Читать книгу Чердачок ужасов - Сергей Самойленко - Страница 4

Парк «Сосновый» был пуст и тих.

Сумерки ложились на аллеи мягко, как пыль. Фонари потрескивали, гудели, один за другим моргали, будто уставали держать свет. В воздухе стоял терпкий запах хвои, мокрой земли и чего-то едва уловимо сладкого – как в заброшенном детском саду.

У качелей стояла девочка лет семи. Маленькая, в вязаной шапке с помпоном.

В руках – пустота, но пальцы сжимались, словно она держала что-то невидимое.

На лице – растерянность, смешанная со страхом.

– Ты чего одна? – спросил мужчина, проходивший мимо.

Лет тридцать, невысокий, в куртке, с термосом в руке. Он остановился, чувствуя лёгкое беспокойство: в парке не должно быть детей в этот час.

– Потеряла зайчика, – тихо сказала девочка. – Он особенный. Без него я не могу домой.

– Где потеряла? – спросил он, пытаясь улыбнуться.

Девочка подняла руку и показала на тёмную аллею. Там фонари уже не горели, и казалось, что свет просто отступил, не желая идти дальше.

– Там. Он ждёт.

Мужчина замялся. Ветер прошелестел листвой, где-то хлопнула вывеска у выхода.

Потом он кивнул и пошёл следом – шаг за шагом вглубь аллеи.

Девочка шла рядом, бесшумно, слишком ровно. Её тень не попадала под свет последних фонарей.

Деревья сомкнулись над ними, и звук города растворился.

Остался только шорох – будто кто-то шептал где-то совсем близко.

Девочка остановилась.

– Он здесь, – сказала она.

На старой, облупившейся скамейке лежала игрушка – плюшевый заяц.

Выцветший, с одним глазом и оборванным ухом.

Мужчина почувствовал, как по спине побежал холод. Воздух стал густым, неподвижным. Даже ветки перестали качаться.

Он протянул руку и поднял игрушку.

Ткань была влажной и тёплой, словно дышала.

В ту же секунду девочка исчезла.

Он резко обернулся. Тишина.

Пустая аллея. Ни качелей, ни фонарей – только темнота и заяц в его ладони.

Он хотел выбросить игрушку, но пальцы будто приросли.

Ткань пульсировала.

Из глубины парка донёсся звук – не шаги, не ветер.

Что-то шуршало, приближаясь, словно кто-то полз по земле, задевая корни.

Мужчина побежал. Но парк стал другим.

Деревья – выше, темнее, переплетённые, как кости.

Тропинки – извивались, уходя в никуда.

Фонари гасли один за другим.

Ветви тянулись за ним, цеплялись за одежду, будто узнавали.

Он закричал. Но звук исчез, будто его проглотила земля.

Только заяц – шептал. Не словами, а звуками, похожими на дыхание сквозь сон.

Шёпот был неясен, но в нём слышался древний, безумный язык, от которого сводило виски.

Заяц в руках зашевелился.

Кожа на ладонях вспыхнула болью, будто прикоснулась к раскалённому металлу.

Игрушка подняла голову.

Выцветшее лицо исказилось в демонической улыбке, в которой не было ничего детского.

⁂

На следующий день в парке нашли термос – он стоял на старой скамейке, покрытой инеем.

Рядом на влажном асфальте отпечатались детские следы – мелкие, неровные, будто кто-то долго стоял, колеблясь, прежде чем уйти в темноту.

В траве, возле качелей, лежал плюшевый заяц.

Тот самый – но теперь почти новый, с двумя глазами и ровными, чистыми швами, словно кто-то заботливо заштопал старые дыры.

Смотритель парка поднял игрушку, оглянулся по сторонам и, не найдя никого, сунул её за пазуху.

Заяц оказался неожиданно тёплым – будто полежал не на холодной земле, а в чьих-то руках.

Вечером, вернувшись домой, он отнёс игрушку в детскую, где мирно посапывали его малыши.

Осторожно положил зайца на стул у кроватки и прикрыл дверь.

Из комнаты донёсся лёгкий, почти неслышимый шорох – как если бы ткань коснулась пола. Мужчина замер, прислушиваясь, но решил, что показалось.

Он подошёл к окну – фонарь снаружи светил слишком ярко. Шторы колыхались от сквозняка.

Когда он выглянул на улицу, сердце ухнуло куда-то вниз.

Посреди дороги, в круге тусклого света, стояла девочка. Маленькая. В вязаной шапке с помпоном.

Она глядела прямо на него.

Её губы шевелились, едва заметно.

И всё же он отчётливо услышал – не ушами, а внутри головы:

– Потеряла зайчика…

Шорох за дверью усилился.

Теперь к нему примешивалось тихое, ровное дыхание.

Он медленно повернулся.

Из щели под дверью тёк узкий луч света – тёплый, мягкий, как от ночника.

Но вместе со светом из-под двери выползала тень.

Нечеловечески длинные уши тянулись по полу, и в тишине слышалось, как что-то мягко шлёпает по линолеуму, приближаясь.

Мужчина хотел шагнуть, но тело не слушалось.

Тень замерла у его ног.

– Нашёл… – прошептал кто-то из-за двери.

И в ту же секунду свет погас.