Читать книгу Чревовещания души. Восемь пьес для истых театралов - Сергей Петрович Чугунов - Страница 5

Только Дельфина с Кандидом и Артём с Аггелом.

АРТЁМ

Bonjour, Дельфина!.. Неизменна ты в шелках,

но вижу что! (в главу нейдёт никак) —

ты изменила вкус аль антересы?

аль в моде нонче свежие деликатесы? —

вот, например…

(кивает на Кандида)

цыпленок табака…

Хых… хых… ха-ха…

Я слышал где-то, даб омолодиться,

и скинуть даб десятков пару лет —

недурно, прежде чем опочивать ложиться,

младыми, как подушечками, обложиться…

(громко смеется)

Ты, верное, читала сей совет!

Кандид порывается уйти, но Дельфина крепко держит его за руку.

Кто этот мальчик?.. может твой внучок?

ДЕЛЬФИНА

(растерянно)

Да нет, он – мой приятель…

АРТЁМ

Приятно – когда во!

(делает неприличный жест)

А у юнца стручок

еще не вырос… Он – скорей, старатель,

что золота сыскать намерился кусок

в давно заброшенной другими штольне…

Кандид пытается что-то сказать, но Дельфина ладонью закрывает ему рот.

ДЕЛЬФИНА

(возмущенно)

Он – поэт!

АРТЁМ

(смеясь, Аггелу)

Ха-ха… держи меня, милашка, силы нет…

(Дельфине)

Дельфина, ты бы так и докладАла:

Что сей,

(пренебрежительно)

предположительно, по-эт

элегию али чарующий сонет…

КАНДИД

(едва сдерживая себя)

Вам, дорогой, не терпится скандала?

АРТЁМ

(не обращая внимания на Кандида)

…надумал посвятить заброшенному саду…

КАНДИД

Вы не получите его в награду

за оскорбленья, не попавшие во цель…

Желая оскорбить меня и вызвать на дуэль,

обидели вы, поступая скверно, даму…

(пускаясь в философские рассуждения)

Ума глубокого вряд нужно, чтоб, любезный,

обидеть женщину:

– во-первых, можно слух скабрезный

пустить – случайно обронив, будто панаму,

на пикнике, гуляя об руку с ее подругой;

(подругам дружба бесконечной мукой

все время чудится… Доподлинно известно:

оне друг дружке расслабляться не дают

и потому-то повсеместно

при первом случае удобном предают…)

– второй есть способ – это эпиграмму

на званном ужине меж делом прочитать,

имен в ней можно не упоминать,

но надо метко бить, дабы обчество узнало,

кто эпиграммы сей плачевный прототип;

(но, думаю, что этот оскорбленья тип

вам не подходит – дарованья мало,

как влаги в пересохшем водоеме…)

– ну, в-третьих… можно на приеме

ручонку дамы копотливо отстранить

и громко, и брезгливо объявить:

«Грязна!»…

Вмиг тягостная тишина

раздавит даму, будто пресс…

(совершенно успокоившись)

Могу продолжить, если интерес

у вас к сей теме есть…

АРТЁМ

(взвинчено)

Молчать!

КАНДИД

(усмехнувшись)

Вы правы! – тщетно все перечислять…

Вы выбрали последний метод – самый гнусный —

ушат помоев вылив… Вы – боец искусный,

(вам б в кавалерию, а лучше бы в пехоту)…

Но это все, что вам природа-мать —

безродному бретёру и безденежному моту —

(сдается, в утешенье)

в бессрочное вручила во владенье…

(выдыхая)

Я все сказал…

(Дельфине)

Идем отсель…

АРТЁМ

(заикаясь)

Но ты – нахал…

Ты получаешь, ж-жжелторотик, высший б-ббалл,

мы завтра ж б-ббудем драться…

КАНДИД

Слова мало?

Ну что ж…

(передразнивая Артёма)

п-ппприбавлю завтра я свинца…

Кандид поворачивается и уходит один.

АРТЁМ

(бравируя)

Ох… п-ппрямо напугал меня…

(вслед уходящему Кандиду)

Б-ббеги домой,

малой…

штанишки поменяй;

да не забудь спроситься у отца,

мож он тебя не п-пппустит драться…

(Аггелу)

Чего это я начал з-зззаикаться?

АГГЕЛ

(тянет за руку Артёма)

Ты весь дрожишь, идем, Артём, в кабак…

АРТЁМ

(Дельфине)

Идем и ты, Дельфина…

ДЕЛЬФИНА

(гневно, глядя в глаза Артёму)

Ты – дурак!

Дельфина убегает вслед за Кандидом. Артём с Аггелом остаются одни.

АРТЁМ

(кивая на уходящую Дельфину)

А этой что?

АГГЕЛ

Поиздеваться

ты над Кандидом обещался ей

и, может статься…

ты честь ее затронул… Очень зря!

С ней обходиться так, мой друг, нельзя —

она отмстит еще тебе, ей-ей…

АРТЁМ

Мне дела нет до бабы вздорной,

что может женщина?

АГГЕЛ

(в сторону)

Дурак… Она права…

(вслух)

Поверь мне, женщина опасней льва!

АРТЁМ

Оставь для гримуборной

все эти разговоры… Все слова

о женской силе и коварстве —

анекдотичный бред…

Меня заботит более поэт,

как если я его убью?..

АГГЕЛ

И что с того?

Я прервала тебя, прости…

Царю давно не терпится его:

Каким-нибудь манером извести;

сослать в Сибирь; упечь в острог…

АРТЁМ

Мне на Царя плевать! Мой бог…

АГГЕЛ

(закрывая рот Артёма ладошкой)

Не поминай при мне Глупца Святого —

он недостоин даже поминания простого,

тем паче всеобъемлющей любви…

АРТЁМ

Мне наплевать на Бога! От кровИ,

что пролил я, ни в жизнь мне не отмыться…

Как не крути, а все равно

за все мои земные злодеянья

я обречен на вечные страданья

в аду…

АГГЕЛ

(с усмешкой, про себя)

Быть может… но…

(Артёму)

Раз чуешь ты, что суждено

тебе в Геенне Огненной вариться,

с тобою мы могли б договориться…

АРТЁМ

Насчет чего?

АГГЕЛ

(загадочно)

Так… мелочь…

АРТЁМ

(настойчиво)

Ну, смелей…

АГГЕЛ

(уклончиво)

Идём в кабак, а там: и посидим,

и договор обговорим…

АРТЁМ

Я понял, бес! Ну что ж, идём скорей —

терпеть уже не в силах я…

душа горит… Да будь она неладна!

АГГЕЛ

Душа?

АРТЁМ

Да нет! Заносчивость моя…

Уж сколько раз давал себе зарок

по поводу не задираться, да и без…

Во мне сосуществуют: сладкогласный Бог;

и прекослово-падкий, гадкий Бес.

Легко воспламеняюсь я от искры малой,

молниеносно возгорается пожар…

Всучил, знать, черт мне этот сучий дар

в нагрузку ко природности бездарной…

У нас не любят бедных и безродных…

При всех моих ничтожностях природных —

я был в числе бы первых, как Кандид-поэт,

когда б мои: отец и дед

из знатного происходили рода…

В цене происхожденье – не талант.

Знать, потому виновна не природа,

что я – такой вот злоязычный дуэлянт…

Сначала я успешно отбивался

от всех нападок родовитых кобелей и сук…

(никто не ведает, сколь претерпел я мук)

…как пес безродный я на них кидался,

пытаясь защитить достоинство и честь…

(пауза)

И вскоре озверел и стал таким, как есть…

Идем в кабак, лишь сладкое вино

душевную чуть разбавляет горечь…

Идем в кабак! Иного не дано,

коль брать в главу – то можно и того…

(вертит пальцем у виска)

лечь

в психушку иль… Кто изобрел кабак

(неважно Бог иль бес) – он явно не дурак!

Конечно, есть инакие забавы:

картишки, книги, вожделенье славы,

погоня за чинами…

Но все они (то между нами) —

не интересны мне свершено…

И даже три – первостатейных, несомненно:

страсть к женщине, к деньгам и страсть к войне —

кровь – абсолютно! – не волнуют мне…

Давным-давно старик Хайям Омар —

мудрец восточный, дивный гений —

воспел вино, определив превыше всяких чар

и вожделений…

превыше всех!

Он соглашался, что вино – есмь грех,

но с оговоркою одной:

тот, кто не грешен – тот не человек;

не человек тот – кто не пьет вино…

Ты погляди назад, в России, что ни век —

то потрясения иль катаклизмы…

А впереди?.. черт знает, кои …измы

еще нас ждут… Но, благо, есть вино,

узришь лишь в кружке треснутое дно —

и на душе легко… и пусто в голове,

как в день ненастный на Неве —

и все прекрасно, все равно…

Будь я Царем – вспретил пить воду,

ведь винопитие даж Господу в угоду…

Христос вещал: «…се кровь моя…»

(после недолгой паузы)

Идём в кабак… пока не передумал я…

Коль за душою ни шиша —

то на шиша мне, бес, душа…

АГГЕЛ

А ты, приятель, филосОф…

АРТЁМ

Идем скорей, довольно слов…

Когда они уходят из сада, устанавливается тишина; и в этой тишине мы слышим чудесную песнь какой-то, невидимой нашему взору птицы.

Занавес