Читать книгу Обречённые души: Книга II. Паутина Интриг - Сергей Сергеевич Шипов - Страница 4

Фивисвэйл… при одном только произношении этого слова граждан Тавринии передёргивало так, точно их колотил озноб. С этим городом были связаны самые мрачные и кровавые события, запечатлённые на страницах истории. Некогда могущественный город, прославленный героями войн, архитекторами, ювелирами и мастерами по корабельному делу запятнал себя разразившимся, как неискоренимая болезнь, рабством. С тех пор главным объектом торговли на рынке стали человеческие жизни, продаваемые знатным мужам порой чуть ли не за бесценок. Дорогими были лишь куртизанки публичных домов и бойцы арен; к слову, гладиаторские состязания изначально были традиционными в Альвионии, но, не вытесняя рыцарских турниров, они прижились в Фивисвэйле.

Однако к достояниям Фивисвэйла, помимо флота и омрачившего город своей грозной пугающей тенью работорговли, относились элитная пехота и стрелецкие полки. Прославленный своим бессердечием и непревзойденным искусством вести войну легендарный легион «Чёрных Псов» обрёл бессмертие не только в детских страшилках и летописях. По сей день Фивисвэйл не брезговал прибегать ко многим методам этих выдающихся жестоких солдат. На подготовку войск и их содержание правительство затрачивало колоссальные суммы. Мало кто осмелился бы оспаривать тот факт, что по военной мощи Фивийсвэйл превосходил все города в Форлианде, упорно соперничая лишь со столицей Вэтфэльда.

Морепродукты, икра и соль ежегодно пополняли казну этого мрачного грозного города. Высочайшим спросом за границей пользовались не только рабы и корабли, но и драгоценные и поделочные камни, обмениваемые на специи, дорогущие шёлка и заказные изделия из слоновой кости. Знатные горожане верили, чуть ли не до фанатизма, что подобные фигурки обладают мистической силой и позволяют связываться с богами и действуют как мощные обереги от тёмных сил.

Построенный на берегу моря и обнесённый толстой желтоватой стеной с оборонительными зубчатыми башнями по побережью, Фивисвэйл напоминал клык, сужавшийся от севера к югу. Город тянулся по окраине каменистого полуострова Фúвирбэл, к ребристым породам которого вклинивались лестницы, ниспадавшие ко второму по величине порту с множеством верфей и пришвартованных к ним кораблей, отличавшихся пестротой парусов, диковинной резьбой мачт и узорчатой росписью бортов.

Север Фивисвэйла, возвышаясь над морем Фóрлос, точно грозный государь над своими вассалами, состоял из тесных улочек, где высокие узкие серокаменные здания с чёрной или бурой черепицей окружали замок, будто кольцо воинов своего командира. Занимая центральное место на скале, замок Ноктборг, построенный из чёрного отполированного гладкого камня, величественно вздымался к небесному куполу изящными черепичными крышами трёх башен с закрученными бордовыми шпилями. На многие мили виднелись игривые солнечные зайчики, отражавшиеся от прямоугольных окон из алого стекла и восседавшего на пике донжона тёмно-красного яшмового дракона, украшенного поразительными узорами цвета рубина.

В просторном замке правителя Фивисвэйла царил безгласный полумрак. Стены тёмно-серых коридоров украшали оружие и росписи из переплетающихся меж собой чёрных и красных узоров, сильно напоминавших языки огня. Холодный мраморный пол устилали бархатные ковры цвета яркого кармина. Полупрозрачные чёрные занавеси колыхались в дыхании морского ветра едва ли не в каждой комнате этого мрачного места. Суровое убранство замка нагоняло тревогу и страх на пребывавших здесь гостей.

Тронный зал освещали узкие прямоугольные окошечки в виде щелей и окаймлённые пиками по краям чугунные чаши, с клокотавшим в них пламенем. Они были подвешены на цепях к когтям огромного железного дракона, затаившегося на сводах потолка. Пол, выложенный дорогим чёрным мрамором, по центру пересекала, будто струя огня, дорожка, сшитая из шкур весьма ценных рыжих альвионских лисиц. Она тянулась от самых ворот зала до гранитного трона, напоминавшего своими формами зазубренный кусок скалы, украшенный ребристыми пиками обсидиана и чёрного оникса. Окончания подлокотников были выполнены в виде ящеричных голов с разинутыми пастями.

Льющийся через окошечки алый свет заката холодно касался дорогого бордового платья, окаймлённого на вороте, длинных рукавах и подоле завитками чёрного бархата. Лучи осеннего солнца, прокрадываясь через густые каштановые пряди волос герцога Нокта Бэллуса, озаряли его немолодое лицо, расчерченное морщинами. Пышная чёрная борода опускалась мужчине на грудь, под серыми глубоко посаженными глазами, напоминавшими грязные кусочки льда, пролегли фиолетовые круги. С самого утра Нокта Бэллуса осаждала апатия, вызванная жалобами надоедливых горожан. Правитель, опершись левым виском на кулак, изнурённо восседал на троне и отрешённо слушал, как двое зажиточных мужчин вели яростный спор между собой, каждый упорно доказывая ему свою правоту.

– Ваше Сиятельство, этот бессовестный наглец, требует, чтобы я отдал ему свою лавку на центральной торговой площади, и ладно, если бы просто требовал, так он незаконно заграбастал её и не подумывает даже отдавать её мне! – Возмущённо заявлял одетый в расшитое золотом огнисто-рыжее платье тучный мужчина. Множество звенящих цепочек и браслетов из драгоценных металлов, явно говорили о его состоятельности.

– Ваше Сиятельство, уверяю вас, ничью лавку я не отбирал, торговец, что владел ей, сам же мне и подписал на неё права, – защищался высокий темноволосый мужчина в бордовом платье, украшенном чёрными узорами. Ответчик вёл себя совершенно спокойно. Он был сдержан и уверен в своей правоте, в отличие от своего соперника, покрасневшего от злости и изливавшего негодование своими пламенными громкими речами.

– Зачем ты врёшь, пёс окаянный! – возражал тучный купец, осуждающе размахивая рукой в сторону ответчика. – Торговец этот – змей подколодный, не имел ни малейшего права распоряжаться чуждым ему имуществом, а ты выиграл у него мою лавку в карты, когда он к тому же ещё и пьян был!

– Ну и что с того, что он пьян был?! – усмехнулся темноволосый мужчина. – Ваше Сиятельство, торговец выдал мне расписку, где чёрным по белому указал, что в случае проигрыша отдаёт мне свою лавку, вот, собственно, эта самая бумага, – объяснил ответчик, передавая пергамент облачённому в доспехи стражнику, спустившемуся со ступенек, ведших к трону.

– А лавочник этот где? – тяжело вздохнув, устало произнёс герцог Бэллус, мрачно поглядывая на ссорящихся купцов из-под своих кустистых чёрных бровей.

– За дверью ожидает, Ваше Сиятельство, – сообщил стражник, предъявив правителю бумагу ответчика.

– Приведите его, – принявшись с трудом разбирать ужасный почерк, приказал государь, потирая виски пальцами правой руки. В этот момент стражники ввели в тронную залу лавочника, ещё не успевшего как следует протрезветь с недавней гулянки.

– Ах ты, пьянь проклятая! – взревел от злости тучный купец, с превеликим трудом воздерживаясь от того, чтобы не задушить провинившегося торговца. Сдерживал его, по сути, грозный пронизывающий взгляд стражника с алебардой.

– Тебе эти люди знакомы? – требовательным тоном спросил Нокт Бэллус, сердито посмотрев на лавочника.

– Да, Ваше Сиятельство, – уверенно ответил торговец, виновато потупив взгляд.

– Кто справа от тебя, а кто слева? говори, не гневи правителя, не видишь, устал он от подобных,… – буркнул стражник, проглотив возмущение, вертевшееся на языке.

– Слева который, нанял меня в лавке торговать, гроши платил, а ещё брат двоюродный называется, – колючее огорчение прозвучало в голосе лавочника.

– Да какой ты мне после этакого позора родственник?! – насупился купец, свирепым взглядом разрывая виноватого торговца. Герцог раздражённо покачал головой в стороны, явно не в силах уже слушать гневные вопли толстяка.

– А справа… – сделал паузу лавочник, – человек, которому я крупно задолжал, – его голос зазвучал робко.

– И ты проиграл ему лавку своего двоюродного брата в карты? – задал вопрос Нокт Бэллус.

– Да, – тихо и совсем несмело вытолкнул это слово торговец.

– Узнаешь? Твоей рукой подписано? – спросил герцог, показывая бумагу, которую ему предоставил темноволосый мужчина. Лавочник покорно кивнул.

– Вам есть, что противопоставить этой бумаге? – вдруг спросил правитель тучного купца, хмуря брови.

– А что я обязан предоставить, подтверждение о том, что лавка моя? – удивился толстяк. – Вот оно, – довольно заявил он, достав из-за пазухи скрученный в трубку пергамент.

– Вообще-то, договор, в котором разрешается управлять лавкой посреднику, – уточнил герцог, переводя взгляд на ответчика.

– И он у меня при себе, но ведь там, ни слова о том, что он может продать мою лавку? – взволнованно ответил купец, вынув из-за роскошного платья второй пергамент.

– А вы его внимательно перечитайте! – повелел правитель.

В следующий момент от напряжения и тревоги морщины на лбу купца изогнулись, чуть ли не дугой.

– Если бы вы его читали, то вам, наверняка, было бы известно, что торговец, нанятый вами, имеет частичные права на вашу лавку, – объяснял герцог. – Он так же может сдать её в аренду или продать, пока вы в отъезде, но деньги обязан всё равно отдать вам, так что, сетуйте на родственника, а не на этого гражданина, – подытожил Нокт Бэллус. Ответчик победно заулыбался, отчего купца чуть не вывернуло наизнанку. Разочарованный и ввергнутый в омут ярости, он разорвал свои пергаменты и, крепко схватив своего брата за плечо, с силой поволок к выходу.

– Благодарю, Ваше Сиятельство, за справедливый приговор, – раболепно произнёс темноволосый мужчина, приклонив колено и утайкой сунув кошель с золотом под дорожку из лисьих шкур. После чего он быстро покинул тронный зал. Едва двери затворились, как утомлённый правитель расправил плечи и расслабленно вжался в спинку трона, обшитую мягким соболиным мехом.

– Порой слушать их невыносимая пытка, – признался герцог, не скрывая презрения и раздражения. Закрыв веки, Бэллус неожиданно провалился в нежные успокаивающие объятия дремоты. И вдруг голос стражника разорвал эти сладостные мгновения, подобно мечу рассекающему плоть. Сердце Бэллуса яростно забилось, а в глазах заискрился гнев.

– Ваше Сиятельство, к вам советник со срочными донесениями! – оповестил охранник.

– А до завтра он подождать не в силах?! – огрызнулся герцог. Морщины от возмущения так и заиграли на его лице, будто гребни волн в дуновении ветра. Видя мрачность своего государя, стражник, с осторожностью присущей мыши, категорично покачал головой.

– Пусть заходит, – недовольно буркнул Бэллус, безнадёжно махнув рукой. Едва ворота отворились, в залу торопливой походкой влетел, подобно соколу, пикирующему за добычей, охваченный какой-то странной тревогой мужчина средних лет в дорогом атласном платье, цвета тёмного шоколада. Советник спешно поклонился, после чего в несколько прыжков, минуя дорожку из лисьих шкур, подскочил к герцогу и прошептал ему на ухо свои важные донесения. Лицо Бэллуса тут же исказилось пламенной злостью, глубокие борозды морщин, пролегавшие на лбу, нависли над бровями, точно солдаты над пленными, а глаза засверкали дикой яростью. Правитель сжал от напряжения кулаки так, что щёлкнули пальцы, и держался изо всех сил, чтобы не выплеснуть из себя скопившуюся бурлящую, точно океан во время шторма, неистовость.

– Благодарю за столь ценные сведения советник, – грудным басом произнёс герцог, нервозно проскрипев зубами.

– Гарвель! – резко обратился к телохранителю Бэллус. – Немедленно найди мне капитана Бальма, пусть срочно прибудет в мой кабинет! – распорядился герцог. Стражник, отложив алебарду к стене, стремглав помчался выполнять поручение своего господина. Сам же правитель вскочил с трона и спешно удалился из тронного зала в свой кабинет.

Герцог Нокт ворвался в просторную комнату с плотными чёрными занавесями, подобно свирепому урагану, беспощадно сметающему всё на своём пути. Не щадя сил хлопнув дверью, Бэллус за пару широких шагов подскочил к высокому шкафчику из эбенового дерева, распахнул его, резко дёрнув за ручки из слоновой кости, и вытянул глиняный кувшин, расписанный алыми узорами. Затем правитель подошёл к лакированному дубовому столику на вогнутых навстречу друг другу полукруглых ножках и доверху наполнил рубиновым вином, стоявший в одиночестве фужер.

– Кромат Тронэр, этот жалкий напыщенный индюк! Мало того он унизил моего сына, мне нанёс оскорбление, которое теперь подобно гноящейся ране мучает меня, так оно ещё и Вэйтстоун к рукам своим прибрал! – разозлено ворчал герцог, жадно утоляя свой гнев креплёным Темеросским вином. Но даже этот дорогостоящий напиток не мог унять бушующий шторм ненависти в сердце правителя. – Вэйтстоунские псы, они полагают я буду прыгать перед ними на задних лапках, словно покорная собачонка, да ни за что на свете! – распинался перед собой Бэллус. – А этот самоуверенный предатель Фрост,… пусть только посмеет посягнуть на мои владения, он познает всю мою ярость, когда я своей рукой в железной перчатке сдавлю ему горло, он ощутит разящую кару меча Фивисвэйла, обращающего его войско в груду трупов! А если ещё и Вэтфэльд протянет руку этому вероломному выскочке, то его столица обратится в груду камней!

– Ваше Сиятельство, вы желали меня видеть? – осторожно постучав в дверь, боязливо спросил капитан, позвякивая латами.

– Заходи! – приказным тоном разрешил Бэллус, жадно осушив фужер с вином и звонко поставив его на стол. Сдавленный кулаком лёгкого трепета, Бальм – невысокий худощавый мужчина с чёрными кудрями, окаймлявшими его узкие плечи, нырнул в кабинет и застыл, как ледяное изваяние, пригвожденный свирепым взглядом правителя.

– Близится рыцарский турнир в Вэйтстоун и мне нужно, чтобы голова Кромата Тронэра болталась у меня на пике! – с пылкой категоричностью выставил свои требования Нокт Бэллус. – А посему безотлагательно свяжись с Близнецами и обсуди с ними этот весьма деликатный вопрос.

– Как будет угодно моему государю, – преданно посмотрев на Бэллуса, безропотно отчеканил капитан.

– И ещё, впредь я более не желаю видеть на пороге моего города этих выродков в красных плащах из ордена Нэраэля! – посуровев, дополнил герцог настоятельным тоном, смешанным с презрением и надменностью.

– Можете уже не беспокоиться по этому поводу, – уверил Бальм.

– Посмотрим, – невнятно пробормотал градоправитель. – А то я уже даже не знаю что хуже, надвигающаяся война или восшествие на трон Кромата Тронэра, – в замешательстве произнёс Бэллус. Затем он вскочил с кресла, будто кнут вот-вот отведает его спины своим жгучим шероховатым языком, и принялся суматошно расхаживать по комнате, с новой силой продолжая разгневанно бунтовать:

– Мои предки издревле властвовали на Ардоре, а затем Фросты бесцеремонно обрушили свои задницы на престол! И всё бы ничего, но нет ведь, теперь эти мерзопакостные Тронэры со своим Вэйтстоуном! Если они надеются, что я отдам им хоть малую дольку своей армии, то они глубоко заблуждаются. Пусть крепко держатся за яйца и отбиваются собственными силами! Даже под страхом смерти я не признаю власть этих высокомерных выскочек! Ни за что!

– Господин мой, с вашего позволения я хотел бы откланяться и как можно скорее выполнить ваше поручение, – вмешался в иступлённое излияние колючего недовольства своего правителя, капитан, боязливо косясь на Бэллуса. По правде говоря, горячность герцога многие не любили, но боялись его твёрдых обещаний, сказанных «в сердцах», а особенно с каким-то жёстким кровавым рвением.

– Тогда, во имя Дэрэгруса, почему, ты ещё не убрался?! – огрызнулся Нокт, взглядом испепеляя подчинённого. Бальм, стараясь не испытывать терпение государя, немедленно выскочил за дверь, за которой ещё какое-то время слышались гневливые крики градоправителя.