Читать книгу ЛЮБОВЬ к быстрой езде. Ночное чтение - Сергей Магомет - Страница 7

Итак Алексей Орлов постоянно работал над собой.

Подобно тому, как в чем—то ущербный человек, вопреки своей ущербности, иногда достигает замечательных высот в самосовершенствовании, так и Алексей Орлов, вопреки написанным у него на лице жестокости, грубости и необузданности, с юных лет стремился проявлять в отношениях с окружающими безмерную терпимость, скромность и добродушие.

Более того, там, где его товарищи—сверстники ударялись в начальные шалости и даже разврат, он стойко воздерживался от дурных влияний. Он не только не приобретал дурных привычек, но даже по мере сил и пользуясь особым к себе отношением, предотвращал некоторые эксцессы, – ведь волны порока, надо заметить, периодически захлестывали и одаренных детей, которые содержались в изолированном интернате, и, подобно сезонным эпидемиям, среди воспитанников вдруг распространялись то азартные игры, то мелкое воровство, то угнетение слабых, то рукоблудие и курение, а то еще и кое—что похуже.

В качестве своеобразного талисмана хранил Алексей Орлов маленькую коробочку с карманными шахматами, подаренную душевным инструктором и напоминавшую о внушенной инструктором уверенности не поддаваться судьбе и желании, несмотря ни на что, стать человеком.

Впрочем, в отличие от обычных детских домов, условия в специальном интернате для одаренных были созданы самые благоприятные. Со временем мальчик сделался одним из лучших учеников. Не то чтобы он проявил себя гением или вундеркиндом, но был, безусловно, умница и подавал самые большие надежды во многих отношениях.

Особенно он навострился в точных науках, отдавая предпочтение практическим дисциплинам – электронике, кибернетике и механике, – и вообще всему, что касалось техники.

Не с меньшей увлеченностью занимался он физической подготовкой. Здесь он предпочитал наиболее жесткие и мужественные спортивные единоборства – как бокс и борьбу, так и технические виды спорта. Будучи широк костью, хорошо сложен и высок, он превратился в закаленного атлета, обладающего незаурядной ловкостью и физической силой.

Что касается внешнего вида, то свои тело и одежду он всегда содержал в исключительном порядке и чистоте и заботился об этом, можно сказать, почти с суеверной страстностью.

Отличался он также чрезвычайной дисциплинированностью, инициативной исполнительностью, смелостью и решительностью.

Ему безусловно удалось внутренне и внешне раскрепоститься и распрямиться и силой натуры выработать презрительный, снисходительный, даже иронический взгляд на мрачные черты своего лица, которые, увы, нельзя было стереть или изменить никакими упражнениями. Он уже прочел и принял к сведению учение о так называемых антропологических стигматах Ломброзо, якобы указывающих на соответствующую психическую конституцию, – но по сути дела лишь определяющих отношение к человеку окружающих.

Он никогда буквально не формулировал для себя те основные принципы, которые сделал основой своего характера и благодаря которым успешно нейтрализовывал свой единственный изъян, – и главным тут, конечно, была его осознанная постоянная готовность поступиться любыми личными желаниями, обидами, амбициями, если только ради своего удовлетворения они хоть в малой степени побуждали к применению силы и жестокости, грозивших перерасти в неуправляемую стихию. Таково было главное правило, которому он неукоснительно следовал.