Читать книгу По колее «Особого пути». Цивилизационный процесс и модернизация в России - Сергей Митрохин - Страница 9

Истина в русской книжной культуре постулируется как высшая ценность с самого начала существования этой культуры – «Слова о законе и благодати» митрополита Иллариона. В данном произведении истина ставится в один ряд с такой же высшей ценностью, как благодать, и вместе они противопоставляются иудейскому закону17. Хотя понятие закон здесь не имеет ничего общего с древнерусским правом, тем не менее, это противопоставление выглядит весьма знаменательно.

Дело в том, что в последующей эволюции русского социума и его культуры истина и особенно ее фактический синоним, правда, окончательно утверждаются в значении высших ценностей, а закон и право размещаются на гораздо более низких ступенях ценностной иерархии.

В Киевской Руси это обстоятельство еще не было так ярко выражено, так как слово «правда» в ее времена еще являлось синонимом права, поэтому свод законов Ярослава назывался Русской правдой. Но уже тогда этот документ был написан на приземленном разговорном языке – в отличие от «высокого» старославянского слога религиозных текстов. В Европе правовые тексты писались на таком же «высоком» языке, как и религиозные, т. е. на латыни, что отражало и высокое положение права в системе ценностей, сопоставимое с религией.

Однако идея о том, что законы государства должны диктоваться не земными предписаниями, а божественной волей, постепенно вызревает в княжеских дворах.

«Одно из житий Александра Невского все принципы права выводит из „Божественных писаний“. По словам этого жития, князь Александр больше всего любил „правосудие“, „о нем же и боляр своих часто наказуа притчами от божественных писаний“ (Ник. лет. 6748/1240). По словам Никоновской летописи… Эта мысль об исхождении основных принципов государства и права из заветов Священного Писания проходила через все летописи и другие произведения древнерусской письменности»18.

Во времена Московии свод «земных» законов правдой уже не называется, потому что понятия право и закон в ценностной иерархии московского социума спустились на несколько ступеней вниз. Их сборники стали называться судебниками и уложениями.

Понятие правда, напротив, закрепилось за ценностями более высокого порядка, чем право. Впервые это обнаружил в прошлом веке евразиец Михаил Шахматов, который ввел в научный оборот понятие государства Правды. Он полагал, что в наибольшей степени идеалу «государства правды» соответствовала Московия во время правления Ивана III и Василия III».19

«Архиепископ Ростовский Васиан в своем послании к великому князю Ивану III именует его «Богом венчаным и Богом утвержденным, в благочестии всея вселенные в концех воссиявшим, наипаче же во царех пресветлейшим и преславным государем». Он именует русский народ «Новым Израилем2, а Ивана III – «Царем Правды». Уговаривая его смело выступить против татарского хана Ахмата, Васиан восклицает: «Тем же пророчески рещи Богом утвержденный царю: напрязи и спей и царствуй истинны ради и кротости и правды, и наствить тя чудне десница твоя; и престол твой правдою и кротостию и судом истиным совершен есть… Тако глаголет Господь: «Аз воздвигохтя царя правды, призвах тя правдою…»20

Согласно «Так называемой царственной книге» в 1533 году Великий князь Василий Иванович в данном на смертном одре завещал боярам и будущему царю Ивану следующую внешнюю и внутреннюю политику:

• «чтобы была православныхъ христьянъ рука высока надъ безъсерменьскими и Латыньскими»,

• «чтобы была въ земле правда».21

Иван отнесся к завещанию отца серьезно. «Никоновская летопись старается выставить всю законодательную деятельность Ивана как строительство правды: «И все государь строяше, как бы строение воинству и службы царская безо лжи была и без греха вправду».22

Шахматов считает, что Иван Грозный рядил все государство на основании общих религиозно-нравственных принципов в первую, доопричную половину своего царствования (Никол, лет. 7064/1556). Но историк Руслан Скрынников считает, что и опричнина была продиктована той же идеологией: «вводя опричнину, Грозный обещал навести в стране порядок и утвердить правду».23

Не случайно и главная газета большевиков называлась «Правда» и Владимир Путин поместил ее в свою Конституцию так же, как и Бога, который, очевидно, является православным Богом.

У ПРАВДЫ корень общий с ПРАВОМ, а смыслы противоположные. Субъективная уверенность в своей правоте (правда) несовместима с поиском истины в судебном процессе. Независимого суда в России нет не потому, что его ненавидит корыстная элита. Его отторгает сама природа русской души.