Читать книгу Удачи в Гвинсберне! - Сергей Леднёв - Страница 3

– Гвинсберн. Конечная. Счастливого пути!

Женский голос в динамике, кажется, был искренне рад моему прибытию сюда. Чего нельзя было сказать обо мне.

Закинув гитару за плечи, я вышел из тёмного тамбура на залитый утренним солнцем перрон и прищурился, окидывая незнакомый город взглядом шерифа из какого-нибудь вестерна. По крайней мере, надеюсь, что это выглядело похоже.

Итак, можете меня поздравить – я полнейший кретин. Я согласился участвовать в этой дурацкой игре, которую, верно, придумал какой-то одержимый бродяжничеством маньяк. А ведь мог бы целых три недели жить в родной квартире в Альдене без надзора родителей! Пускай отдыхали бы себе на югах, а меня ждали бы ночи отрыва с друзьями, куча свободного времени для игры на гитаре, пьянящая свобода, угар и драйв… Всё, о чём можно только мечтать в течение остального года, болтаясь вверх плавниками в потоке одинаковых серых дней, нудных университетских лекций и общей шаблонности этого крошечного, зациклившегося на самом себе мирка.

Ладно, проехали. Итак, что мы знаем о Гвинсберне? Небольшой старый город на побережье, главный морской порт нашей страны, настоящий центр паломничества любителей старинной архитектуры, место производства наших лучших гитар (хотя бы это я должен знать!) и довольно посредственного пива. Вот, пожалуй, и всё.

Ладно, пора наконец сойти с перрона и осмотреться.

Стоп… Если я здесь, то что же у меня дома творится?!

Эри вбежал в зал ожидания так, словно опаздывал на поезд – с той лишь разницей, что бежал он как раз со стороны перрона, а не на него. Перемахнув через чьи-то ноги, он ворвался в телефонную будку и, грохнув дверью, судорожно нащупал в кармане чудом завалявшийся жетон… Да, кто бы знал, что подобранный неделю назад на улице железный кругляш окажется настолько важным!

Срывающимися пальцами Эри набрал свой домашний номер. Длинные гудки… Ну конечно, никого нет дома. Возможно, что и телефона там уже тоже нет, а незапертую квартиру обчистил какой-нибудь ловкач, случайно оказавшийся в «нужное» время в «нужном» месте…

Ладно, раз никто не взял трубку, жетон всё ещё не истрачен, и можно перезвонить… Так-так…

– Кэл? – выдохнул Эри, не дожидаясь, пока его приятель важным тоном произнесёт «Алло?». После секундного замешательства из трубки донёсся радостный голос:

– Эри! Доброе утро! Ну как там погода в Гвин…

– Паршивое утро! – вскипел Эри. Кэл на том конце провода захохотал. Да уж, кому-кому, а ему было сложно испортить настроение.

– Скажи, что там с моей квартирой?!..

– С чем? Ах да, ты же уехал, ну, я её и закрыл… Да что ты волнуешься? Ключ у меня, не беспокойся, там всё в порядке.

Не выпуская трубку из рук, Эри облегчённо сполз по стенке телефонной будки.

– Кэл… спасибо. Не представляешь, как я рад. Ты в очередной раз меня спас.

– А, да ладно, ерунда, – засмеялся приятель. – Так когда ты вернёшься из Гвинсберна?

– Чем скорее, тем лучше! Какого чёрта я вообще на это согласился?!.. Прекрати смеяться, Кэл!.. Эй, Кэл! Кэл!!! Ты меня слышишь?!

– Прекрасно слышу – с трудом выговорил Кэл, еле набрав воздух после продолжительного хохота. – А скажи, у тебя в прихожей ведь и раньше было зелёное пятно на потолке?

– Какое ещё… Вы что, умудрились там что-то изгадить?!

– Эм… ну, мы… это…

Кэла спас пронзительный сигнал, оповещающий, что для продолжения разговора требуется ещё один жетон. В очередной раз за это утро Эри выругался и повесил трубку.

Чёрте что. Я в Гвинсберне, и что же у меня есть с собой, чтобы выжить здесь? Так… гитара, документы, смятый носовой платок, письмо. И… хм… целых три сотни ремов – два раза хорошенько перекусить, и я нищий. На обратную дорогу этого, конечно же, не хватит.

Думай, балда, раз уж влип – выкарабкивайся, как можешь. Друзей или знакомых у меня в Гвинсберне нет. За вещи денег не выручить (вы что, думаете, я продам свою гитару?!). Впрочем, гитара…

Идея! Эх ты, голова, совсем забыл, что завтра День Воссоединения! Неплохой способ заработать на обратный билет своими музыкальными «талантами». Я постою на улице, поиграю что-нибудь более-менее патриотичное в честь праздника, может даже спою… хотя нет, с моим голосом выгоднее просто сыграть. В общем, наверняка уже к вечеру я наскребу хоть немного наличных и, если повезёт, отправлюсь домой. Прощай, Гвинсберн, наша встреча была ошибкой!

Вот только где бы заночевать сегодня…

Солнце поднималось всё выше и выше, всё сильнее нагревался шершавый уличный асфальт и подставленные лучам стены домов. Эри неторопливо шагал по улицам от вокзала на окраине города к центральной площади, дожёвывая купленную по пути лепёшку с мясом и небрежно поглядывая по сторонам.

Клетчатая рубаха с широкими рукавами, под ней футболка, на которой написана такая заковыристая фраза, что и не поймёшь, о чём. Рваные, вытертые по швам джинсы. Длинные угольно-чёрные волосы, зеленоватые глаза и усмешка на лице. И в придачу гитара в чехле за спиной. Глядя на Эри, вы бы вряд ли могли сказать, что ему что-то не нравится в этом городе – напротив, скорее бы добавили, что он хорошо вписывается в городской ландшафт. На самом деле в этот момент, когда утренняя головная боль вроде бы улеглась, а желудок жадно переваривал лепёшку, юноша думал, что в целом, с натяжкой, Гвинсберн не так уж и плох, сюда даже можно как-нибудь съездить… но только не так, как сегодня! Сегодня Эри ощущал себя попавшимся в ловушку. Этот город, словно затаившийся в засаде паук, сам подцепил его клейкой нитью железной дороги и, пользуясь полной беспомощностью жертвы, затащил к себе в логово.

Добравшись до центральной площади исключительно по интуиции (тратить деньги на карту не хотелось), Эри уселся на краю большого фонтана и оглядел окрестные здания. Как гласили надписи на фасадах, здесь располагалась мэрия, окружной совет и городская библиотека; все они, обладая солидным возрастом и богатым прошлым, хвастались друг перед другом изящными колоннами, золочёными статуями, затейливой лепниной и прочим декором. Наблюдать за их хвастовством было почти некому: помимо Эри, на площади было всего три человека. Казалось, город замер перед Днём Воссоединения, готовясь с началом праздника взорваться парадами, толпами зрителей на улицах, цветами и флагами.

Эри расчехлил гитару. Это была старая акустика с небольшой трещиной в деке; именно на этом инструменте юноша в своё время учился азам гитарного волшебства. Сейчас особых навыков не требовалось: юноша без труда припомнил аккорды «Объединённого Марша», который считался главной песней праздника, и намеревался самую малость порепетировать, чтобы завтра уж точно не допустить какой-нибудь досадной ошибки в игре. А заодно, смекнул Эри, можно добыть сотню-другую ремов на обед: хотя сейчас площадь пустовала, фонтан в её центре должен был притягивать людей – тем сильнее, чем ближе будет солнце к зениту. Откинув волосы за спину, гитарист улыбнулся и начал уверенно извлекать из шести струн незамысловатую мелодию…

Затею пришлось отложить, так ничего и не заработав, уже через десять минут. Увидев, как со стороны мэрии и совета к нему движется по паре охранников, явно желающих потолковать о нелегальности «музыкального попрошайничества» в таком месте, Эри схватил так и не наполнившийся чехол из-под гитары и понёсся прочь от фонтана с инструментом наперевес, одним прыжком перемахнув через чугунную ограду у края площади. Преследовать его никто не стал: больно велика честь для такой мелочи!

В тот день я достал лишь пятьдесят ремов, да и то с большим трудом. Судя по всему, мэр решил заранее обеспечить безопасность грядущего праздника, и чуть ли не на каждом перекрёстке виднелась фуражка городового. И, конечно, им было настолько скучно, что ничего интереснее, чем гонять бедного нищего музыканта (то есть меня) по улицам, свистя в свои железные свистки, эти «бравые ребята» не придумали. В последний раз хотели даже выписать штраф на пять сотен ремов, но узнали, что я не из местных, и прогнали прочь, наказав более не попадаться на глаза.

После того, как меня облаял в сквере чей-то доберман и я чуть не упал в гостеприимно открытый канализационный люк, стало совершенно ясно, что Гвинсберн взаимен ко мне в своих чувствах. Я не хотел уступать кому-либо в «Пьяной Одиссее», пусть даже и ввязался в неё случайно; меня не покидало странное чувство, будто во всём этом был какой-то особый смысл… а может, мне просто хотелось его видеть, хотелось думать, что моё пребывание здесь – не просто результат пьяной выходки, а нечто большее. Но сейчас я бы и ржавого рема не отдал за то, чтобы провести в этом городе лишние сутки.

В конце концов Эри решил, что чем больше он будет бродить по Гвинсберну, тем больше отыщет напастей на свою голову – чересчур ценную, чтобы ей рисковать. И поэтому уже совсем скоро он сидел с гитарой на откосе окружного шоссе, шестиполосной лентой отделившего его от города. Грохот грузовиков, то и дело проносившихся по трассе, не был для гитариста помехой – напротив, извлекаемый из струн блюзовый мотив превосходно ложился на этот фон. Эри был так увлечён игрой, что проторчал здесь почти до самого заката. Окончив мелодию на мажорной ноте, юноша решил, что пора искать место для ночлега.

Вся закавыка была в том, что спать под открытым небом было опасно – из-за близости к морю погода в Гвинсберне не отличалась постоянством, и ночью мог внезапно накатить ливень. Эри не хотелось ненароком простудиться, да и переодеться было не во что. Однако ночлег под крышей предполагал два варианта: или придётся платить, или прогонят.

Впрочем, через некоторое время Эри придумал, как заночевать под крышей, да ещё и бесплатно. В Гвинсберне, как и в любом уважающем себя старом городе, наверняка найдётся множество чердаков, куда никто не заглядывает. Обойдя десяток-другой домов, уж точно найдёшь хотя бы одно достойное укрытие, где можно переночевать – а большего и не требовалось.

С этой, безусловно, положительной мыслью Эри направился обратно в город, поглядывая на крыши. Может, хотя бы сейчас ему наконец-то улыбнётся удача, которой сегодня явно не хватало?

…Что ж, если это и удача, то путь к ней был неблизкий. Я потерял счёт посещённых чердаков где-то после девятого. Везде меня встречали или закрытая на замок дверь, или сомнительного вида бродяги. Или, как в последнем случае, загаженная голубятня, в которой пахло так, что зловоние чувствовалось аж на два этажа ниже.

Зато из этой самой голубятни я увидел соседний чердак со стеклянным окном, вылез на жестяную крышу и осторожно, опасаясь сорваться вниз, добрался до цели.

Честно говоря, изначально я собирался выбить стекло, но кто-то облегчил мне задачу: окно не было заперто, и уже через минуту я блаженно растянулся на чистых (ну может, чуть-чуть пыльных) опилках, толстым слоем покрывавших пол. Здесь не было ничего, кроме пары заколоченных деревянных ящиков. Дверь, конечно же, была закрыта снаружи на замок, но я мог вернуться на улицу утром через голубятню.

Раскрыв ставни, я сел на ящик у окна, высунул ноги на жестяное полотно снаружи и, глядя на открывающуюся картину, начал наигрывать что-то положительное и жизнеутверждающее. Моря отсюда не было видно, его загораживали крыши, и прежде всего крыша этого же самого дома по ту сторону двора-колодца.

Здесь наверху – свой маленький город: домишки чердачных окон, деревья антенн и громоотводов, поверху тянется затейливая сеть проводов. И живут тут голуби, коты да, должно быть, какие-то люди, которым или негде больше жить, или вместо этого они считают, что жить на крыше лучше, чем в самом доме. А выше этого «верхнего» города – облака в закатной охре. Небо, которое одно для всех – и для тех, кто на крыше, и для тех, кто живёт внизу…

Кхм, что-то я замечтался. И даже не заметил, как сама собой сплетается мелодия. Вот вернусь домой – и обязательно напишу песню про город над головами. То-то все удивятся!