Читать книгу Сын звезды, рожденный горой. Александр Великий - Сергей Юрьевич Соловьев - Страница 6

Антипатр и Кассандр быстро собирали легкую пехоту и конницу, фалангиты и катафракты оставались в Пелле, в горах они были бы бесполезны. Подошла тысяча агриан с их вождем, пятьсот фессалийцев, собрали две тысячи димахов и пять тысяч пельтастов и лучников, это было достаточно для похода, и две сотни кибиток для обоза. Пока были сборы, Неарх с Тересом пошли прогуляться к Аресову полю, где тренировались фалангиты. Тренировал их ураг, а наблюдал за всеми гегелох, старший лохаг, македоняне строились по трое в затылок друг другу в полном боевом вооружении с знаменитыми сариссами3 в руках, атакуя куклу из соломы одновременно тремя копьями, так, что бы в реальном бою поразить врага, один или два удара отвлекающих, а третий смертельный, и так, что бы при этом пика не застревала в мертвом теле. Критянин был впечатлен, но пикой действовал он средне, луком и мечом он владел великолепно, как Терес дротиками и кинжалом. Он сидел рядом со своими слугами, подгоняя ремешки на доспехах, купил самые толковые -из конского волоса крытые холстом, Терему по его просьбе, из железных чешуек.

– Теперь ты тоже свободен, он обратился к слуге, и зовут тебя Элефтерион (свободный).

– Ты меня выгоняешь, – с кривой усмешкой спросил слуга.

– Освобождаю, хочешь остаться – мне клянись в верности.

– Клянусь не бросить тебя ни на пиру, ни в бою, – поклялся он,– Особенно на пиру, – пошутил Элефтерион, ловко увернувшись от затрещины Тереса.

– Кони готовы? А запасные? – спросил Неарх у оруженосца.

– Все готово, господин, все проверил, и вьюки, сухари, солонина, изюм. Все готово.

Терес отлично влился в отряд оруженосцев этеров, было всего пять драк, и стал своим в этом буйном сообществе, теперь он часто таскался, лучше называть это так, по жрицам любви, с птолемеевым и гефестионовым оруженосцами.

Армия выступила из Пеллы с рассветом, впереди шли агриане со своими вождями, отряд конницы во главе с Филотой, пехоту вел Кассандр и у него в подчинении был Полиперхон, Эригий и Лаомедон, фессалийцев доверили Леоннату, Евмену взял на себя канцелярию и разведку и не пожалели о этом, а Гарпал стал заниматься снабжением, а Птолемей, Неарх и, конечно, Гефестион остались при Александре.

От Амфиполя отогнали медов сразу, было всего пара стычек, а далее отряды втянулись в горные проходы, и горцы устраивали засады и нападения, там, где никто не ждал.

Отряд конницы и пехоты, в полторы тысячи человек, возглавляемый самим царевичем, преследуя большой отряд медов неосмотрительно прошел по горной тропе, но хитрые меды обошли по перевалу, и очутились в тылу Александра, окружив его. Пошли осмотреть тропы Александр с Гефестионом, Неарх и Кассандр, на гребне начинались три тропы, и тут курет увидел это в первый раз..

– Иди по средней тропе, по средней, впереди пусти лучников по гребню, за ними пойдут пельтасты, а конных и гипаспистов оставь у завала, – говорил он полушепотом как будто сам с собой, от чего всех друзей бросило в жар.

Он тут же обернулся к друзьям, и улыбнувшись, как обычно, сказал:

– По средней тропе пойдем, обойдем медов, я знаю.

– Я поведу, я сам лучник, -предложил Неарх, царевич подошел, посмотрел в его глаза,

– Все получится, друг мой, – положив руку на предплечья этера, сказал Александр.

Отряд в триста бойцов быстро собрался, и натянув плащи на голову, воины во главе с Неархом пошли по гребню в обход, его оруженосцы были с ним. Через три часа, ближе к ночи, они увидели горцев ниже себя, так что позиция было великолепная.

– Всем приготовится, – курет передал приказ урагам, и все лучники приготовились стрелять, а остальные взяли дротики.

– Давай! – полушепотом скомандовал Неарх, и выстрелил сам, и видел, как полторы сотни стрел и столько же дротиков полетели в медов, и тут же за ними еще и еще. На расстоянии в сто шагов, промахнуться было тяжело, и меды валились десятками на камни, обливаясь кровью, пытались отвечать, но бросали дротики вверх, а не вниз, так что у македонян погибло только десять человек, а раненых тридцать два, даже Неарха чуть зацепил наконечник фракийского дротика. Горцы в отчаянии бросились на завал, но там их уже ждал Александр, и стали бросать оружие и сдаваться македонянам. Взяли в плен более тысячи медов и их вождя, он отдал свой меч лично Александру. Отряд с царем и пленными вышел в одну из долин, где его ждала остальная армия с Полиперхоном и Эригием. Гарпал организовал подвоз продовольствия, солдаты были вполне себе сыты и счастливы, и Александр пошел к пленным, договариваться с вождем.

Вождь медов сидел с связанными ногами, но руки ему освободили, и стояли рядом пять здоровенных гипаспистов с дубинками, дабы вождю не пришли в голову мятежные мысли. Царевич, улыбаясь, уже в чистом платье, сел в складное кресло напротив вождя.

– Здравствуй, Рес, – обратился он, – все отряды твои я разбил, ты в плену, пора подумать о мире.

– Я не буду рабом эллинов, -ответил вождь, гордо закинув голову, и золотая гривна на его шее гордо затопорщилась.

– Зачем мне рабы? – удивился Александр, -мне и кормить их нечем, чуть усмехнулся он, склонив голову на плечо, -Но крепость твоя будет моей, и поклянешься в верности, и каждый год будешь присылать мне пятьсот легковооруженных и двести всадников, и дашь сына в заложники. И не будешь грабить по дорогам.

– Но это наши обычаи, – усмехнулся уже Рес.

– Больше нет, – протянул ему руку Александр, и после паузы, вождь протянул свою, скрепив договор. Дальше клялись в присутствии жрецов, и уже без веревок на ногах мед присутствовал на пиру. Как раз воины убили трех кабанов, и одного отдали царской свите, и его зажарили в яме, долго томив с травами. Пир получился великолепный, но стража была трезва, боялись коварства горцев. Двигались по горным дорогам до города -крепости Реза еще несколько дней. Подойдя к городу, македоняне решили, что все отлично устроилось с медами- крепость была хорошо укреплена, ров и вал были очень широки, и хотя стена была невысокая, он ров и вал были непреодолимы.

– Нравится крепость, Александр? – спросил Рес, поворачиваясь в седле к тоже конному царевичу.

– Великолепна, – глядя на город восхищенным взором ответил юноша, – Клянусь, ты не пожалеешь царь о нашем договоре.

– Я хочу назвать город в честь тебя, Александрополь, – ответил Рес, Александр просто просиял при этих словах, он обожал проявления любви к себе и отвечал сторицей

– Но гарнизон здесь я оставлю, сто пятьдесят пельтастов4, Рес, и хотел бы взглянуть на город внутри, -уже жестче добавил царевич, и фракиец посмотрел на него с уважением и пониманием.

Всадники подъехали к воротам, и по крику Реса ворота отворились, и в город вошли пельтасты и свита Юного Аргеада. Внутри было несколько приземистых домов, колодец, конюшни, ничего удивительного. Царь общался со своими по- фракийски, а Терес переводил смысл речей:

« Мы проиграли, но царевич добр, разрешает нам жить по свои обычаям, отпускает пленных, но требует прекратить грабежи, посылать по пятьсот юношей каждый год на службу ему, и сын царя в знак дружбы будет жить у македонян. А также македоняне оставят в крепости гарнизон, и если на медов нападают мезийцы, Александр придет на помощь».

Старейшины слушавшие царя, согласно кивали, и как передал слуга Неарху, были согласны. Когда царевич услышал слова критянина о этом, он обрадовался этомү ответу старейшин, и подозвал Евмена,

– Напиши в Пеллу матери и отцу, что я победил медов, – он подумал пару мгновений, – и взял штурмом их крепость и назвал ее Александрополь. Записал Евмен?

– Да, Александр, – спустя короткое время отдал царевичу два свитка, тот запечатал их своим перстнем и отдал Евмену обратно.

– Отправь сегодня с вестовыми, отцу и матери. Такие новости им понравятся больше.

– Рес, через неделю отправишь пятьсот бойцов в Пеллу, а проводит их один из урагов5 Александрополя, – приказал юный полководец, на эти слова царь медов утвердительно кивнул головой.

– Александр, если мезийцы придут, ты точно поможешь?

– Я никогда не лгу, Рес. Я приду с армией, клянусь Зевсом, – при этих словах мед просветлел, кивнул и засобирался размещать своих раненых, и подбирать людей для службы македонянам.

После дневки у крепости армия возвращалась в Пеллу, возвращалась победителями. Помимо добычи с мертвых, Рес выплатил двадцать талантов серебра, так что было чем оплатить воинам. По пути часть отрядов распустили по домам, и в столицу вернулись лишь гипасписты, этеры и фессалийцы. Только в пути этеры видели, что Александр мрачнел все больше.

– Что с тобой, Александр, – спросил его ближайший друг Гефестион, и тот посмотрел на него снизу вверх с печалью,

– Ты же знаешь, Гефестион, они рвут меня на части, как будто можно разделить мою любовь, – отвечал царевич в бессилии повесив свою белокурую голову,

– О чем это он, – спросил шепотом Неарх у Птолемея,

– Он любит и мать и отца, а они не очень ладят, да и у Олимпиады очень властный характер, – ответил ему телохранитель Александра.– Надеюсь, что в этот раз все обойдется.

Въехав в город, царевич распустил отряды по домам, оставив гипаспистов и личную дружину, и вся свита приблизилась ко дворцу, куда Александр послал вестника о своем возвращении, и поскольку в город уже вернулся царь Филипп с удачной войны, то в честь своей победы и победы сына созвал всю знать на пир. Но сначала этеры отправились в баню, в дворце были такие же душевые, как и Миезе, так что удалось комфортно привести себя в порядок, и сменив одежду, этеры пошли в Большой Зал Дворца, но Александр пошел навестить мать, так что пока его не было с друзьями. Зал был богато украшен, и ради торжества, был густо увешан цветочными гирляндами, стояли ложа для гостей и малые столики рядом, и большой стол, на котором и стояли источая божественные ароматы тонкие яства и вина, Ложа Филиппа и Александра были рядом, на некотором возвышении, также пригласили двух аэдов, дабы скрасить слух гостей декламацией и музыкой. Филипп, как хозяин, уже возлежал в венке из цветов, царевича пока не было, а места гостям указывал дворецкий согласно их заслугам и знатности, так что этеры Александра были далеко от царского места. Филипп все мрачнел, и уже подозвал к себе дворецкого, как появился Александр, он был в новой красивой одежде, но собран и бледен,

– Ты заставляешь себя ждать, мой любимый сын, – с легким укором сказал царь, – ты несомненно свершил немало подвигов, но все же?

– Извини, отец, – Александр подошел и поцеловал царя в щеку,

– Твой сын умелый полководец! -громко сказал Пердикка, – у него чутье истинного воина!

Филиппу очень понравилась похвала умелого командира, и он и не скрывал этого.

– Спасибо, Антипатру, что он помогал ему, и золотые рудники не пострадали, и меды успокоились. Может быть, ты, наследник излишне добр к побежденным?

– Я не люблю лить кровь просто так, и лицо Александра чуть скривилось, как от боли, – но лучше живой верный союзник, чем выжженные поля и горы трупов.

– Ну все-таки ты взял приступом Александрополь, – заметил примирительно Филипп, – на это царевич скромно промолчал, – теперь меды будут посылать нам помощь, добавил царь для своих приближенных. И как раз виночерпии наполнили чаши, и царь провозгласил:

– За моего сына, Александра, храброго и умного полководца!

Все радостно закричали и выпили душистого вина. Дальше все пошло веселее -пили за войско, за Македонию, потом аэды стали исполнять отрывки из «Илиады», воспевая подвиги героев, а многие знатные роды македонян напрямую вели свое происхождение от героев троянской войны, по крайней мере так считалось. Дальше уже пили просто много, и молодежь с Александром ускользнула из зала. По пути из зала все друзья царевича заметили, что дворецкий вел флейтисток и гетер для продолжения веселья.

На следующий день, попрощавшись с отцом и матерью, Александр и его свита собрались и двинулись в Миезу, продолжать обучение у Аристотеля. Они не знали, что осталось учиться меньше двух лет. Аристотель учил главному, что поступать достойно и правильно лучше, и полезнее, чем следовать злу и совершать дурное. Пришло письмо Неарху, что скоро приедет Каллифена с сыном к нему в Амфиполь, и царевич согласился, что это правильно, ведь нехорошо, когда жена далеко от мужа, а муж от жены. Но приехала Каллифена только через два года, после большой войны.

Разразилась же новая война через два года, Фивы в союзе с Афинами выступили против Македонии. Прискакали гонцы от Филиппа, чтобы собирались этеры и Александр и выступали в Пеллу, и что царевич получит илу в командование. Пришло время расставания с наставником, все собрались, и пошли к его дому. Александр постучал в дверь, открыл престарелый слуга философа, пустил учеников во двор,

– Проходите, я сейчас позову наставника, – и быстро зашел в дом, из которого почти тут же вышел величественно и не спеша, опираясь на посох, в белых льняных одеждах, приличествующих философам, Аристотель.

– Здравствуй, Александр, здравствуйте мои достойные ученики, – поздоровался он.

– Приветствую тебя, Учитель, мы пришли попрощаться, не знаю, свидимся мы или нет, – громко и внятно начал речь сын Филиппа, – началась большая война, и мы должны идти в поход. Мы не зря прошли твое обучение, и надеюсь, ты будешь гордиться нами.

– Я тоже рад, что вы брали у меня уроки, лучше учеников у меня не было, и не будет. Лучшая благодарность для наставника- это достойное поведение учеников.

– Ты не будешь стыдиться, что обучал нас, – добавил Александр поклонившись, и так ученики Миезенской школы простились с философом Аристотелем. Так и закончилось их отрочество.