Читать книгу Вечные Пилигримы Вселенной. Сердце - Сет-Амон Сигео - Страница 1

В то время как все обсерватории Планеты фиксировали аномальное атмосферное явление беспрецедентного масштаба, а высшие военные чины ядерных держав в недоумении впивались глазами в мониторы пультов управления Судьбами Человечества, густой туман над главным авиа-терминалом России уже рассеивался. И всё более очевидным становился факт, что на взлётной полосе, где предположительно приземлился некий летающий объект, ничего нет.

Замолкли сирены, застыли радары, понизился градус суеты среди прибывших на место происшествия полицейских. И только тогда взору предстала картина скорей театральная, нежели реалистическая, словно розыгрыш или неуместная шутка:

По взлётной полосе не приземлившегося лайнера, в направлении здания аэропорта шёл человек. Шёл быстро и легко. Настолько самоуверенно и легко, что многочисленные стражи порядка подобострастно шаркались пред ним и охотно уступали дорогу.

Через несколько минут незнакомец исчез за каскадом стеклянных дверей и пропускных пунктов и появился на одной из верхних платформ центрального зала ожидания аэропорта.

Это гигантское сооружение из стекла и металла напоминало крытый амфитеатр, центром которого была овальная площадь на нижнем уровне. На эту площадь, покрытую коврами пурпурного цвета и освещённую по всем канонам пиротехники, устремил взор незнакомец.

Лёгкое удивление отразилось на его лице при виде большого количества фото и телерепортёров в гуще бенгальских огней, и шальные огоньки засветились в его глазах.

В то же время центром внимания становился сам гость, прибывший «ниоткуда».

Высокий рост пришельца, безупречная осанка, чёрные волосы, щедрой волной спадающие с широких плеч, изысканный костюм аристократа восемнадцатого века, – всё это привлекало праздное внимание толпы и пробуждало не абы какое любопытство.

Но и гость любопытства не скрывал: иронично улыбнувшись, по бокам расставил руки и оценивающим взглядом всех окинул… Сделал некий сдержанный жест рукой, подошёл к лестнице и стал медленно по ней спускаться.

К моменту, когда незнакомец приблизился к «сцене», внимание к нему уже было приковано напрочь: с высоты на него целились множество глаз, фото и кинокамер, а в зале воцарилась полная тишина.

Ею воспользуюсь, чтоб перейти к убийственному – убойно откровенному пиару: пришельцем тем был я.

Или им буду… Ну неважно. В некотором смысле – я им был. И крайне незатейливо и просто объяснялось моё прибытие сюда: ввиду необходимости вмешаться в некие глубинные процессы планетарного масштаба. В какие именно тогда и сам не знал я, но может свет на всё пролить дальнейшее моё повествованье.

То, что здесь превратилось вдруг в яркую «сцену», покрытую коврами, должно было служить мне местом встречи. На её краю, в вибрациях эфира, считываю замысел того, с кем встретиться мне предстоит.

А вот и он – из-за зашторенных кулис выходит на сверкающую сцену. Ступает на ковёр… и делает два шага мне навстречу.

Зандо́р! Вот он!

И тут взрывается толпа! – дикие крики, вопли, визг… аплодисменты! Восторг и обожание кумира в них до неприличия обнажены: как зачарованный народ ликует в страшном! подобострастном наркотическом экстазе.

Вот это встреча! И демонстрация мускулатуры. И «мышечной накачки мозга». Да… Соперник мой – почётный академик всех виднейших академий Мира, первейший идеолог и фактический хозяин этой страны, Чемпион Мира по борьбе без правил – мощный атлет, ума палата и… кладезь неимоверного коварства.

Гордо стоит он на краю «арены» и наслаждается своей беспрецедентной мощью… харизмой и властью над всем.

И он – победитель. Почти.

Дело за малым: вместо рукопожатия – резким движением заломать мою руку, хватануть меня с подъёмом над головой… и после зрелищной раскрутки – швырнуть с силой и треском оземь!

А затем – победоносно… под овации покинуть поле боя, – поле сражения философов из яростно враждующих систем, – систем непримиримых.

И кто решил, что мудрецы не так должны одерживать свои победы?

Я в центре арены для памятной встречи. И, кажется… наконец! – Зандор замечает меня. Да, похоже. И что? Дальше что?

Дальше по плану. Но… по мере приближения ко мне, самоуверенность борца вдруг тает, тает… И всё-таки он делает гигантское усилие! И – замысел свой воплощает!

И не воплощает. Им поданная мне рука оказывается бессильной даже с места сдвинуть мою руку.

Любезно… в своей руке держу руку Зандора. Смотрю ему в глаза.

Занятно. Но, в сущности, в глазах его лишь то, что и должно быть, – то, что хозяину их, вместо любимого деликатеса, пришлось довольствоваться ядовитой жабой.

А с другой стороны, Зандор заинтригован. И приветствует меня:

– Добро пожаловать в мою страну, Сиге́о! Надеюсь, вас ничто не разочарует здесь.

– Благодарю вас, сударь. Надеюсь, что и мною приготовленные вам сюрпризы, придутся вам по вкусу. Как экспедиция? Вы к ней готовы?

– Подобные вопросы я решаю на ходу. Четверть часа на сборы вас устроит?

– Вне сомнений.

– Тогда до встречи на борту моего славного «Конкорда». Сколько сопровождающих понадобиться вам, чтоб безопасно, безошибочно и точно совершить посадку?

– Не много – сотни три… три сотни будет в самый раз.

На этом небрежном запросе, после обмена эксклюзивом невообразимо любезных улыбок, мы покидаем поле несостоявшегося боя. Расходимся под градом щелчков фотокамер, в прерывистом свете ярких ламп-вспышек.

В моём распоряжении минута, чтоб всё понять и оценить. Особенно не в меру экзальтированный выброс чувств участниками самобытного, в смысле дешёвого, «аттракциона».

Похоже, от демократического блуда страна «рванула» к некой новой, ещё не апробированной форме хаоса – с старым как мир культом вождя, полным контролем над бесправным индивидом и обвальной деградацией «разумных».

Да, схватка моя с «менеджером» этого лихого беспредела могла бы ход истории перенаправить. Но зачем?

В моих теоретических конструктах глупость «разумных» оправдание и высочайшую оценку и без того запросто находила. И я бы мог даже её… Да, мог бы… изрядно преумножить и возглавить.

Только затем ли здесь я? Нет?

Тогда зачем?

Затем, что равновесие теряет Мир? Или затем, что через всё, что бы ни встало на моём пути, переступить я должен?

Да, это я приемлю. И самоуверенно иду.

От зала ожидания до самолёта президента десантники построены в шеренгу: все как один – три сотни двадцать восемь. Команды подают, вытягиваются по стойке смирно.

Честь отдают мне генералы, маршалы, контр-адмиралы. Оркестр играет гимн несуществующей страны.

Похоже, музыку здесь тоже сочиняют на ходу.

Что это? Шутка? Психотронная атака? Но забавно. Значит, смысла уже не лишено.

Трап к самолёту подан. Восхожу.

Ступеньки безобразной инсталляции изношены, встречаются не часто и смазаны обильно солидолом. Иду… Иду и представляю «радость» тех, чей замысел спустить меня по лестнице не возымел конкретики по части сбыться.

В наспех обитом досками салон-сарае лайнера пока что ни души. Но это лишь один из множества его отсеков. Располагаюсь в кресле. Ах! – колченогом… Жду.

И вот – со скрежетом петель дверей «премиум-зала»… в потёмках вырисовывается престранный силуэт: фигура стюардессы. Ох! – Столетней!.. Стюардессы в Чёрном.

Прихрамывая, спотыкаясь и ворча, бранясь и чертыхаясь (практически на все лады) – она «загадочно»… (!) подмигивает мне… И, наконец… Ну! На-ко-нец… С тоской смертельной в гаснущих глазах, – в глазах потухших… берёт на себя хлопоты по подготовке моей к полёту.

Стол сервирует. Нет, но… Это же… Лом мочёный… Зельц скобяной… Отварные пассатижи.

Не знаю.

Меню. Там от руки. Ну… до чего коряво! – Мазут, Дуст, Хлорка, Сажа… Цианистый калий… Ну хорошо.

Что там ещё?

Ах! – артефакт прошлого века – комп допотопный. Для связи с «Центром» Сверхдержавы – с идеологической её «машиной».

А вот и Он – «Царь» без пяти минут – передо мною на экране.

Как ра́дужно лицо его! И вдохновенно. А улыбка! – приветливее не бывает.

Он сожаленье выражает в связи с необходимостью лететь в салоне рядом, где средоточие средств по управлению державой. Любезно предлагает лекцию послушать по его Супер-материализму. И желает самого приятного пути.

И мы взлетаем!

Ещё с минуту на экране светится лицо Зандора.

С почтительным подобострастием нанизывает он одну улыбку на другую. И вместе с его чуткими словами «не скучайте» – обрывается внезапно связь.

А вместе с ней неумолимо гаснет свет и раздаётся рёв сирен… невыносимый жуткий скрежет во всех пяти углах моего «кабинета». Его вибрации трясут и резкие толчки в разные стороны – одну, другую, третью… Нет, но… такое, относительно приемлемое положение вещей длится не долго: начинается сильная качка, и невесть откуда «пространство» заполняет облако яростно жалящих и больно кусающих насекомых.

Вдобавок в мощных динамиках звучит задорный «Танец с саблями» Хачатуряна… вперемешку с фрагментами из лекций Зандора.

Читает автор.

Однако с этого момента за ходом дел в «Преисподней» – во вверенном мне феерическом «гламур-сарае» – я наблюдаю на почтенном расстоянии – в творческой зале Командо́ра.

Так иногда я буду называть Зандора.

Вместе следим за тем, что происходит на экранах его пульта управления полётом: Зандор – сидя в рабочем кресле, я – приютившись под прозрачным потолком – среди узоров паутинок, сплетённых мной на «скору-руку», – мной, в качестве одной из моих ипостасей – крохотного паучка Шала́бе, – Шалабе, толк знающего в тонкостях интриг возле-научных и возле-кормило-властных.

А на экране! – полчище крыс оккупируют все им доступные места моего «Уголка».

Свет то включается, то гаснет. Дымит, чадит, горит проводка. Тлеет… И улыбается Зандор.

Летим на максимальной скорости – сверхзвуковой. А это значит: сей фантастический полёт не может длиться вечно.

И половина его позади. Но… впереди иные сервисы и злачные услуги:

Гигантский спрут в «салон» вползает. Озабоченно в потёмках рыщет – норовит всё заключить в свои смертельные объятия.

Да. Скучать с Этим!

Рад, весел Командор – потуги не напрасны. И почему-то его вовсе не смущает факт, что неизменно избегаю его ясных глаз и объективов кинокамер.

Не успеваю «насладиться» зрелищем на мониторе, как трескаются, разбиваются и разлетаются все стёкла в иллюминаторах моей кабины. После чего… становится свершённым чудом сотворенье «Ада».

Да, чудом. И бесспорным фактом:

Все формы жизни здесь неотвратимо задыхаются и дохнут, – дохнут нещадно, уносимые со свистом за пределы совершеннейшей из душегубок!

Но. Это не предел гостеприимства крепчайшего умом Столпа Супердержавы:

При приземлении кабина гостя начинает бешено вращаться! Быстрее и быстрей.

Да, аналогия здесь с центрифугой до чрезвычайности уместна.

И наконец! – на пологом вираже при посадке – из гофрированных шлангов, – шлангов «гофре» – подаются в салон нечистоты столь омерзительного свойства!

Да… они подаются! Из шлангов.

В количестве неудержимо щедром.

И снова они! – из «гофре»… И на предельной скорости вращается кабина – крутится, кружиться… свершает обороты! И…

Убавляет их. Их сдерживает… замедляет ход.

И с визгом тошнотворным – затихает.

Посадка свершена.

Немного погодя дверь отворяется, и жаркий свежий воздух знойного тропического лета наполняет камеру беспрецедентных удовольствий.

И вот – к моей «экспериментальной гильотине» подан трап.

Зачем?

Имеются сомнения в победе у Зандора? Или это какая-то рутинная формальность?

Я не спешу порадовать «явлением народу» отца Русского Материализма и его команду.

Но… эта жара! Заставила Зандора развязать шёлковый галстук, сбросить двубортный кашемировый пиджак.

И вот – он во главе спецов из засекреченных порядком служб, в радостном предвкушении победы, жадно впивается глазами в тьму, – во тьму меж косяков дверных – сарай-амбарных.

Что тут случиться может? И чего произойти не может никогда?! Попросту произойти не может – вследствие применения столь непредвиденных параметров полёта. От высочайшего авторитета мировой науки.

Ну… ничего такого… никто как бы не ожидал. Это понятно. И всё-таки… все трепетно и терпеливо что-то ждали.

Эх, до чего нерасторопно время в такие напряжённые минуты! – когда победа предсказуема, неотвратима. Когда разбит противник и повержен. Когда он втоптан в Грязь. Растоптан!

Ах, эта Грязь! Кто изобрёл её? – придумал. Чей Гений её сотворил для цели столь приятной?

Какие сладкие, блаженные минуты! Счастье.

Счастье?!

Когда после Такого! Эдакого… Как ни в чём не бывало! – весело и беспечно, в роскошном костюме аристократа «с иглы», по трапу сбегает на встречу непримиримый соперник и враг.

Чудовищно! Немыслимо. Нет! И… улыбаться надо.

И улыбается Зандор. Вежливо. Учтиво. Осведомляется о предоставленной мне степени комфорта.

– Ошеломляющая степень, – я отвечаю, изображая восхищение и благодарность.

– Надеюсь, вы…

– И я надеюсь.

– Вы тоже? Неужели?

– Конечно.

– Что?

– Вы не скучали?

– Нет. На самом деле. Но…

– Не беспокойтесь – я не смел и слова пропустить из ваших умопомрачительных пассажей. Вы оракул, мой друг. Вы трибун!

– Это приятно слышать.

– Но слышать – это одно.

– А в чём другое?

– В том, что, преодолев сотню-другую миль, окажемся у цели. А там… на деле и проверим верность ваших мировоззренческих ноу-хау.

– Проверим? Да. Ну, разумеется. Тайо-Танао. Завтра в полдень.

Зандор раздумывает несколько секунд. Потом с руки браслет снимает. И подаёт его мне со словами:

– Здесь все необходимые средства для связи. С детальными инструкциями к ним.

– Благодарю. Однако… в тех «инструкт-деталях»… нет ничего «такого»?

– Какого?

– Что отменило бы необходимость самой связи.

– Нет. Нет, конечно. Кстати, как вы намерены пройти через погран-контроль?

– А вы?

– Ну… предположим: для вельможи моего калибра, для этого поставить на колени эту милую страну – не самая невыполнимая задача.

– Ну… предположим.

– А что до пограничников… то с ними говорить рекомендуется на языке особом. Том, что без слов поймут они на много лучше. Хотя едва ли догадаются когда, что есть такой язык на самом деле.

– Да? Это любопытно.

– Пойдём. Я покажу.

В зоне погран-контроля предлагают Командору предъявить какие-нибудь документы. Он надменно поднимает бровь, нечто показывает и проходит.

– Что вы им предъявили?

– Это, – с гордостью произносит Зандор и показывает мне электронную карту с экраном, передающим мне команду обезоружить одного из офицеров.

И если бы я был не я…

– Это… разработка вашего института?

– Одна из самых перспективных.

– Круто.

– Да, но вы как прошли?

– Сказал, что я с вами.

И снова улыбается Зандор. Почти непринуждённо… добродушно. И искренне почти.

– Ничего вы им не говорили.

– Но у меня никто ничего и не спрашивал.

– Похоже, мы могли бы сотрудничать в области известных нам технологий. Подумайте об этом, Сигео. Надеюсь на вашу пунктуальность при завтрашней встрече.

– Где б я отважился усомниться в пунктуальности вашей.

И расходимся мы. В разные стороны. С целями – противоположными диаметрально.

Хотя… там видно будет.