Читать книгу Месяц за год. Оборона Севастополя - Сергей Юрьевич Соловьев - Страница 13

Яким ездил за вином в лавку уже третий раз. Праздник был негласным, так что о нем знал весь полк. Юнкера с некоторой завистью взирали на эполеты Залепского. Сам Мишель был совершенно счастлив, да ещё с бокалом неплохого вина в руке.

– Рад за тебя, Залепский, – повторял чуть захмелевший Голицын, – ну а мы с Репниным рискнём на скачках выступить. С завода трёх коней прислали. Не хочешь с нами?

– С вами- готов. Хотя в конкуре и не силён. Да и в скачках с препятствиями тоже..

– Ничего, Мишель. Ты удачлив, да и нам отдавать победу лейб – казакам и гусарам не с руки. Полковое начальство тоже радо. Есть участники от полка, но не офицеры. Чёрт, про тебя забыл…

– Так я и так выиграл?

– Ну да, стрельбы среди гвардейских полков ты первый выиграл из кавалергардов. Тебе надо сходить представится в эскадрон.

– Завтра и пойду.

– Езжай верхом, по всей форме явишься к ротмистру графу Николаю Карловичу Толю , так будет лучше. А сейчас, можно и веселится! Михаил Фридрихович, вам вина?

Немец, с трудом открыл глаза, но бокал храбро подвинул вперед, не боясь последствий.

– Ценю, не бросил товарищей.

И Голицын обвёл еле видящими глазами всю комнату. Токмаков Алексей, Николай Лесков и Григорий Лопарёв лежали на диване. Репнин скакал на стуле вокруг стола, словно был Меншиковым, преследующим шведов под Полтавой. Правда , Залепский сидел напротив, и тоже наблюдал за скачками Никиты.

Следующий день начался с непростого пробуждения, потом стало легче. Верхом, в сопровождении Якима, Мишель добрался до офицерских квартир лейб – эскадрона.

Залепский спешился, Яким держал под уздцы коня, корнет, теперь корнет подошёл к одному из домов, где нестроевой, видно денщик, готовил самовар.

– Послушай, братец, – вежливо начал юноша, – где квартирует Николай Карлович Толь? Я должен представится эскадронному начальнику.

– Добрый день, барин, – ответил дюжий молодец, – так здесь и квартирует. Как зайдешь, первая дверь слева.

– Спасибо.

И Мишель твердым шагом пошёл к дому, взбежал по ступенькам лестницы, и немного волнуясь, постучался.

– Заходите.

– Мне нужен ротмистр граф Толь.

– Я вас слушаю, корнет.

– Должен представится, ваше сиятельство. Корнет Михаил Дмитриевич Залепский, назначен в ваш эскадрон для прохождения дальнейшей службы.

– Рад, вам корнет, рад. Я ожидаю от своих офицеров службы, а не желания найти себе тёплое местечко при дворе, – начал он речь очень строгим голосом, – но у вас отличные рекомендации, а победа в состязании стрелков была лестна всему полку. Наш эскадрон особый, даже для нашего полка, полувзвод сопровождает каждый раз государя в составе свиты, поэтому… В списки эскадрона вас внесут в августе, пока вникайте в службу. Просто, – и он покачал головой, – Великие князья подросли, и три поручика эскадрона стали адьютантами. Кстати, – и Николай Карлович сделал совершенно ничего не выражающее лицо, – Вы знаете, что эскадрон в середине августа сопровождает государя в Москву по Санкт- Петербургской железной дороге?

– Осведомлен, ваше сиятельство!

– Вы умный молодой человек, Михаил Дмитриевич, и не говорите лишнего. Похвально, у нас это очень важно. О зачислении будет издан приказ по полку и он будет завизирован лично государем…Всего хорошего, и до встречи!

Залепский щелкнул каблуками, отдал честь, и вышел из расположения.

– Добрый день, – с ним поздоровался офицер, тоже корнет их полка, – уже к нам? Господин Залепский?

– Добрый день, корнет Кавалергардского полка Залепский Михаил Дмитриевич.

– Корнет Шевкунов Евгений Дмитриевич, – назвался и новый знакомый, – это вы взяли приз по стрельбе?

Собеседник Мишеля был пониже его ростом, с каштановыми волосами и карими глазами, тоже в строевой форме. Офицеры, в отличие от солдат, не должны были быть лишь брюнетами, рост был также важен, но в основном, солдаты были гораздо выше офицеров. Брюнетов ждал Конногвардейский полк. Корнет Шевкунов всё отращивал бакенбарды и усы, но пока они были совсем невелики.

– Сам удивился, если быть честным.

– Правда, говорят, что вы отличный стрелок и охотник.

– В нашем поместье навострился. Пора, извините, в свой седьмой эскадрон.

– До встречи, Дмитрий Михайлович! – попрощался радушный Шевкунов

– Скоро увидимся! Смотров летом будет ещё много!

Залепский вышел, просто запрыгнул в седло, и шагом, а затем рысью поскакал в расположение.

Скачки

Голицын ходил вокруг многотысячных жеребцов. как медведь округ кадки с мёдом, и оторваться не мог и выбрать одного из трёх.

– Мишель, посоветуй, прямо сил нет…

– А ты, Серж, их тройкой запряги, – пошутил Репнин.

– У тебя просто нет сердца… Ах, как хорош гнедой Полифем! Окрас очень темный, ноги, грудь…

– Ты про глаза забыл, да и про губы тоже… – не унимался Никита.

– Насчёт этого театр приедет в Царское село… Буду один за кулисы ходить, посещать фееричных одалисок. Вам братцы, этого нельзя, у вас дамы сердца…

– Князь, ты от лошадей отвлёкся, – напомнил ему Залепский.

– Ты Мишель, лишён романтизма..Ладно, сделаем проще. Потянем соломинки. – говорил Голицын, – вот три соломинки, я отрезаю от них – и одна самая длинная, другая покороче, третья совсем короткая. Самая длинная- Полифем, чуть короче это Рентгольд, самая короткая- Огонь. Пусть Яким держит соломинки, я ему доверяю.

– Согласен, – кивнул Никита.

– Согласен, – согласился Мишель.

– Яким, подойди!

Деншик положил на пол начищенные сапоги, поправил волосы, пригладив их гребешком, и не спеша встал перед барином.

– Да, барин?

– Будешь сегодня рукой судьбы. Отвернись от нас, и что бы из твоей ладони соломинки торчали ровно. Понял? – говорил, улыбаясь, Залепский.

– Ясно, как божий день! – кивнул деншик, и отвернулся.

Голицын получил Полифема, Репнин- Рентгольда, а Мишель – должен был обжечься на Огне.

***

Дистанция была небольшая, но, и надо сказать, зрителей было много. Гвардейские офицеры, на прекрасных конях привлекли многих на это действо, а особенно дамы, которых было большинство, очень живо реагировали на соревнующихся.

Вот, сигнал- и началось ! Не то что бы эти гонки были подобны состязаниям Пелопса за Гипподамию, но азарт всех просто сжал в своих объятиях! Раньше Мишель и не пробовал посылать коня в галоп- сейчас же все кони шли таким аллюром! Кони- тоже азартные существа, и некоторые пытались укусить чужого седока или его лошадь!

Ветер бил в лицо, обдувая разгоряченное лицо, левая рука держала поводья, всадник в седле был, как влитой. Он смог обойти многих, но видел, что впереди держатся Голицын и Репнин. Вперед и вперед! Породный конь отбивал такт копытами по земле, покрытой невысокой травой. Он увидел, что упали несколько человек, столкнувшись на повороте и придержал Огня, обходя пострадавших.

И опять, вперед ! Его просто захлестнуло напряжение скачек! Его жеребец словно горел, и был настоящим пламенем. Одно плохо, солнце теперь светило в глаза. До финиша оставалось совсем немного, и вот, препятствие, скрытое стрижеными кустами.

Уже потом, падая на землю, он понял, что луч света сбил его с толку, и по команде седока Огонь прыгнул раньше. Залепский отбежал в сторону, что бы не попасть под копыта других всадников, поймал своего жеребца, жалобно храпящего, глянул на его ноги, и сел опять в седло. Сразу в карьер коня посылать нельзя, и он сильно отстал.

Но вот, и финал скачек. Его встречали улыбающиеся друзья- Серж Голицын и Никита Репнин.

Мишель спешился, и кавалергарды обняли его по очереди. Никита осмотрел его мундир, увидел следы зелени на коленях и локтях.

– Ничего, до… Тьфу ты.,. Всё будет хорошо, руки- ноги целы. Солнце?

– Точно. Ошибся в расстоянии.

– Здесь привычка нужна, – заметил Голицын, осматривая Огня, – конь цел, всё хорошо. Репнин, пошли, сейчас награждать станут.

Теперь уже Залепский был зрителем. Коней держали за поводья Яким, Прохор и денщик Голицына, Фёдор. Не у всех скачки закончились благополучно, двоих унесли санитары в палатки врачей.

Счастливых и не очень участников окружили родные и друзья. Барышни лишь охали, слушая рассказы о соревновании. Мишель поданой денщиком щеткой, старался почистить мундир, и нагнулся, видя лишь свои сапоги.

– Мишель, ты что потерял? – прозвучал нежный голос.

– Только не твой платок, – поднимаясь, ответил Мишель подошедшей Ольге.

Платье – амазонка, кремового цвета, шло ей необыкновенно, но она была не одна. Рядом стояла Ксения Лопухина в подобном наряде, только тёмно-синего цвета и незнакомая ему барышня в закрытом до горла бордовом платье с кружевным воротником и летней шляпе.

– Дамы, – поздоровался молодой офицер, – Корнет Кавалергардского полка Михаил Залепский!

– Наталья Ртищева, – представилась незнакомая барышня, – а с моими подругами вы знакомы?

– Без сомнения.

– Где Никита? – нетерпеливо поинтересовалась Лопухина.

– Награждают. Его и Голицына.

– Я скоро приду, – и Лопухина поспешно удалилась.

Мадемуазель Ртищева, впрочем, осталась, но стояла в шагах десяти от Мишеля, не желая мешать.

– Ты всё же закончил скачки, нельзя всё выиграть, – говорила, утешая Плещеева.

– Как всадник, Голицын, конечно, лучше меня, – покачал головой корнет, – но я рад, что он первый.

– Репнин второй. Ксения просто счастлива. Сейчас их поздравляет государь.

– Я назначен в лейб-эскадрон, – похвалился Мишель, – и эполеты корнета !

– Я рада. Вот и наши друзья!

Подошли Голицын и Репнин, держащий за руку Лопухину. Серж подошёл к Залепскому, кивнул Плещеевой.

– Мадам, – поздоровался он, – Мишель, вероятно мы и дальше служим вместе! Лейб- эскадрон и эполеты корнетов полка у нас с Репниным наличествуют!

– Просто великолепно! – обрадовался Залепский.

– Сергей Николаевич, хотела вам представить мадемуазель Наталью Ивановну Ртищеву, – представила свою знакомую Ольга.

– Очень рад, – поклонился ярый лошадник, – вы увлекаетесь лошадьми? – спросил Голицын Наталью, взяв её под руку, – позвольте вам показать моих коней?

Пара удалилась к привязи, Серж увлеченно рассказывал девушке о экстерьере призовых лошадей, а та великодушно делала вид, что это ей необыкновенно интересно.