Читать книгу Аудельфина. Книга 1 - Сергий Кон - Страница 24

Двери маршрутного автобуса открылись на крайней городской остановке. Оставляя след ёлочкой от протекторов высоких, до блеска начищенных берцев, закинув новенький, набитый подарками для родных и близких РД на плечо, десантник ещё постоял пару минут на обочине дорожного кольца края города, вдыхая знакомый с детства воздух, ощутив чувство дежавю. Когда он четырнадцатилетним подростком, курсантом первогодкой, осенью приехал на каникулы, проучившись в мореходке два месяца, вот здесь же он и стоял, в морских чёрных клёшах, державшихся на худющей талии широким чёрным ремнём, а на яркой начищенной бляхе красовался большой морской якорь. Желтым золотом с погон форменного чёрного френча гордо отливали большие буквы – «Ф», и под гюйсом грея душу, из фланки выглядывало то, что ближе к телу, достоинство моряка – чёрно-белая тельняшка. Голову же венчала курсантская фуражка, а всё небольшое хозяйство умещалось в чёрно-жёлтом чемодане. Добравшись от ЖД до города, на попутном грузовике, так как в карманах, кроме портсигара с редкими папиросами, гулял ветер, и оплатить проезд было не чем.

Но вот, прошли годы, слово, данное себе, Конев сдержал и на свой двадцатый день рождения сделал себе подарок – бросил курить.

Да, это надо было видеть, – подумал десантник, – а ведь даже фоток с мореходки никаких путных не осталось, впрочем, как и сейчас.

У Конева, как и у его боевых товарищей, последние месяцы службы находящихся на боевом выходе, не было дембельских фотоальбомов, сделать которые в таких условиях не было никакой возможности, и в память об армии у него сохранилось около десятка фотографий. И, будучи на гражданке, просматривая дембельские альбомы своих друзей, сделанные с характерным солдатским юмором, он всегда смущённо оправдывался, почему у него нет такого.

Два года службы против двух месяцев мореходки очень большая разница, но чувства радости возвращения домой тогда, на каникулы, били через край и были очень трепетны и волнующи. Взрослею видимо, – подумал десантник не испытывая особой мальчишеской радости и направился в город.

Летнее утро, весело встретив десантника голубым небом, вывело его на городские улицы, где после ночной тишины окунувшись в суету нового дня, горожане уже спешили на свои рабочие места по исхоженному маршруту, которые с нескрываемым интересом рассматривая демобилизовавшегося бойца ВДВ возвращавшегося домой.

Вообще, форма десантника всегда была красотой и гордостью войск Советского Союза. А тогда, в СССР, увидеть десантника по неуставному в расшитом по дембельски, специальном десантном камуфляже, с неуставным аксельбантом из строп парашюта, в высоких шнурованных ботинках, ну и, конечно же, гордости любого, кто служил в ВДВ, – голубом берете, было в диковинку. Многие оборачивались и смотрели вслед бойцу воздушно-десантных войск. Кто-то здоровался и даже в обнимку, как старые друзья, спрашивая – «ну как там, всё нормально?» – Так, для формальности. Там, это везде. Везде, где нас нет, но есть другие.

Десантник шёл по родному утреннему городу, ощущая всей своей кожей, как его изучают десятки, а может, и сотни пар глаз одновременно со всех сторон, как будто он попал под перекрёстный огонь. Но это не был огонь свинца войны, это был огонь радости жизни, который шлейфом катился следом за бойцом – если шёл Он с тобой, как в бой, на вершине стоял хмельной, значит… А солдат шёл домой, и чувство какой-то мальчишеской скромности не покидало его, слившись с чувством гордости за свои войска, за форму и за берет, который он честно заслужил, как и его товарищи, с кем последние два года делил хлеб, воду и патроны.

* * *

Но это была армия, а здесь гражданская жизнь со своей относительной и мнимой свободой. Где в период 1990—1991 годов произошёл так называемый «парад суверенитетов», в ходе которого все союзные и многие из автономных республик, в том числе и РСФСР, приняли Декларацию о суверенитете, оспорив приоритет общесоюзных законов над республиканскими, что начало «войну законов», породивших собой множественные конфликты.

Эти конфликты перерезали многие экономические связи, что ещё больше ухудшало экономическое положение в СССР. Доходит до максимума главная проблема советской экономики – хронический товарный дефицит. Из свободной продажи исчезают практически все основные товары, кроме хлеба, не редко – «две булки в одни руки». По всей стране вводится нормированное снабжение в форме талонов.

С 1991 года впервые зафиксирован демографический кризис – превышение смертности над рождаемостью. С тех пор с демографией в стране мало что поменялось. Но, вот странно, людей в стране умирает каждый год больше, чем рождается, а простым людям жить негде, хотя жильё строится, особенно по телевизору. Следовательно, его разваливается от ветхости и уничтожается больше, чем строится, относительно демографии, либо его по закону, как бы по справедливости, приобретает в свои закрома по праву «сильнейший» (изворотливый).

К слову надо сказать, забегая вперёд, – понимая вырождение славянского населения России, второй президент вводит программу «материнский капитал», в основном направленную на рождаемость коренного русского населения. Да, этот капитал получает каждая мать россиянка, которая родила второго или последующего ребёнка. Но ведь в семьях Кавказа и без этой программы будет не один ребёнок, а вот в русской семье, где христианскую веру маниакально искореняли всеми способами вырубая под корень вековые деревья предков, выкорчевывая их корневую систему в сознании подрастающих поколений теорией Дарвина, оставляя после себя выжженное поле, мало кто при данной экономике, решается на второго и тем более последующего ребёнка, испытав на себе все «прелести» девяностых годов 20 века. Где окумиренные грядущим коммунизмом светлого будущего своих детей, граждане страны реально осознают, что они являются всего лишь продуктом эволюции животного мира. Отчего откровенно не понимают – что они, прозябая в нищете и беспросветной бедности здесь делают, не имея элементарной возможности без криминала покрыть свои минимальные расходы. И зачем этой же неразрешённой проблемой обременять своих еще не рожденных детей, от которых очередные «хозяева жизни» породившие собой вал абортизма христианского сознания православной русской души, возьмут по потребностям.

А может, и не за это вовсе радеет власть, а просто выполняет свои обязанности по статистике, выбирая меньшее из зол. Так как каждый правитель понимает, что его ожидает в ближайшем будущем, если смерть на его земле будет господствовать над жизнью.

На фоне общего кризиса растёт популярность радикальных демократов во главе с Борисом Ельциным. Двенадцатого июня 1990 года Верховный Совет РСФСР принял Декларацию о государственном суверенитете, установив приоритет республиканских законов над союзными. С этого момента «Парад суверенитетов» усилился и общесоюзные органы власти начали терять контроль над страной. Находясь на посту Председателя Верховного Совета, Ельцин смог добиться учреждения поста Президента РСФСР и ровно через год, 12 июня 1991 года, выиграл всенародные выборы на эту должность.

Кто бы ещё сомневался! Только одно слово – «выиграл», чего стоит. А во что играли-то? В дурака? Попробуйте теперь угадать, кого им оставили.

А соглашение? (так и хочется написать – с дьяволом). Беловежское соглашение, где оно? Журналистам и историкам до сих пор не удалось разыскать оригинал Беловежского соглашения о распаде СССР и создании СНГ. В исполнительном комитете СНГ, где вроде бы должен храниться этот документ, сообщили, что располагают лишь копией, а местонахождение оригинала им вообще неизвестно. (!)

История с оригиналом Беловежского соглашения действительно странная, если не сказать – мистическая. Можно только догадываться о том, почему никто не может его найти. Есть и такое объяснение (из мемуаров участвующих), что подписывающие стороны были, мягко говоря, не очень трезвы и опасались, что их могут поставить к стенке за подписание данного документа. И боялись не напрасно, так как законных оснований для этого было предостаточно. Если бы в это время в Советском Союзе была должная ответственная власть, то те люди, которые подписали Беловежское соглашение, должны были быть, как минимум арестованы, за попытку государственного переворота. Комитет государственной безопасности по закону обязан был арестовать всех участников беловежского сговора, а при сопротивлении – уничтожить. КГБ в лице посвященных в переворот руководителей этого не сделал, совершив тем самым коллективное предательство и государственную измену.

И, если подписывающие соглашение и были пьяны, но всё же не настолько, чтобы не понимать, чем в случае чего может для них грозить ставка «ва-банк». Поэтому очень даже может быть, что документ мог быть уничтожен (сожжен) спустя некоторое время после подписания, чтобы бросить, что называется «концы в воду». Это как орудие убийства – даже если есть подозреваемые, но нет орудия убийства, то нельзя подозреваемого взять за причинное место и отправить на цигундер. Вся эта пошлая ситуация хорошо укладывается в блудливое мероприятие, произошедшее 8 декабря 1991 года, под названием «Беловежское соглашение», за которым стояли реальные люди: глава Российской Федерации (РСФСР) – Ельцин, Белоруссии – Шушкевич, и Украины – Кравчук.