Читать книгу Кто-то здесь, а кто-то там… Из истории Нижегородского края - Сергей Павлович Степанов-Прошельцев - Страница 14

…Где-то далеко внизу, словно в аэродинамической трубе, ревёт река. Лоснится лёд, испещрённый глубокими трещинами. Ледник угрожающе вспучен и топорщится причудливыми оплывшими башенками, которые альпинисты называют «грешниками».

Это – Монгольский Алтай, сверкающий белизной ледник Потанин и его ответвление – Александрин, названные так в честь нижегородки Александры Викторовны и её супруга, такого же, как и она, путешественника, Григория Потанина.

Как «классная дама» каторжника полюбила

Саша родилась в городе Горбатове. Отец её, Виктор Николаевич Лаврский, был священником, а первым учителем девочки – её старший брат Валериан, приятель Николая Добролюбова.

У Александры был ещё и младший брат – Константин. Он поступил в Казанский университет, со временем стал сотрудничать с либеральной «Камско-Волжской газетой».

Шли годы. В 1861 году умер отец Александры. Пять лет спустя Александра Викторовна устраивается на работу воспитательницей в Нижегородское женское епархиальное училище. Но тут младшего брата посадили в тюрьму. Оказалось, что он вёл революционную пропаганду.

Константина сослали в далёкий северный городок Никольск (ныне он в Вологодской области), и вскоре Александра с матерью приехали его проведать. Здесь и состоялось знакомство Александры с Григорием Потаниным. К ней впервые пришла большая любовь. И в Никольске состоялась скромная свадьба.

Казак Потанин

Григорий Николаевич родился в 1835 году в поселке Ямышевском на Иртыше. Его отец, Николай Ильич, был хорунжим Сибирского казачьего войска, которое несло охрану границ России. Он настаивал на том, чтобы сын пошёл по его стопам. И Григорий поступил на учебу в Сибирский кадетский корпус.

Здесь он познакомился с киргизом Чоканом Валихановым, который мечтал стать путешественником. Такой же мечтой проникся Григорий. В дальнейшем их жизненные пути будут часто пересекаться, их связывала большая дружба.

В 1852 году после окончания учебы Потанина направили в 8-й казачий полк, расквартированный в Семипалатинске. Но отряду, в который попал Григорий, предстоял дальний переход в Семиречье, а потом дальше — до Тянь-Шаня. Так начали сбываться мечты о путешествиях.

Службу он нёс исправно. Его заметили. Через полгода Потанина переводят в Омск, в контрольное отделение войскового правления. Но Омск, куда ссылали революционеров, бурлил, и Потанин тоже увлёкся крамольными идеями.

В это время через Омск проезжал известный в России и за ее пределами географ Пётр Семёнов, возвращавшийся из экспедиции. Валиханов познакомил его с Потаниным, и Семёнов заинтересовался неопубликованными работами Григория Николаевича по истории, этнографии и ботанике, пообещал похлопотать о том, чтобы Потанин смог выйти в отставку. И обещание своё выполнил.

Но для переезда в Петербург требовались деньги, а их у Григория Николаевича не было. В Томске жил его родственник, барон Гильзен, основавший золотой прииск в горах Кузнецкого Алатау. Потанин отправляется к нему в надежде поступить на службу. Увы, дядя к тому времени обанкротился, а вскоре скоропостижно умер.

Помог Григорию Николаевичу ссыльный анархист Михаил Бакунин. Через своих знакомых он выбил для Потанина разрешение сопровождать караван с золотым песком в Барнаул, а затем через Казань и Москву — в Петербург. И осенью 1859 года Потанин поступает в университет на естественное отделение физико-математического факультета. Однако закончить учебу не удалось. В 1862 году из-за студенческих волнений занятия были прерваны на неопределенное время.

И опять помог Семёнов. По его рекомендации Потанина включают в состав экспедиции, которую возглавлял Отто Струве. Она направлялась к горам Сарытау, озеру Зайсан-нор и хребту Тарбагатай. Затем он работает секретарём Томского статистического комитета, преподает естествознание в мужской и женской гимназиях.

За создание кружка «сибирских патриотов» и «сепаратизм» Потанина арестовали. Суд приговорил его к пяти годам каторги. Но в каторжной тюрьме в Свеаборге он пробыл только три года. За примерное поведение срок наказания был снижен, и Григория Николаевича отправили в ссылку в Олонецкую губернию. В 1874 году Потанин был помилован и поселился с женой в Нижнем Новгороде.

По Монголии

В 1876 году Потанины отправились в первое своё общее путешествие. Экспедиция была немногочисленной. В её состав входили топограф Рафаилов, которого сопровождали два казака, студент Позднеев, знавший монгольский язык, зоолог Березовский и чучельщик Коломийцев. Сейчас чучельщиков называют таксидермистами

Путешественники выехали из Зайсана 20 июля. И первый же ночлег в долине Черного Иртыша показался сущим адом. «Свежие» люди подверглись широкомасштабной атаке комаров. Александра Викторовна писала в своем дневнике: «В воздухе от них стоял шум, напоминавший кипение самовара; на свечу они наседали так, что гасили её, а вокруг подсвечника образовались целые валики из обожженных комаров. Люди всю ночь не могли заснуть» (Потанина А. В. Из путешествий по Восточной Сибири, Монголии, Тибету и Китаю, Москва,1895),

В долине реки Кран, впадающей в Иртыш, находился буддийский монастырь Шара-сумэ, в котором путешественники надеялись нанять проводника по Алтаю. Но ничего не получилось. Их окружила толпа и стала забрасывать камнями. Позднеева стащили с лошади и сильно избили. Его, а также Потанина и Рафаилова арестовали. Суд освободил арестованных, но проводника они так и не нашли.

На южном склоне Алтайских гор стали встречаться каменные бабы и многочисленные захоронения, а также «обо» – груды камней с воткнутыми в них длинными шестами. Если монгол проезжал мимо, он добавлял к «обо» ещё один камень. Считалось, что тем самым он задабривает духов гор.

В Кобдо экспедиция провела зиму с половины октября до конца марта, собирая сведения о жизни китайцев и монголов. 20 марта путешественники направились на юг. Здесь уже чувствовалось дыхание пустыни Гоби. Она представляла собой равнину, усыпанную чёрной галькой, без единой травинки. Лошади, которых мучила жажда и голод, еле передвигали ноги. Наконец, впереди показались холмики, на одном из которых виднелась башня. Это был оазис Сантоху.

Отдохнув здесь, экспедиция направилась к городу Баркуль у подножия Тянь-Шаня, а затем к Хами – самому восточному из городов Китайского Туркестана, населённого, кроме китайцев, таджиками и узбеками. Они имели своих ханов, подчиненных китайским губернаторам. Но часть Хами лежала в руинах – это был результат китайско-тюркской войны, разразившейся в первой половине позапрошлого века.

В Ном-Тологой Потанин нанял проводника, и с запасом воды и свежескошенной травы экспедиция снова совершила переход через Гоби, оказавшись в ставке Джасакту-хана, которому китайский губернатор направил предписание оказать всяческое содействие русским путешественникам. Но хан сделал всё наоборот. Он не принял их, не пустил в монастырь, вернул подарки, ему предназначенные. После такого «гостеприимства» путники поспешили унести ноги и отправились на север, в Улясутай, а оттуда – в Кош-агач и дальше, в Бийск.

Второй этап

Весь 1878-й и первые месяцы следующего года Потанины составляли описание своего путешествия и обрабатывали собранные материалы по этнографии. В апреле 1879 года они отправились в Монголию снова. В состав экспедиции входили также студент Адрианов, переводчики Чиналков и Палкин, топограф Орлов и трое казаков.

На этот раз каких-то чрезвычайных происшествий не происходило. Была, правда, попытка конокрадства, но злоумышленники не смогли ее осуществить. А вот встреча с шаманами запомнилась.

Однажды на рассвете путешественники услышали удары бубна. Они увидели обряд камланья. Его исполняла шаманка Найдын. Плащ ее был покрыт массой бахромы из ремешков, с пришитыми к ним железными погремушками и колокольчиками. Ремешки изображали змей с глазами из бисера и открытой пастью. На плечах, на воротнике, на шапке были нашиты пучки совиных перьев, бахрома закрывала лицо. Бубен представлял собой обруч с натянутой на него козлиной шкурой.

Обряд проводился в юрте. В очаге что-то кипело в котле, вместо дров использовался можжевельник. Мать Найдын плеснула молоком на камни, и Найдын повернулась спиной к огню. Она била в бубен, раскачиваясь и извиваясь, при этом движения и удары бубна все убыстрялись, а потом неожиданно прекратились, и Найдын запела. Голос её был полон разных интонаций — от нежных звуков до гортанных криков. Это означало, что духи, вызванные Найдын, собрались все вместе.

Возле юрты сидели кругом одноплеменники шаманки. Она стала поочередно бросать свою колотушку каждому. Те ловили её и прикладывали ко лбу. Пение во время этого ритуала было своеобразным предсказанием судьбы. Надо отметить, что Найдын всё это время пребывала в трансе. Она объяснила, что бубен – это конь, на котором шаман улетает в мир духов. Чем громче удары, тем быстрее мчится шаман на этом коне.

Из Модон-обо экспедиция вышла к заимкам русских купцов Веселкова и Сафьянова, где смогла отдохнуть в избах, поесть хлеба и щей, помыться в бане. Эти купцы доставляли русские товары из Минусинска, а закупали шерсть, кожи, меха.

Дальше путь экспедиции лежал в Иркутск, но весной 1880 года на дальнейших планах пришлось поставить крест: возникли дипломатические осложнения в переговорах с китайской стороной. И, тем не менее, было сделано очень много. Собраны гербарии, составлены описания животного мира…

В Китае

Экспедиция в Китай была организована в 1884 году. В её состав вместе с Потаниным и Александрой Викторовной вошли геодезист Скасси и зоолог Березовский. В Китай они прибыли морским путем из Кронштадта.

Но с самого начала путешественников преследовал какой-то злой рок. Дорога, которая раньше была вымощена крупными плитами и называлась императорской, была совершенно непроходимой. Пришлось ехать другой дорогой, грунтовой, которая после дождей превращалась в болото. С гостиницами тоже было плохо – иностранцы привлекали повышенное внимание. За ними подглядывали, подслушивали, о чём они говорили.

Неподалеку от города Дайчжоу разразилась пыльная буря. Поднялся ветер, мелкие песчинки царапали лица. В двух шагах ничего не было видно. Пришлось останавливаться, пережидать, пока буря не кончится.

В одной из деревень заболел Потанин, а хозяин постоялого двора, где остановились путешественники, едва не выгнал их на все четыре стороны. Он увидел, как ночью Скасси определял по Луне географическую широту местности и принял его за колдуна.

Несколько раз путешественники встречали препятствие в виде Великой Китайской стены. Кое-где стена была сильно разрушена, но в некоторых местах башни с воротами были в полной сохранности, и чиновники даже взимали плату за проезд.

25 августа экспедиция пришла к ставке ордосского вана, по-местному, князя. Здесь, как утверждали монголы, находилась святыня всего Ордоса – юрта якобы с останками самого Чингисхана.

Тархаты – хранители святыни – разрешили сфотографировать усыпальницу. По их словам, Чингисхан не умер, а только спит. Он лежит в серебряном гробу, но встаёт и за ночь съедает жареного барана, которого на самом деле съедали тархаты. По их мнению, Чингисхан должен воскреснуть в 2227 году.

Но весь этот спектакль был рассчитан на то, чтобы путешественники выложили деньги. На самом деле, где находится могила Чингисхана, до сего времени неизвестно.

В Лабране экспедиция провела два дня. Этот монастырь на высоте почти 3 тысячи метров был главным центром буддизма в средневековом Китае. Гэгэн – его настоятель – тепло принял Потанина и его супругу. Он несказанно обрадовался подарку – часам с кукушкой. Его ответным подарком были два свертка красного тибетского сукна и огромная глыба сахара.

Всего в Лабране было 18 храмов. В одном из них путешественников поразила коллекция медных статуй богини Дара-экэ – их было около тысячи.

В районе Сигучена путешественникам встретились «пляшущие» деревни. После землетрясения, которое случилось за шесть лет до их визита, жители этих деревень подверглись какой-то странной эпидемии – пляске, которую никто не мог остановить. Эта болезнь уже затухала, но кое-где ещё продолжалась.

Предшественники Потаниных, пересекавшие пустыни, упоминали об акустических миражах – «разговорах духов». Александра Викторовна в своем дневнике утверждала, что это не галлюцинации. Она сама и Григорий Николаевич явственно слышали чьи-то голоса.

У станции Шоргольджут, на большой караванной дороге Потанин из предосторожности велел привязать лошадей на ночь вблизи палаток. Но и это не помогло. Два вора под покровом ночи пробрались к лошадям, обрезали ремни и угнали четырех жеребцов. На этом третье путешествие Потаниных было закончено.

Последняя экспедиция

Когда возник проект четвертой экспедиции Потаниных, Александре Викторовне было 49 лет. К ревматизму, которым она заболела ещё во время первого путешествия, прибавилась грудная жаба – так в старину называли стенокардию. Но Потанина не говорила о своих недомоганиях супругу, боялась, что он или вообще откажется участвовать в экспедиции, либо отправится один. Но кто ему, большому ребенку, окажет помощь, кроме неё?

Потанины поехали в монгольской двуколке. Это было невозможно вытерпеть – легче спуститься в бочке с крутой горы. И, конечно же, не мудрено, что в Пекине Александра Викторовна расхворалась. Но, отлежавшись, на третий день попросила мужа и главного его помощника, геолога Владимира Обручева, будущего академика, продолжить путешествие.

На двух телегах Потанины отправились к городу Сиань. Но телеги трясло, самочувствие Потаниной ухудшалось. Кто-то посоветовал ей нанять носильщиков, и Потанин этот совет принял.

Но тропа сменилась каменной лестницей, Александре Викторовне пришлось подниматься по ней самой. В сердце кололо. Высота зашкаливала за три тысячи метров.

В Чэнду, столице Сычуани, Потанины прожили половину марта. Александра Викторовна в эти дни написала очерк «Тысяча сто верст на носилках». Он вскоре был напечатан в сборнике «Читальня народной школы», а потом – в иркутской газете «Восточное обозрение» (1893, №24).

Но на пути снова встали горы. Нужно было идти к перевалу. И снова Потаниной поплохело. Более того, случился инсульт. Александру Викторовну парализовало.

Григорий Николаевич заторопился в Пекин, но было уже поздно. Его супруга ушла из жизни. Это произошло 19 сентября 1893 года. Александру Викторовну похоронили в Кяхте. В феврале 1956 года на могиле путешественницы был установлен памятник.

Потеря жены, сопровождавшей его во всех экспедициях и бывшей его верным другом и помощницей, так подействовала на Потанина, что больше он никаких экспедиций в течение шести лет не предпринимал. Умер он в 1920 году.