Читать книгу Зеркало из прошлого - Сергей Пономаренко - Страница 6

Арсений шел по узенькой улочке, застроенной двух-и трехэтажными домами, едва освещенной редкими газовыми фонарями. Он внимательно всматривался в темные вывески магазинов, расположенных на первых этажах. Названия ему не удавалось прочитать, но он и без того знал, что это не то, что он ищет. Но вот он остановился, и внезапно пробившийся свет луны сквозь затянутое тучами небо осветил вывеску – «Зеркальная мануфактура». Войдя внутрь, он очутился в громадном зале, где вдоль стен стояло несметное количество зеркал, в которых он увидел себя во множественном числе. Ему странно было видеть свои отражения, окружавшие его со всех сторон, копировавшие каждое его движение. Арсений оглянулся в поисках приказчика, но его нигде не было.

Вдруг невидимая сила потянула Арсения к ближайшему зеркалу и, несмотря на его сопротивление, затянула внутрь, в Зазеркалье!

Он оказался в длинной мрачной пещере. Арсений оглянулся и увидел зеркальный зал, где только что находился, от которого его отделяла невидимая преграда. Все попытки вернуться назад оказались бесполезными! Он понял, что надо идти только вперед – там должен быть выход. С удивлением он отметил, что идет босиком и ступни его ног вымазаны землей.

Впереди мелькнула и скрылась женская фигура.

– Аня! Подожди! – крикнул Арсений.  – Остановись, я хочу поговорить с тобой!

Он снова увидел Аню и пошел за ней. Из мрачной пещеры она перешла в ярко освещенную комнату со стеклянным полом. Подойдя к этому помещению, Арсений замешкался и остановился, не решаясь ступить на этот пол грязными ногами.

– Аня, подожди! Я хочу остаться с тобой!

– Я не люблю тебя! – услышал он в ответ и проснулся.

«Удивительный сон!» – подумал Арсений. Он вспомнил, что прошлым утром его ноги оказались вымазанными в земле, будто он ходил босиком. Ужасное известие о смерти Анны потрясло его, и все иное отошло на задний план, и только теперь удивительный сон заставил его вспомнить об этом и задуматься!

Похоже, в ту ночь он, словно лунатик, выбрался из комнаты через окно – ведь дверь была закрыта. Арсений осмотрел подоконник в поисках следов, но тот был девственно чист. Но разве могло быть иначе? Ведь горничная каждое утро убирает в комнате, и грязные следы она, конечно же, смыла дочиста. Но не летал же он, в самом-то деле!

Арсений, мучаясь сомнениями, вышел из дворца и направился к северному флигелю, под окна своей комнаты. Там он заметил четкие отпечатки босых ног, смятую траву газона. Судя по направлению следов, он шел к главной аллее. Отчетливо были видны и следы, оставленные им при возвращении. Ему вспомнилась недавно прочитанная книга под названием «Лунный камень»[13], где персонаж романа, Фрэнклин, под воздействием принятого им опиума и навязчивых мыслей о том, что бесценный алмаз могут похитить, в состоянии сомнамбулы сам забирает драгоценный камень из тайника и потом об этом не помнит. Может, и он под воздействием большой дозы алкоголя, шокированный подслушанным разговором Александра и Анны, покинул свою комнату ночью? Какие навязчивые мысли владели им и что он сделал?

Арсений вспомнил о своем плане помешать встрече влюбленных и похолодел. Ведь у него были намерения перехватить Анну по пути к беседке, и разве есть для этого лучшее место, чем перед плотиной? И Платон рассказал, что, когда вместе с приятелем укладывал Арсения спать, он намеревался куда-то бежать! Он напряг память, но всплывали лишь обрывочные воспоминания о темном лесе, деревьях, и больше – ничего.

Арсения бросило в холодный пот, его начало трясти. Ведь это могло означать… Он даже боялся об этом подумать!

– Нет, нет! Я не мог быть тем ужасным убийцей! Написанное в романах – это всего лишь выдумки авторов и не имеет ничего общего с реальностью! – пробормотал он.

Оставшееся до похорон время Арсений провел, пытаясь отогнать ужасные мысли, терзая себя подозрениями.

К Георгиевской церкви Арсений пришел задолго до полудня, но там уже было людно. Прослышав о происшедшем ужасном событии, сюда прибыли жители даже отдаленных деревень. Это жестокое убийство у всех породило страх: а что, если таинственный убийца не остановится на одной жертве? И кто он? Арест художника Акулова не унял этих страхов, ведь убийцей мог быть и не он.

У входа в церковь стоял вчерашний черный катафалк с неподвижно застывшим на козлах, подобно статуе, огромным чернобородым кучером в черной ливрее и цилиндре.

Внутри церкви Арсений сразу отыскал взглядом гроб, установленный на специальной подставке, ногами к алтарю. Возле него в траурных одеждах стояла вся семья Ступачевских. Дмитрий Петрович, обычно энергичный и громогласный, сейчас имел бледный, изможденный вид, он заметно постарел и как будто усох. Произошла метаморфоза и с Зинаидой Ивановной – ее красота поблекла, она не отнимала платка от глаз, из которых беспрерывно текли слезы. К ней прижималась глубоко опечаленная Лизонька, и только сейчас Арсений заметил, как сестры похожи.

Арсений подошел к ним, поцеловал руку Зинаиде Ивановне, произнес обычные слова соболезнования. Он хотел еще сказать, как ему была дорога Аня, но незнакомый грузный господин бесцеремонно отодвинул его плечом, чтобы выразить свои соболезнования. Арсений отошел и встал рядом с бледным Платоном. Вскоре к ним присоединился возбужденный Артем Лисицын.

– Позапрошлой ночью хотел я поучаствовать в бальзамировании тела Аннушки, я ведь медик – так не дали, сволочи! Секрет, говорят! Я что, не знаю, как это делается?

Арсения от его слов стало подташнивать, а Платон больно наступил на ногу словоохотливому медику, прервав его откровения.

Церковь была слишком мала, чтобы вместить всех пришедших проститься с покойной, поэтому внутрь были допущены только помещики и дворяне из соседних сел и Ични, домочадцы и гости Тарновского.

Дальнейшее Арсений воспринимал, словно во сне. Удушала духота из-за множества людей и тяжелого запаха стеариновых свечей. Арсений не сводил взгляда с гроба, даже когда священник в белых одеяниях стал читать начальные молитвы.

Анна лежала в гробу, украшенном множеством цветов, в белоснежном подвенечном платье, с бумажным венчиком на челе с изображением Иисуса Христа, Богоматери и Иоанна Предтечи. У нее было безмятежное выражение лица человека, отрешившегося от всего мирского.

Неожиданно Анна открыла глаза, весело улыбнулась ему. Арсений задрожал от ужаса, отпрянул назад, наступив на ногу Платону, стоявшему позади него, и тот ойкнул от боли. Когда Арсений снова посмотрел на Анну, у нее уже опять были закрыты глаза. Арсений огляделся – увидел ли кто-нибудь еще то, что видел он? Его окружали лишь скорбные лица, и ни тени удивления на них он не заметил.

– Что с тобой? – послышался встревоженный шепот Платона.

– Ты видел? – также шепотом ответил Арсений.

– Что?

– Аня открыла глаза и улыбнулась.

– Не сходи с ума – Аня мертва!

– Но я видел, как она открыла глаза!

– Молчи, еще услышит кто-нибудь… По поверьям убиенный открывает глаза, когда рядом с ним оказывается убийца.

Эти слова огненным прутом обожгли сердце Арсения, он стал задыхаться и зашатался, чувствуя, что теряет сознание. Платон едва успел его поддержать. Наконец Арсений пришел в себя.

– Не пялься на гроб – смотри на алтарь, как положено. На тебя уже обращают внимание,  – поучал шепотом приятеля Платон, но Арсений его не слышал, в голове у него было пусто, а в груди жгло, болело. Звонкие жалобные голоса певчих, песнопения, проникновенный голос священника Никодима брали за душу, и внезапно Арсений ощутил солоноватый привкус на губах – он плакал!

Священник время от времени делал обход гроба, покачивая дымящимся кадилом с ладаном. Этот запах пробуждал воспоминания детства, поскольку напоминал аромат пудры, которой пользовалась маменька. Время летело незаметно, и священник перешел к заключительной прощальной молитве.

Под пение «Приидите, последнее целование дадим, братие, умершему, благодаряще Бога…» находящиеся в церкви стали по очереди прощаться с Анной. Лисицын, идущий впереди Арсения, наклонился, готовясь поцеловать венчик на лбу Ани, и вдруг его губы искривились в ехидной улыбке. Это длилось мгновение, и Арсений так и не понял, на самом деле он видел это или ему снова показалось. Да и подошел его черед проститься с Аней.

Подойдя к гробу, Арсений увидел, что спокойная красота Ани создана искусными мастерами похоронного дела, вызванными из Борзны. Кое-где грим от жары потек, и там виднелась серая ноздреватая кожа, совсем не похожая на Анину при жизни. Сквозь румяна проступала синева, а две зеленые мухи назойливо кружили над лицом покойной, норовя присесть на не целованные им губы любимой. Арсений взмахнул рукой, отгоняя их.

Последними прощались с Аней члены семейства Ступачевских. Обойдя гроб и попросив у нее прощения, они прикладывались к иконке на груди усопшей и венчику на лбу.

Арсения била дрожь, когда из церкви стали выносить гроб. Его мозг сверлила одна нестерпимая мысль – что Аню он больше никогда не увидит!

За катафалком последовала кавалькада всевозможных экипажей. Вместе с Арсением в коляске ехали Артем и Платон, их экипаж оказался в середине процессии. Несколько километров в объезд до села Ступаковка показались Арсению бесконечными, с ним пытались заговорить его приятели, но он молчал, словно не слышал их. Он не воспринимал ничего, кроме того, что Ани больше нет!

Арсений очнулся только на кладбище, когда священник перекрестил покрытое саваном тело Анны и посыпал его землей со словами:

– Господня земля и исполнение ее, вселенная и все живущие на ней…[14]

Затем священник прочитал разрешительную молитву, освобождая Анну от обременявших ее грехов и отпуская в загробную жизнь примиренной с Богом и ближними.

После этого гроб закрыли крышкой, прибили ее гвоздями – удары острой болью отдавались в сердце Арсения. Когда гроб опустили на дно ямы, ему стало казаться, что Ани в нем нет – она жива и чудесным образом избежала участи быть погребенной. По крышке гроба забарабанили комья земли, и вскоре над могилой вырос холмик, который венчал деревянный крест с именем покойной.

Поминальный обед Ступачевские организовали в своем доме, накрыв столы прямо во дворе. Выбираясь из коляски, Арсений не представлял себе, как сможет находиться здесь, где все напоминало ему об Анне, и постарался ускользнуть от приятелей. В Качановку он отправился пешком.

Ему предстояло идти по той же дороге, по которой шла последний раз в своей жизни Анна. Арсений внимательно смотрел по сторонам в надежде найти возможную зацепку, должную подсказать, что произошло той ночью и кто настоящий убийца. Что преступление совершил Александр, Арсений не очень верил с самого начала, несмотря на то, что найденная в его комнате шаль прямо указывала на него. Теперь возникшие подозрения относительно самого себя не давали ему покоя, хотя он гнал их прочь. «Не мог я такое сотворить с Аней! Не мог!»

Поэтому сейчас он пытался понять, что в ту ночь произошло с Аней, как действовал неизвестный убийца.

«На Аню напали, когда она уже перешла дамбу, и затащили под арочный мостик. Недалеко находится будка сторожа, и тот вполне мог услышать крики Ани. А может, услышал и решил не вмешиваться? Ведь до будки сторожа от арочного мостика и ста метров не будет, а тихой ночью любой звук далеко разносится. Неужели полицейские об этом не подумали?»

Сторожа он нашел недалеко от будки. Спустившись к Большому пруду, тот удил рыбу возле камышей. Это был неказистый мужичок неприметной внешности, не считая того, что был кривой на один глаз. Арсений слышал, что выбили ему глаз в пьяной драке. Он со сторожем много раз встречался, когда переходил дамбу. Здороваясь, тот обязательно снимал шапку, мял ее в руках и надевал, лишь когда Арсений удалялся на десяток шагов.

Сторож ничего не видел вокруг.

Его внимание было приковано к самодельному поплавку, сделанному из винной пробки и гусиного пера; поплавок то и дело скрывался под водой, на крючок попалась рыба. Сторож умело ее выуживал.

– Много наловил? – спросил Арсений, стоя за спиной.

Его неожиданное появление испугало сторожа. Удочка из орешника дернулась, дав леске слабину, и огромный карась, наглотавшийся воздуха и покорно приближавшийся к берегу, окунулся с головой в воду и, резко рванувшись, сошел с крючка. Однако сторож трясся не из-за того, что упустил рыбину, а потому, что его застали за этим занятием.

– Ей-богу, только закинул удочку! Знал, что все господа уехали на похороны, вот бес и попутал,  – заблеял сторож, испуганно глядя на Арсения.

– Ночью, когда убили барышню, что ты делал? Барышня кричала, когда на нее напали,  – не мог ты не слышать ее криков!

– Не спал я, был тут, на месте, я уже об этом господину следователю говорил. Криков не слышал – видимо, злодей напал на барышню сзади и придушил ее, чтобы она и не пикнула,  – и сторож показал на своей шее, каким образом это сделал убийца.

– Уж не ты ли совершил это злодеяние, раз знаешь, как душить надо? – Арсений грозно подступил к мужичку.

Тот еще больше затрясся от страха, выронил удочку.

– Никак вы собственное расследование проводите, господин Бессмертный? – донесся сверху, с дамбы, язвительный голос. Оглянувшись, Арсений увидел письмоводителя.  – Что, не доверяете нам?

– Вот подумал: уж не сторож ли этот злодей? Ничего, говорит, не слышал, а знает, как душить.

– Да кто не знает, как курицу, перед тем как голову ей свернуть, за шею взять, чтобы не дергалась? А чем человек от птицы отличается? – заговорил приободрившийся с появлением помощника следователя сторож.

– Допрашивали мы вчера Ефима – вины его в этом нет. След убийца оставил, босиком он был, и ступни его значительно больше, чем у сторожа. Для нас задачка – зачем бы ему без обуви на преступление идти?

– Может, не убийцы это след?

– Возможно. Поднимайтесь – американский суд Линча у нас не приветствуется.

Арсений поднялся на дамбу, подошел к письмоводителю. Тот сразу поинтересовался, искоса взглянув, хитро при этом прищурившись:

– Что вы тут делаете? Почему не на похоронах?

– Похоронили уже Анну, а на поминальный обед я решил не оставаться.

– Почему же?

– Желание у меня такое! – резко ответил Арсений. Письмоводитель-крючкотворец его раздражал. По статусу ему положено вести протоколы допросов и прочие документы составлять, так что он совал нос не в свое дело.  – Хочу побыть в одиночестве. Не возражаете?

– Упаси господи! Идите, переживайте, сколько вам будет угодно, не смею задерживать!

– Честь имею! – бросил на прощанье Арсений.

Когда он отошел на пару шагов, письмоводитель его окликнул:

– Господин Бессмертный!

Арсений недовольно оглянулся.

– Может, искали вы чего? Обронили что-нибудь? – Письмоводитель улыбался, а его взгляд словно просвечивал Арсения.

– Ничего я не терял!

– Это я так, к слову пришлось. Идите с Богом!

Разговор с письмоводителем не понравился Арсению. «Скользкий тип! Он подозревает меня? Да как он смеет!»

Арсений, придя во дворец, приказал попавшемуся на глаза лакею Проше принести водки и закуски. Тот вернулся с графином водки и солеными огурцами на тарелке.

– Похоже, у меня стало правилом напиваться каждый день,  – грустно произнес Арсений и налил полстакана водки. Вечер только начинался.

Арсений проснулся от того, что ему трудно было дышать; казалось, окружающая темнота давит, словно он находится в гробу. Он задыхался, хотя окно было открыто настежь – небывалая дневная жара, отсутствие ветра способствовали духоте ночи.

«Господи, как же Аня там?» – ужаснула мысль, и сердце Арсения мучительно сжалось.

Недавние события промелькнули подобно картинке калейдоскопа, только картинки эти были страшные. Умиротворенное красивое лицо Ани, словно спящей, с бумажным венчиком на лбу, в окружении множества цветов, на жутком деревянном ложе, ставшем ее последним пристанищем. На освобожденный от цветов гроб пала оббитая черным шелком крышка, скрыв навсегда облик любимой. Ужасный звук заколачиваемых в крышку гроба гвоздей, прямоугольная яма, на дне ее гроб, в нем – Аня!

– Она там, а я – здесь! – в отчаянии воскликнул Арсений, вскочил с кровати и, бросившись к платяному шкафу, вытащил оттуда саквояж.

На дне саквояжа он нащупал револьвер «Смит-Вессон», подаренный ему отцом, и достал его. Зачем он привез сюда револьвер, Арсений и сам не знал, но теперь он мог пригодиться. Он поднял тяжелый длинноствольный револьвер, взвел курок и приставил револьвер к виску.

«Убью себя, а негодяй, убивший Аню, будет жить на белом свете? Любимая останется неотомщенной?» Его рука дрогнула, дуло револьвера опустилось, целясь в пол. И тут его ошеломила мысль: «Аня – чистая, безгрешная, ей уготованы райские чертоги, а я, оборвав нить своей жизни, лишу себя возможности встретиться с ней в потустороннем мире, если он существует! Ведь я наверняка окажусь в аду. Похоронят без отпевания, за оградой кладбища, как собаку».

Мысли Арсения пошли по иному пути. «Анечки больше нет, а на земле будет жить негодяй, который сотворил с ней это! Было бы справедливо найти его и наказать своею рукою! Но где его искать? Как получить подсказку, если убийца известен только Анечке, а она уже ничего не скажет?» Тут ему вспомнились статьи известного писателя Конан Дойла о спиритизме, возможности общения с духами.

«Почему не скажет? – загорелся он идеей.  – Ведь известны случаи, когда с помощью медиума на спиритических сеансах духи умерших называли имя убийцы!»

Арсений ощутил прилив сил и желание незамедлительно действовать. Однако время давно перевалило за полночь, за окном царила густая темень, и ему все же придется дождаться утра. Он прикинул, что даже с помощью Василия Васильевича сможет добраться до Киева не меньше чем за два дня. А еще придется потратить какое-то время на поиски настоящего медиума, не шарлатана.

Арсений приуныл: на все это потребуется много времени, и неизвестно, удастся ли вызвать дух Анечки и узнать имя ее убийцы. Если бы это было так просто, в штате полиции обязательно состояли бы медиумы. Зашевелились смутные воспоминания детства, не даваясь, ускользая. Перед ним на стене висело зеркало, и в нем он увидел себя с перекошенным лицом, расширенными зрачками и со взведенным револьвером в руке. И он вспомнил!

Тогда Арсений учился в младшем классе гимназии. Он услышал разговор старшей сестры и ее подруги, намеревавшихся в рождественскую ночь устроить гадание на зеркалах, и ненароком проговорился об этом родителям. Те запретили сестре покидать дом, заявив, что с помощью подобных гаданий можно не о суженом узнать, а вызвать беса. Нельзя искушать судьбу, а суженого они увидят в свое время, и не в зеркале. Сестра очень обиделась на Арсения, и он из-за этого сильно переживал. Маменька его успокоила, сказала, что он правильно поступил, тем самым помог сестре избежать беды. Еще она сказала, что с зеркалом надо обращаться очень осторожно, так как оно имеет страшную скрытую силу. Он тогда поинтересовался, зачем завешивают материей зеркала, когда в доме покойник.

– Существует поверье, что зеркало в течение сорока дней после смерти человека является дверью в загробный мир. И закрывающая зеркало материя служит преградой для духа покойника, способного проникнуть туда через эту дверь.

Арсения озарила новая идея: «Если это так, то есть возможность увидеть Аню, пусть в виде призрака, фантома, но это будет ОНА! И она назовет имя своего убийцы!»

Арсений гнал от себя мысли, что после смерти Аня принадлежит уже не человеческому роду, а потустороннему миру, о котором ничего не известно. И даже если ему удастся вызвать фантом Ани, это может быть лишь безмолвное светящееся облачко.

– Ну и пусть! – упрямствовал Арсений.  – Все равно я должен попытаться с ней увидеться!

Размышляя над этим, он неожиданно для себя заснул.