Читать книгу Шведское огниво. Исторический детектив - Сергей Зацаринный - Страница 6

V. Бронзовая птица

Оглавление

Злату вспомнился утренний разговор с корабельщиком. Иона из Новгорода. Тот ещё сказал «новый город» по-кипчакски, а не по-русски. Обычное дело для Сарая. Вот только этих Новых городов только на Руси несколько. Есть Великий, есть Нижний, есть Северский. А сколько их ещё в дальних странах, поименованных на чужеземный лад? Неаполь, например. Тоже по-гречески Новый город. Далеко на западе, в закатных странах. Уж не из тех ли самых краёв залетел таинственный гость?

С полгода назад уже объявлялся один такой. Прибыл тайком с полным сундуком золота и принадлежностями для рисования карт. Служил, как выяснилось, торговому дому Барди, который состоит в личных банкирах у самого папы. Как раз на Ивана Купалу бежал на генуэзском корабле за море. Золото у него в сундуке было для здешних краёв необычное – магрибские динары. Из закатных стран.

– Вспомни хорошенько Сарабай, слово Новгород он как говорил? На каком языке?

– На кипчакском, конечно.

Новый город в закатных странах. То ли Иоанн, то ли Иона. Как легко запутаться в таком многоязычном городе, как Сарай. Легко и затеряться.

– А птички у этого твоего постояльца были?

– Какие птички? – испугался хозяин.

– Ну мало ли? Коли он у тебя улетел, может в птичку умел обращаться. Или дружил с птичками. Клетка для птиц у него была?

Сарабая вопрос озадачил. Сначала он напряжённо таращил глаза, силясь уловить подвох, потом повернулся к двери в хозяйские покои и зычно крикнул что-то на незнакомом Злату языке.

– Да скажи уже пусть похлёбку несут, – добавил ему наиб, – Ты же служанку зовёшь?

– Думал сначала комнату посмотрим. Я бы уже велел дверь чинить.

– А куда спешить? Нового постояльца ждёшь?

Хозяин только вздохнул тяжело. Слава теперь пойдёт о его постоялом дворе такая, что лошадей нахлёстывать будут, мимо проезжая. Хотя на окраине в глухом месте обычно на ночлег встают те, кого ни богом, ни чёртом не испугаешь. Народ мирный и боязливый идёт в караван-сарай.

Похлёбку принесли по северному обычаю – в глиняном горшочке. С деревянной ложкой резанной из белой липы. Такая в здешних краях не растёт. Рядом поставили деревянный же резной ковш с мёдом. Но уже не со сбитнем, а хмельным перебродившим. В него не имбирь, а свои лесные ягоды для вкуса добавлены. Да и зелья с кореньями с тех краёв, хранящие силу и запах дальних дремучих дебрей.

С девушкой только беседы не получилось.

Едва она поставила на стол кушанье, хозяин стал говорить с ней по своему.

– Она чего же совсем по-кипчакски не понимает?

– Недавно совсем из лесу. У меня всего два месяца живёт.

Злату только и осталось, что молча рассматривать причудливый узор, вышитый на льняном подоле. Мог бы и сам догадаться. Одета девка совсем не по здешнему. Значит в Сарае недавно. В том, в чём приехала. А когда можно было приехать с верховьев? Только после половодья. Месяца четыре, не раньше. Лапти, правда, уже стоптала – на ногах мягкие сапожки здешней работы. На поясе сзади хвосты. В Мохши такие на каждом шагу увидишь, а здесь редкость. Даже в Булгарском квартале не встретишь. Только у буртас.

– Не было у него ни клеток, ни птичек, – подытожил Сарабай. И дал знак, чтобы девушка уходила. Однако Злат обратился к ней напрямую:

– Тебя как звать-величать, красавица?

– Юксудыр, – значит немного всё-таки понимает.

– Красивое имя, – одобрил наиб, – и сама красавица. Постоялец к тебе не приставал?

Теперь уже девушка не понимала, а Сарабай переводить не стал. Сам ответил:

– Если и пробовал, то сразу бросил. Не смотри, что с виду гибкая, как та ива. Она подкову может разогнуть.

Злат недоверчиво смерил взглядом стройный девичий стан. Действительно, по виду не скажешь. Хозяин, судя по уважительному тону, уже пробовал. Видать не понравилось. Продолжил, как ни в чём не бывало:

– Расскажи дяде Злату поподробнее, что за человека ты у него видела? Ну тот, что появился ниоткуда. Было в нём что странное, необычное?

Сарабай перевёл. Наиб заметил, что «дядю Злата» он пропустил, но девушка эти слова явно поняла. Они ведь неспроста сказаны были. Одно дело допрос у сурового ханского чиновника, совсем другое – обычный разговор с добродушным дядей, охочим до сплетен.

– Она говорит, что гость действительно странным был. Чёрный весь какой-то. И лицо и одежда.

– Арап что ли?

– Она поди арапов никогда не видела. Не поймёт про что это. А ещё говорит, что от него запах странный шёл.

– Странный? Серой что ли вонял?

– Она поди серу ни разу не нюхала. Говорит, вроде как дымом.

Наиб озадачено почесал затылок:

– Слушай, а она у тебя сказки не любит слушать?

Сарабай не стал переводить, но девушка явно поняла слово «сказки» и усмехнулась. Повернувшись к наибу она отчётливо повторила два раза одно и то же слово.

– Говорит, что он был похож на углежога. – перевёл Сарабай.

Злат улыбнулся.

– Теперь и сам вижу, что приметливая. Самое главное, сказку от были хорошо отличает. Пусть возьмёт огня побольше и покажет нам комнату.


Похлёбка даже подостыть не успела.

В комнате смотреть оказалось совсем нечего. Крепкий стол у стены, скамья, сундук. У другой стены лежанка с топкой внизу, такие завели в здешних краях выходцы из Хорезма. Топлива меньше нужно и чище – дым уходит в трубу. Да ещё стену греет, через которую она проходит. На лежанке чистый войлок.

От исчезнувшего постояльца не осталось ни единого следа.

Злат заглянул в лампу, стоявшую на столе – пустая.

– Ты масло заправляла?

Сарабай перевёл. Оказалось, что девушка буквально накануне проверяла. Масла оставалось почти на сутки. Получалось, что столько времени она и горела. Значит постоялец покинул свою последнюю обитель при её свете. А непогашенный фитиль так и горел всю ночь, пока не кончилось масло.

– Замок пропал?

Хозяин отрицательно качнул головой:

– На столе лежал.

– А говоришь ничего не трогали. Что ещё поменяли?

– Больше ничего. Клянусь!

Комната действительно была очень надёжной. Гостевой дом был сложен из сушёного на солнце кирпича, а вот пристрой сделали из самого лучшего обожжённого. В Сарае с его дороговизной дров такой встречался нечасто. Шёл, обычно туда, где его ничем было не заменить. «Колодцы, например, выкладывать» – подумалось Злату. Зачем понадобилось тратить их на постройку? Видно и впрямь замышлялось всё сразу под надёжное хранилище. Вон и кладка на известковом растворе. Поди на яйцах замешивали.

Зато потайное отверстие в такой стене не укроешь – сразу будет заметно. Пол тоже глиняный.

Засов и петли наиб даже смотреть не стал. Только провёл ладонью по лежащей у входа двери и сказал:

– Вешайте на место.

После чего с удовольствием вернулся к грошочку с требухой. Ну и липовому ковшу с горячей медовухой, конечно. Его весёлое настроение сразу напрягло хозяина. Злат же блаженно улыбаясь наслаждался кушаньем и нетерпеливым беспокойством Сарабая. С удовлетворением отодвинув пустой ковш, повертел в руках замок от двери, который ему принесли, прикинул его на вес:

– Тяжёлая штучка, – усмехнулся недобро, – Таким и убить можно.

Сарабай сглотнул слюну.

– Зря ты его забрал, – посочувствовал наиб, – Им ведь запросто могли человека по голове стукнуть. А твои слуги могли кровь стереть. По нерадению.

Он выдержал паузу и добавил:

– Или по умыслу.

После чего поднял глаза на Сарабая:

– Помню твою харчевню на большом базаре. Эх времена были! Я тогда простым битакчи был. Помнишь?

Хозяин радостно кивнул.

– А вот уважал ты меня больше, хоть теперь я и наиб самого сарайского эмира. Теперь вот вижу ты и забыл какую я похлёбку любил. Тогда чесноку не жалел.

Старый мясник оказался быть готовым вынести что угодно, только не неуважительный отзыв о своей похлёбке:

– Так я нарочно велел чесноку поменьше класть. Говорю, Хрисанф ибн Мисаил – большой человек, ему к самому эмиру на доклад идти. Чтоб духа дурного не было.

Злат только руками развёл:

– Вон он что. Даже родителя моего покойного как звали помнишь. Молодец. И предусмотрительный опять же. С таким человеком дело иметь хорошо. Никакие джинны не страшны. Сколько у тебя потайных выходов из того пристроя?

– Сам же видел… – промямлил Сарабай.

– Ай-ай-ай, – прервал его наиб, – Ну если тебе так больше нравится, будь по твоему. Я эмиру так и доложу. Исчез, мол, постоялец. Куда исчез хозяин объяснить не может. Не про джиннов же я буду ему докладывать? Так что лучше всего будет наложить на него хороший штраф. Чтобы другим неповадно было. Да и разговоров про джиннов и колдунов меньше будет. Правильно?

Хозяин молчал. Он прекрасно представлял какой величины штраф могут наложить за исчезновение гостя. Подозрение в убийстве, как не крути. Да в деньгах ли одних дело? Пойдёт по базарам слух, что на постоялом дворе разбой. Для торгового человека это хуже любой нечистой силы.

– Или ты думал, что я сказки про джиннов буду ходить рассказывать? Это тебе к Бахраму. Он, кстати, зайти должен. Поболтаем. А до тех пор можем и между собой поговорить. Так сколько тайных выходов из этого самого пристроя?

Злат поднялся со скамьи и потянулся, хрустнув суставами:

– Комнаты я эту видел и хода оттуда нет. Если нечистую силу в покое оставить, то куда человек мог подеваться? Или откуда мог туда попасть? Твоя служанка ведь девка умная, всё правильно описала – чёрный, на углежога похож. Углежог он почему чёрный? Весь в саже. А сажа у нас где? Вот то-то и оно. Из печки вылез этот таинственный гость. Через печку и твой постоялец улетел. Лежанка вплотную к стене – дымоход через соседнюю комнату идёт. Там, поди, такая же лежанка. Проверить это можно хоть сейчас. Вот только зачем? Я перед эмиром могу и так отчитаться. А вот у тебя интерес большой. Только почему я всё это тебе рассказываю? А не ты мне?

– Есть ход!

– Говорил я тебе, что нечистая сила до добра не доведёт!

– В соседней комнате подвал. В нём колодец потайной. Из него галерея к колодцу во дворе и лаз на зады, за усадьбу. К сухому арыку. Там выход.

– Да ты чего раскраснелся так? Не ровен час удар хватит. Вели, лучше ещё медку принести. Мне всё равно придётся здесь Бахрама дожидаться. Так что пойду коня расседлаю и в стойло поставлю. И вот ещё. Скоро сюда прибежит помощник мой, Илгизар. Пусть ему тоже требухи оставят.

Юноша действительно не заставил себя долго ждать. Не успел наиб засыпать коню ячменя в торбу, как в воротах появилась вымокшая под дождём фигура Илгизара.

– Даже не пообедал, что ли? – засмеялся Злат, – А запыхался то! Иди там тебе похлёбки из требухи нальют. И медку. Я уже сказал.

От удивления Илгизар даже открыл рот.

– Откуда я знал, что ты сюда прибежишь? Так ты, наверное, к своим водовозам пошёл пообедать. А там тебе и рассказали, что у Сарабая на постоялом дворе неведомого незнакомца ночью джинны унесли. Ты сразу сюда, концы вынюхивать. Даже не пообедамши. Эх, молодо-зелено! Что там хоть на обед у вашей братии было?

Водовозы в Сарае жили братствами. Не только работали артельно, но и всё хозяйство вели сообща. Подавшаяся из степей в великий город неприкаянная молодёжь, не имевшая ни ремесла, ни денег, помыкавшись на подённой работе по пристаням и базарам, быстро освоила надёжный и доходный промысел – возить воду. Лошади для этого годились самые плохонькие, повозки тоже подходили попроще. Обзавестись этим сообща не в пример легче. Даже в долг можно – менял в Сарае полно на каждом базаре. И не ленись, вози воду с реки.

Город большой, людный, колодцев не хватает. Хан хоть и повелел в кварталах вырыть пруды, но вода там стоялая, мутная. Для еды, да и стирки жители предпочитали брать чистую речную. Тем более у каждого водовозного братства были сделаны свои мостки, чтобы воду брать подальше от берега, где течение сильней.

Зарабатывали на этом деле неплохо. Деньги шли в общий котёл и со временем эти братства обзавелись не только лошадьми и повозками с кувшинами. Водовозы с Чёрной улицы, приютившие Илгизара, построили себе хороший дом для ночлега, отдельную трапезную. Даже собственную мечеть, где юноша и учил их теперь письму. В трапезной была даже отдельная посуда для праздников, а в кладовых нарядная одежда. Водилась и кубышка с залежными деньгами. На всякий случай.

Уважаемыми людьми стали водовозы. Их староста теперь с бухарским шёлковым поясом красуется. Кое-кто его уже господином величал. Да и то сказать – братство ведь не только повозки с кувшинами. Полсотни крепких молодых парней, смолоду в степи приученные и оружие в руках держать, и на кулаках за себя постоять. Когда на Сабантуе за городом сходились лучшие борцы, водовозы там всегда не в числе последних.

Вот только, что было в этот день у водовозов на обед, Илгизар так и не вспомнил. Он действительно бросился на постоялый двор Сарабая, едва услышал новость о пропавшем постояльце.

– Мне ведь не дал знать, – укорил его Злат, – Всё сам, сам. Эх, гордыня!

И ещё раз добавил:

– Молодо-зелено…

Теперь вместо расследования пристыженному и вымокшему Илгизару пришлось тащить седло, которое заботливый наиб снял с коня.

Злат, видно в наказание, молчал, наслаждаясь нетерпением юноши. Правда, когда тот уже уложил седло на скамью у стены, сжалился:

– Да ты же до нитки весь вымок! Кто же в такую погоду без плаща ходит?

Халат Илгизара и вправду облепил его, как мокрая тряпка.

– Переодеть тебя надо. Хозяин!

Сарабай словно прятался за дверью.

– Дай-ка моему помощнику штаны и рубаху. Поплоше. Понял? Поплоше. Чтобы пачкать не жалко. И с требухой поторопи. Он вон, молодец, даже без еды согласен бегать, лишь бы твоего постояльца поймать. Раз хочет, почему не дать человеку возможность?

Сарабай уже всё понял и коварно улыбался.

– Отправим его по следу печных джиннов. В самое пекло. На первый раз потухшее.

Сжалившись, наконец над ничего не понимающим юношей, наиб рассмеялся:

– В печку ушёл твой постоялец! Там через топку лаз в соседнюю комнату. В ней подвал. А из него потайной ход к старому арыку. Вот ты нам сейчас и покажешь, как из запертых комнат улетучиваются, – и добавил мстительно, – коль уж ты всё сам хотел.

Оскорблённый в лучших чувствах Илгизар повесил свой мокрый халат у очага и облачился в холщовые штаны и рубаху. Хозяин соблюл приличия – не стал давать последнюю рвань. Даже на ноги принёс старые сапоги. К тому же предусмотрительно принёс хорошую толстую свечку, чем вызвал веселье наиба:

– Боишься заплутает? Что же это за печка у тебя?

Сарабай признался:

– Если честно, я сам про этот печной секрет не знал. Печка и печка. Подвал с колодцем и ходами знаю. Мне его старые хозяева ещё когда двор покупал показали. А про печь ничего.

– Сразу почему не сказал? – нахмурился наиб, – Это же во многом дело меняет.

– Не подумал.

– Мог бы и додуматься. Тайный лаз в комнату, в которой обычно хранят самое ценное. Такой секрет дорого стоит. Потому и не раскрыли его тебе.

Между тем Илгизар, облачившийся в просторные не по росту штаны и рубаху уже был готов к своему путешествию. Даже свечу уже зажёг в очаге.

– Мы тебя в соседней комнате подождём. Заодно пока и в подвал заглянем.

С собой взяли только масляную лампу, поэтому и спускаться никуда не стали. Охота лезть во тьму и сырость? Только открыли крышку и вдохнули промозглый мрак. Подвал давно пустовал, даже лестницу из него убрали. Совсем бы на погреб походил, но сделан крепко, на века. Из кирпича. И сух. Не зря в нём устроили колодец.

– В колодец как спускаться?

– Там скобы есть. Железные.

Предусмотрительно. Значит в подвал можно попасть очень легко. А вот подняться, если не прихватишь лестницу будет невозможно.

Злату вспомнился старый Леший, последний хозяин этого постоялого двора. Молчаливый, хитрый и недобрый мужик. Какими тёмными делами промышлял он в этих подземельях? Наиб свесился насколько можно вниз и посветил лампой. Из мрака едва проступили стены и колодец без крышки на дне.

– Такие обычно в крепостях делают, – пояснил зачем-то вполголоса Сарабай, – в нём воды нет, а сбоку ведёт ход к настоящему потайному колодцу.

А ведь и правда, этот самый пристрой очень похож на крепость. Мощные стены из обожжённого кирпича, известковый раствор. Окон нет, лишь кое-где небольшие волоковые оконца – кошке пролезть. Злату вспомнились кованые дубовые ворота, оставшиеся от прежнего тына. Видно было кого боятся строителю этого постоялого двора. Было и что прятать.

За спиной послышалась возня, сопение и чихание. Из топки показалась рука со свечкой и голова Илгизара:

– Вот ведь, даже не испачкался, – огорчился наиб.

Сарабай, помогая незадачливому трубочисту выбраться, добродушно заступился:

– Её не топят почти. Зимой постояльцы в ней редко бывают. Да и вся сажа в трубе. А золу выгребают.

Тем не менее вид у юноши был очень довольный. Даже не отряхиваясь, он протянул Злату руку:

– В печи нашёл.

В зыбком пламени свечи блеснул золотыми бликами металл:

– Бронзовая птица.

Шведское огниво. Исторический детектив

Подняться наверх