Читать книгу Планка абсолюта - Сергей Супремов - Страница 2

Реле пряталось от меня и не находилось ни под одним кожухом, а до сумерек оставалось не больше двух часов. Было понятно, что ночь пройдет в зоне «D» и надо обязательно измотать себя какой-нибудь работой. Я никак не мог придумать, что же сделать, чтобы истощиться физически или умственно, – наверное, зона так влияла, что ни одно решение не задерживалось в голове дольше нескольких минут.

Я принялся бессмысленно стучать монтировкой по трубке, которая казалась мне главным контуром. Бил больше от отчаяния, нежели в попытке устать.

«Ну, что я делаю? – думал я, – ведь это глупость». Но я все равно, как упрямый ребенок, стучал по каналу, начиная подозревать, что он заполнен газом, а не пустой, как мне казалось сначала.

«Идиот, ведь газ может быть ядовитым или воспламеняющимся… В джунглях есть такие смеси, которые реагируют на изменение температуры в 40–50 градусов по Фаренгейту. Надо, по меньшей мере, надеть очки». Но из-за бестолкового исступления я не отдавал себе отчета в том, что делают руки.

«Бряк-бряк-бряк», – с тонким присвистом звякала железка о железку. Давно мне не было так мучительно неспокойно, как в тот первый день в зоне «D». Как только я представлял себе, что прекращаю стучать и наступает тишина, мне делалось неуютно и страшно, и я увиливал обратно в бездумный барабанный бой и проклинал себя за потерю самоконтроля.

– Сейчас стемнеет! – предупредил голос из динамика на высокой ветке дерева, приятный и даже дружеский баритон. Динамики попадались в разных частях джунглей и вещали для тех обитателей, которые могли услышать, и теперешнее послание касалось меня.

Сумерки наступили даже раньше обычных девяти вечера. Причем, если вглядываться в узкие фрагменты неба над головой, казалось, что оно уже черное, но стоило перевести взгляд на тени трубок-деревьев – и будто бы становилось намного светлее. Природа и сама не знала, заканчивать ли день или подождать.

– Приходится думать, – прогудел динамик, – настал ли час иль не настал, заканчивать мне свет и сумрак приглашать…

Похоже это было на чтение отрывков радиоромана, случайно выхваченных, однако в резонансе с моими мыслями. Но это наблюдение не оторвало меня от бесполезного стука. Будто пробираясь сквозь толстую стену, в мой ум стала просачиваться мысль: надо найти полость, место, где можно переночевать. День в джунглях – сплошная безысходность; какой же станет ночь? Время, когда все усиливается, принимает необыкновенные формы, удивительные даже для смелой фантазии.

Полостью могла оказаться любая отработанная трубка, которых в периферийных областях было предостаточно.

– Не призывай сон – если сна не будет, то зачем? – донесся до меня тот же баритон.

– Тогда мне надо уйти отсюда, – заупрямился я, – с минуты на минуту наступит ночь, и… я должен спать. Не соглашусь ночевать снаружи. Вдруг звери, пауки, кобры?

Ответа не последовало. Какой он негодяй, этот динамик!

– Ты почему не представишься? – заговорил я. – Вы заодно с охранником…

В рупоре что-то крякнуло.

– …Или ты сам охранник? Вот додумались… голосом стеречь! Экономия…

От отчаяния я что есть сил треснул по чертовой трубке, и пальцы ощутили неслабую отдачу. Я скривился от боли. Когда больно, я не засну. Есть еще плюс: стук не подпустит ни одно животное, это проверено.

Как капризный ребенок, я колошматил по бездушному железу – не то от злости, не то от ненависти. Потом пришла и безысходность, и я побил за нее. Моя монотонная чеканка была единственным постоянством в волнах разных настроений, накрывающих мое сознание. Говоря словами моего друга Мая, это была моя медитация, пронзающая изменчивость непостоянного мира. Зыбкую и, вместе с тем, монолитную в своем противостоянии высокой реальности. Я вспомнил про сад…

– Нарушителю достанутся не лавры, но лишь порицания, – заключил динамик назидательным тоном.

Я поджал ноги, чтобы сиделось поудобнее, и шрапнелью ударов стал расстреливать недовольство оппонента и неумолимые сумерки.