Читать книгу Прощание с империей - Сергей Псарев, Сергей Псарёв - Страница 8

Помню, как в детстве любил ходить в часовую мастерскую на Сухумском шоссе. Там работал дядя Отари, отец моего друга. Одноногий инвалид войны, он нашёл там себе работу по силам, чтобы кормить свою большую семью. Можно было тихонько наблюдать за виртуозной работой его тонких, чувствительных пальцев в крохотных часовых механизмах. Ещё больше меня привлекали висевшие настенные часы, которых здесь было великое множество, самых разных, современных и старинных. Будучи уже отремонтированными, они проверялись на качество исполненной мастером работы. Часы тикали, шуршали стрелками и отбивали удары.

Были там ещё самые замечательные ходики с кукушкой. Мы с друзьями всегда с нетерпением ждали момента, когда над их циферблатом открывались дверцы, из которых выглядывала кукушка и начинала считать наступивший час. В этом простом действе для всех нас было что-то чудесное, начало какой-то сказки.

С тех пор прошло немало времени, давно умер дядя Отари. В памяти остались его добрые печальные глаза. Теперь как-то неловко вспоминать, что он всегда угощал нас лепешкой, которую брал себе на обед. Мы всегда сначала отказывались, а потом ели. Он смотрел на нас и улыбался. Есть по молодости нам хотелось почти всегда, это чувство потом ещё долго сопровождало в годы срочной службы и учёбы в военном училище. Помню, как стряхивая крошки со стола, матушка никогда их не выбрасывала, всему находилось место в хозяйстве. Такому уважительному отношению к хлебу нас приучали смолоду. Мои родители были выходцами из крестьянских семей.

Надо сказать, что по сравнению с соседями, мы жили небедно. В нашей семье появился самый первый телевизор на улице. Внушительный фанерный ящик с небольшим экраном и двумя большими ручками управления внизу. Изображение в нём было чёрно-белым и не слишком чётким. Телевизор берегли и включали по специальному распорядку.

Теперь я уже никогда не хожу в часовую мастерскую, а на часы смотрю только по необходимости, чтобы куда-то не опоздать. Телевизор давно перестал считаться предметом роскоши. Из того ушедшего времени осталось только ожидание чуда и тихая душевная радость от встречи с кукушкой из часов. Такие воспоминания потом часто помогали не ожесточиться в самых нечеловеческих условиях, когда мне становилось совсем плохо.