на Мот. Эта двуличная особа, прикидывающаяся паинькой и милашкой, с одной стороны, и сущей мегерой, с другой, снискала бы славу актрисы фабрики грёз, если была бы достаточно для этого умна. Её с Ником отношения не заладились с самой первой минуты знакомства. Когда Мот впервые переступила порог их дома, маленький Ник, только завидев её, сразу же отправился к себе наверх, и какие бы угрозы отец к нему ни применял, уговаривая спуститься и поздороваться с будущей мачехой, Ник так и не спускался. Но потом, когда Мот, наконец, ушла, между отцом и сыном состоялся очень серьёзный разговор.

Ник ничуть не стеснялся применять в качестве аргументов против будущей мачехи, те ругательные словечки, которым научился у старшеклассников, он всячески уговаривал отца разойтись с этой девицей. На каком-то своём интуитивном уровне Ник догадывался, что ничего хорошего от этого нового союза у отца с этой женщиной не будет. Или будет, но в таком случае страдать и отдуваться будет он, то есть Ник. Макс будто не слышал, убеждал сына присмотреться внимательнее к Мот, попробовать с ней подружится, тем более он уже принял решение жениться, обратного хода точно не будет, по крайней мере, до тех пор, пока он сам не примет такое решение. Кончилось всё тем, что Ник, объявил отца предателем и заявил, что не будет с ним общаться, пока тот не разорвёт все отношения с Мот. К глубокому удивлению Ника, отец отреагировал на его слова очень выдержано и спокойно, понимал, наверное, какого ему приходится в школе, да ещё и почти в полном одиночестве все те дни, когда Максимилиан пропадал на своей адвокатской работе, так что он всё прекрасно понимал и это понимание сказалось на его миролюбивой реакции.

Перед тем как покинуть комнату Ника, отец сказал, что подумает над его словами, а до этого времени взял слово, что пока окончательное решение не принято, Ник должен будет какое-то время потерпеть присутствие Мот в их доме. С тех пор прошло несколько недель или около того, Ник не раз видел то, как отец и эта девица целуются. И судя, по тому, как часто они обнимались, когда были вместе, Ник с грустью подумал, что отец попросту солгал. Скорее всего, он уже давно принял решение жениться на ней. Эта догадка неприятно шокировала мальчика, и он решил во что бы то ни стало, выяснить у отца его намерения. Однако в один из дней, когда Ник вернулся из школы домой, он обнаружил, что ни отца, ни мачехи дома нет.

Ник точно знал, что именно сегодня у отца должен быть выходной день, так как ещё вчера он говорил об этом за ужином. Это было так на него непохоже. Возможно, они с Мот уехали в гипермаркет за покупками, и скоро вернутся.

Возможно.

А может, нет. В таких случаях Максимилиан имел привычку оставлять на столе какую-нибудь записку. Но осмотревшись в прихожей и на кухне, Ник, так никакой записки и не нашёл. Это обстоятельство – его сильно обеспокоило. Он попробовал позвонить отцу со своего мобильного телефона, но в ответ услышал лишь долгие и протяжные гудки. Ник пытался дозвониться несколько раз, но результат оказался одним и том же. У Ника на этот счёт было только одно предположение, либо отец забыл свой мобильник в машине, либо кто-то с его адвокатской работы вызвал его по очень срочному делу.

Как-то за ужином Максимилиан обмолвился о том, что с треском проиграл дело Дика Хенриксена – серийного убийцы из Нью-Гемпшира, и проиграл только потому, что ему хорошо за это заплатили. Это была первая его взятка за всю историю его адвокатской практики, и первая за всю историю работа с лицами из федеральной службы наказаний, искренне заинтересованной в том, чтобы привлечь Дика к высшей мере наказания – смерти на электрическом стуле.

Видит Бог, этот человек определённо заслужил смерть. Хенрексен, как отзывался о нём прокурор на заседании суда – человек тьмы. Человек, чьи помыслы сравнимы с помыслами самого Дьявола! Слушая его вступительную речь, Максимилиан не мог не согласиться с этим утверждением, сидя рядом с Диком Хенриксеном. Максимилиан чувствовал неуловимые исходящие от подсудимого, вибрации тёмной энергии, и эти самые невидимые волны давили на него, заставляли сердце Макса колотиться ещё сильнее, как при столкновении с ночным кошмаром, вернее, его живым материальным воплощением.

Дик в этот момент сидел в своей клетке, прикованный наручниками к жёсткой скамье, его тело присутствовало в зале суда, тогда как тёмная сущность оставалась на свободе. В тот день это чувствовали все, кто присутствовал в зале суда на оглашении смертельного приговора, во всём огромном помещении ощущалось волнение. Звериный взгляд Хенриксена фривольным прогулочным шагом ходил по залу, лишь изредка задерживая внимание на тех немногих, кто не смотрел в его сторону, тогда как в других он чувствовал своё упоение в той злобной и неудержимой силе собственного превосходства и власти. Они все попались в его ловушку, даже прокурор. Ведь не зря он сравнил его с Дьяволом, совершенно определённо Дик Хенриксен был похож на него. Его глаза, мимика, поведение и манера растягивать слова, роднила его с лукавым.

Все присутствующие это знали, но боялись об этом сказать. Боялись, потому что страшились за свои души, за свои эмоции, и главным образом за свои страхи, в особенности за их реальное воплощение. И не зря боялись, ведь в назначенный день, когда должна была состояться казнь Дика на электрическом стуле, он сбежал из камеры смертников. Сбежал, чтобы отомстить всем, кто его предал. В частности, Дик желал отомстить своему адвокату и его семье. Ник ничего об этом не знал. Узнал только тогда, когда отец возвратился домой. А всё это время, мальчик пребывал в каком-то странном и очень тревожном состоянии. Он чувствовал, что в скором времени произойдёт что-то очень дурное, и, в конце концов, с появлением отца и Мот, его догадки неутешительным образом подтвердились. Отец велел как можно скорее собирать вещи, объявил сыну, что они уезжают из города, чтобы никогда больше не вернутся.

– Собирайся скорее Ник, мы уезжаем! – нервный и зычный голос отца раздался в самом низу, было слышно, как открывается входная дверь, внушительных размеров чемодан на колёсиках последовал вслед за ним. Ник вышел из комнаты, он собрал вещи, которые собирался увезти в другой город. В душе мальчик искренне надеялся, что на новом месте и в новой школе, у него, наконец, появятся друзья.

– Он здесь! Он уже здесь! – истерический вопль Мот раздался на улице, Ник ещё не успел спуститься по лестнице, он был напуган и не понимал, что и как ему делать. Он отчётливо слышал крики, теперь к звонкому голосу Мот присоединился ещё один. Голос отца. На улице что-то происходило. Предчувствуя плохое, мальчик оставил чемодан, сбежал по лестнице вниз, подбежал к небольшому выходящему на улицу окну, расположившемуся рядом с входной дверью. На улице непроглядная ночь. Свет фар от отцовской машины, припаркованной перед домом, стелился по земле двумя яркими полосками света, вся остальная улица тонула во мраке. Два громких и резких хлопка взорвали внезапную тишину.

– Папа… – только и смог произнести Ник, желая увидеть отца невредимым. Мальчик прислонился лицом к окну, во тьме сновала чья-то тень. Кто-то ходил позади машины, включённый мотор размеренно тарахтел, выпуская клубы серых выхлопных газов. Ник подозревал, что именно этот подвижный силуэт, является главной причиной беспокойства отца. Конечно, Нику хотелось бы верить, что этот молчаливый человек и есть отец, просто он осматривает возможные вмятины на машине, исследует на предмет царапин и прочих повреждений. Видит Бог, Макс любил свою машину. Однако сына Макс, любил намного сильнее, и первое, чтобы он сделал в такой сложной ситуации, вошёл в дом и успокоил перепуганного Ника. К тому же Мот нигде нет. Если бы она была сейчас с отцом, то на всех порах влетела бы в дом. Конечно, ждать от неё любви, ласки и утешения, всё равно что надеяться, что однажды брошенная на бумагу спичка, не подождёт её и всё же в этот тревожный час, Нику хотелось убедиться, что и с ней, и с отцом всё в полном порядке.

Ник с испугом отпрянул от стекла, когда, перед ним как гром среди ясного неба, возникло злое лицо. Незнакомец, одетый в чёрную навыпуск рубашку, с повязанным на шее красным платком, стоял там. Увидев, что мальчик на него смотрит, вставил указательные пальцы в правый и левый угол рта, медленно растягивая его, изображая жуткую гримасу. Ник, боясь пошевелиться от охватившего его ступора и страха, дрожал всем телом, наблюдая, как незнакомец отступил от оконного стекла на несколько шагов и исчез из его поля зрения.

Придя в себя, от внезапного ступора, Ник проверил замки на входной двери и убедился, что дверь надёжно заперта. Страх гораздо более сильный, чем прежде захватил его мысли. Ник представил себе жуткую картину, отец лежит на улице весь в крови, по некогда белоснежной сорочке расползается алое пятно крови, из груди торчит рукоять ножа. Глаза испуганно и широко открыты. Мот лежит рядом с отцом, её длинные светлые волосы разбросаны по земле, кровь из множественных ножевых ран медленно вытекает, огромная лужа крови расползается по газонной траве. Страшный человек всё ещё там. Бродит перед домом где-то в ночи…

Весь дом превратился в сплошной тревожный звук, таинственные и зловещие шорохи и скрипы, словно пауки расползались по комнатам и углам. Давящая тишина распустила свои длинные щупальца, лизнула мальчика холодным языком, вызывая мурашки. Несмотря на то что свет во всём доме был включён практически везде, Ник не мог избавиться от мысли, что страшный человек, где-то тут. Возможно, уже в доме и ждёт, когда мальчик совершит какую-нибудь оплошность, и вот тогда он перед ним предстанет. Ник вошёл на кухню, открыв ящик кухонного стола, достал из него большой разделочный нож. Нервно сжимая пальцами рукоять, мальчик чувствовал, что с оружием будет в безопасности, хотя при этом понятия не имел, как применять нож против человека, который намного выше ростом и сильнее. Ник держа в правой руке нож, вновь подошёл к окну, мотор отцовской машины всё ещё работал, ночной мрак закрывал улицу, обозначая лишь смутные силуэты и очертания растущих неподалёку деревьев и соседних домов. Чёрная тень, внезапно появившись из неподвижного мрака, быстро промелькнула перед глазами взволнованного Ника. Это был он. Страшный человек все ещё там. Пальцы Ника до боли сжали рукоять ножа, Нику хотелось верить, что его храбрость в момент столкновения с незнакомцем будет достаточной, чтобы сделать решительный и упреждающий удар.

Только спустя пару секунд, Ника посетило внезапное озарение, из-за сильного волнения и страха, он совсем забыл о своём телефоне. Надо позвонить в полицию, и полицейские приедут и повяжут того мерзавца. Только он собрался его найти, как в стекло, перед которым стоял всё это время, последовал мощный удар. Осколки разбитого стекла оцарапали Нику обе щеки, мальчик испуганно вскрикнул, роняя мобильный телефон. Высокий силуэт незнакомца возник перед ним как призрак, пристальный взгляд задержался на лице мальчика, страшные большие глаза Дика Хенрексена, точно светились изнутри жёлтым светом, и были похожи на глаза твари, явившейся за Ником из тёмного и неведомого мира, в котором живут ночные кошмары. Дик осклабился, демонстрируя мальчику, ровные белоснежные зубы, но куда страшнее было то, что он держал в своей правой и левой руке. Две мёртвые головы смотрели на мальчика с застывшим выражением скорби и ужаса.

– Ники, тук-тук, открой дверь! Твои мама и папа пришли… – Мальчик закричал, когда Дик, зашвырнул отрезанные головы Мот и Максимилиана Кейди в дом. Головы прокатились по полу, с ужасным и влажным звуком. Ник успел отпрыгнуть в сторону, чтобы они его не задели.

– Вечер добрый, Ник… ты у меня остался последний… – изрёк Дик, выбивая подошвой ботинка, торчащие из стены осколки стекла. Когда Дик оказался в доме, Ник с криком бежал по лестнице вверх. Вбежав в свою комнату, запер дверь, баррикадируя её всем, что попадалось на глаза. Он слышал вкрадчивые шаги по лестнице, видимо, убийца знал, что жертва никуда не денется, и поэтому уверенный в своей безнаказанности шёл за ним нарочито медленным и размеренным шагом. Единственное окно в комнате Ника, было открыто. Единственный для него выход – бежать. Бежать и позвать кого-нибудь на помощь. Возможно, ему откроют, если он добежит до дома соседей и сумеет до них докричаться.

– Ники, смелее! – раздался голос Дика Хенриксена за дверью – открой дверь! Давай повеселимся! Обещаю, что не зарежу, как отца. Для тебя я приготовил увлекательное путешествие в тёмную страну вечных снов!

Последовал удар, придвинутая к двери тумба слегка накренилась, тогда как сама дверь едва ли выстоит от следующего удара, место где крепился замок, надломилось, ещё удар, и убийца окажется в комнате. Нику ничего другого не оставалось, как залезть на подоконник, и вылезти на улицу. К счастью, когда вылез, подошвы его кроссовок упёрлись о карниз. Держась руками за небольшой выступ, Ник сделал пару неуверенных шагов, пока не добрался до решётки, приставленной к стене дома, на которой росли декоративные вьющиеся растения, – то немногое наследство, которое досталось от мамы.

– Э-э-э-эй! Ники! Ты куда? Думаешь, сможешь сбежать от дяди Дика? Не думаю! – Дик проворно вылез из окна, и быстро последовал за мальчиком.

Ник, спустившись, рванул через газон, в сторону главной дороги. Он надеялся, что, добежав до дома соседей, кто-нибудь ему обязательно откроет дверь.

Взбудораженный одуряющий паникой, Ник не заметил приближающейся к нему машины. Водитель не успел затормозить. Последовал удар, от которого Ника подбросило на капот, он ударился всем телом о лобовое стекло. Внезапный разрезающий ночную тьму и тишину визг тормозов отбросил мальчика вперёд на дорогу. Прежде чем тьма успела его поглотить, Ник услышал хлопки от выстрелов…

Ник, разлепив тяжёлые ото сна веки, проснулся в больнице. Рядом сидела бабушка. Оказалось, узнав, что случилось с Ником в ту ужасную ночь, она вернулась и прилетела за ним из Сиэтла. Потому как теперь, кроме неё, из родственников у Ника никого не осталось.

– Ба? Что со мной? где я?

– Боже, я так рада, что ты, наконец, проснулся! Ты даже не представляешь, как я за тебя испугалась!

– Что произошло, ба? – хотя ему пришлось нелегко, Ник всё приподнялся на локтях, лицо бабушки казалось ему неестественным и очень бледным. Несмотря на то что Ник давно её не видел, он знал, что так быть не должно.

– Тебя сбила машина. Этот ужасный человек… этот Дик Хенриксен…

– Его поймали? – голос у Ника был всё ещё слабым, голова сильно кружилась, он чувствовал недомогание во всём теле, но, несмотря на это, не позволял сну вновь собой овладеть.

– Ники, не беспокойся, о нём уже позаботились. Он больше никогда тебя не побеспокоит, – бабушка, сложив руки на груди, улыбнулась какой-то странной и неестественной улыбкой.

– Что с тобой, ба? – спросил Ник, понимая, что с бабушкой происходит какие-то очень странные метаморфозы, её дряблая кожа неожиданным образом стала вздуваться, словно под кожным покровом копошился рой паразитов. В белках глаз, некогда полноценных и здоровых появились какие-то чёрные, подвижные точки, тонкие нити капилляров алеющей паутиной расползлись и странным образом пульсировали, точно проталкивали через себя какие-то инородные тела. Бабуля приоткрыла рот, она задыхалась, по её пищеводу что-то проталкивалось, что-то очень большое и чёрное. Ник изумлённо наблюдая за всем этим, в конце концов, увидел дуло направленного на него пистолета. Оно явилось из утробы. Следом за пистолетом возникла рука Дика Хенриксена. Он каким-то образом напялил на себя тело бабушки Ника, и всё это время прятался в нём, чтобы явиться перед мальчиком, в своём истинном зловещем облике.

– Время умирать, Ник! – произнёс Дик Хенриксен, снимая пистолет с предохранителя и направляя чёрное дуло прямо ему в лицо. Они на той же улице, перед тем же домом, машина отца всё так же работает вхолостую, мальчик с ужасом понял, что больница и бабушка лишь остаточный след какого-то странного сна. Ник видел нависшее над ним ухмыляющееся лицо убийцы, всё, что он мог вымолвить: «Пожалуйста…»

Но к счастью сосед семьи Кейди, мистер Ален, которому не спалось, вызвал по телефону наряд полиции, предварительно предупредив, что напавшим на ребёнка человек, сбежавший из тюрьмы преступник, Дик Хенриксен. Ник зажмурил глаза, готовясь к тому, что с секунды на секунду выпущенная из пистолета пуля его убьёт. Ночную тьму разрезал вой полицейских сирен, последовали выстрелы. Один из полицейских выпустил в Дика Хенриксена половину обоймы…

Ровно через месяц после похорон Мот и отца, Ник Кейди возвращался домой из новой школы. После той ужасной ночи за Ником явилась бабушка. Явилась, чтобы забрать с собой в Сиэтл. Конечно, не всё ему там нравилось, но школьных друзей всё же завести удалось. Столкновение с Диком Хенриксеном, необратимо его изменило, он больше не был тем хлюпиком каким был до этого раньше. Лишь одно не укладывалось в его голове – если Дика Хенриксена застрелили в ту ночь, то почему об этом ничего не написано в газетах? Событие столь громкое должно быть освещено во всех СМИ, но газеты молчали, будто бы укрывали от общественности какую-то зловещую тайну. А ещё полицейские должны были сообщить о смерти Дика Хенриксена, но до сих пор этого не сделали. Возможно, Дик не убит, а ранен, и все опять его боятся. Сам Ник очень смутно помнил всё происходящее после выстрелов.

Кто-то из полицейских поднял Ника на руки и отдал в распоряжении врачей скорой помощи, там ему что-то вкололи. Затем как повторение того сна, он очнулся в больнице, рядом с ним сидела бабушка, и в этот раз из её рта не выползали руки, она была абсолютно нормальной, здоровой и жизнерадостной. Ей было за счастье знать, что её единственный внук, выжил в ту страшную ночь. Ник подходил к дому, где они с бабулей жили, поднимаясь по ступеням крыльца и подходя к двери, достал из кармана ключи, зная, что в это время бабушка, скорее всего, не вернулась с работы. Ник отпёр дверь, скинув рюкзак, переступил порог. Всё как обычно. Однако, осмотрев дом и прислушавшись к его тишине, Ник не мог не почувствовать, что в доме что-то не так. Он не мог понять, что именно, потому как все вещи и вся мебель находились на своём месте, и вроде бы ничто из всего, что окружало Ника в этот момент, могло бы натолкнуть на эту тревожную мысль. Разувшись и поставив уличную обувь туда, где ей и положено быть, Ник проследовал с рюкзаком на кухню. Его внимание сразу же привлекла оставленная на кухонном столе записка. Бабушка никогда не оставляла ему записок. Ник всем телом напрягся, однако первые несколько шагов в сторону стола всё же сделал, любопытство, заставило подойти ближе. Содержимое записки, вызвало волны запредельного ужаса во всём теле. Глаза Ника в тот момент расширились от осознания жуткого смысла послания.

За спиной мальчика, раздались вкрадчивые шаги…

«Привет Ники… я у тебя за спиной!»