Читать книгу Служение нации. 10 мировых примеров управления Государством - Сейдахмет Куттыкадам - Страница 19

Военная каста всегда играла важную роль в истории Турции. Сардары (титул командующего полевой армией) своими мечами создали империю. После ее развала генерал Мустафа Кемаль сотворил новую республику и стал ее главой.

Его кредо звучало так: «Наша армия – это олицетворение стального турецкого единства, турецкой мощи, турецкого патриотизма. Наша армия – это несокрушимая гарантия неприкосновенности турецкой земли и конечного успеха усилий, которые мы настойчиво прилагаем для осуществления идеалов Турции». Последующие шесть президентов тоже были военными и правили вплоть до 1989 года. Они, естественно, разделяли это убеждение.

Трижды, когда им казалось, что внутренняя стабильность республики находится под угрозой, они совершали военный переворот: 27 мая 1960 года, 12 марта 1971 года и 12 сентября 1980 года.

Начальник Генерального штаба – одна из ключевых фигур в стране. По сути, он избирается самим генералитетом: утверждение меджлисом и подписание его назначения чисто формальны. Еще не было случая, чтобы рекомендованная армейской элитой фигура не утверждалась. (Словом, их военачальников трудно представить в роли наших генералов, заискивающе-преданно смотрящих в глаза правителей и ради получения чинов и должностей выносящих любые поношения.)

Обычно принято считать, что военные представляют собой консервативную силу, и любое их вмешательство в политику осуждается. Но в Турции дела обстоят несколько иначе. Конечно, вряд ли стоит их идеализировать, но военная элита, храня традиции Кемаля Ататюрка, борется с коррупцией, произволом чиновников, отстаивает светское государство и противостоит исламизации политики.

А борьба между кемалистами и исламистами никогда не прекращалась, особенно острой она стала с середины 90-х годов прошлого века. Конституцией Турции создание религиозных партий запрещено, поэтому в стране появились партии с благочестивыми названиями происламского характера.

28 июня 1996 года лидер происламской Партии благоденствия Нежметтин Эрбакан стал премьер-министром коалиционного правительства Турции. Внутри страны новый премьер стал поддерживать деятельность мусульманских организаций, а во внешней политике наблюдалось сближение с исламскими государствами, в том числе с теми, которые считались радикальными.

В июне 1997 года Нежметтин Эрбакан был приглашен в Генштаб (а такие приглашения почти никогда не игнорируются, даже самыми высшими должностными лицами в государстве). После шестичасовой беседы с глазу на глаз с его начальником премьер счел за благо отправить свой кабинет в отставку.

Вскоре Конституционный суд запретил Партию благоденствия.

В 2001 году Реджеп Тайип Эрдоган на обломках запрещенной партии создал Партию справедливости и развития, как говорили его сторонники, по образцу западно-европейских христинско-демократических партий. В 2002 году его партия одержала победу на выборах, и его соратник Абдулла Гюль стал премьер-министром. Сам Эрдоган не попал в парламент, так как имел судимость «за разжигание религиозной ненависти» и, естественно, не мог возглавить правительство. Однако Абдулла Гюль, получив власть, добился необходимых изменений в законах, и на организованных в 2003 году довыборах Эрдоган получил депутатский мандат и стал премьером.

В апреле 2008 года ушел в отставку президент страны Ахмет Неджет Сезер. Реджеп Эрдоган выразил намерение баллотироваться на пост президента. Это вызвало широкое общественное возмущение, так как заветное место Ататюрка хотел занять человек, чья жена носит хиджаб и который выступает против запрета на их ношение в официальных учреждениях. 14 апреля у мавзолея Отца нации «Аныт кабир» собралось около полумиллиона человек, которые скандировали: «Мы не хотим имама-президента!» В их поддержку прокатилась волна митингов по стране.

Начальник Генштаба намекнул, что политикам надо бы знать, что армия не допустит угрозы светским устоям. После этого Эрдоган отказался от своего намерения и выдвинул на этот пост упомянутого Абдуллу Гюля, ставшего министром иностранных дел.

В парламенте развернулась острейшая борьба. Абдулла Гюль набрал большинство в парламенте, и его объявили президентом. Но Конституционный суд отменил это решение, мотивировав тем, что не было квалифицированного большинства.

Абдулла Гюль не смирился с этим решением и совершил еще несколько попыток, но получал один и тот же результат. Создалась патовая ситуация. После долгих споров с ЦИКом парламент самораспустился и объявил новые выборы, которые состоялись 22 июля.

В новом парламенте позиции Партии справедливости и развития несколько укрепились, и Абдулла Гюль все же стал президентом.

Вместе с тем турецкие власти начали расследование в отношении организации «Эргенекон», состоящей, по иронии судьбы, из кемалистов и маоистов (коммунистов), в которую входили известные политики, военные, журналисты, бизнесмены, представители интеллигенции. По санкции генерального прокурора было арестовано 48 его членов, в их числе несколько действующих и отставных генералов, обвиненных в подготовке заговора с целью свержения правительства и террористических намерениях.

Генштаб тут же жестко потребовал для ознакомления дела двух арестованных бывших высокопоставленных генералов, а военная прокуратура заявила, что делами военных, как действующих, так отставных, может заниматься только она. Таким образом, возникло жесткое противостояние властей и Генеральной прокуратуры, с одной стороны, и Генерального штаба и Конституционного суда – с другой.

И возник вопрос: пойдут ли военные опять на силовое решение? Особенно остро он стал звучать после назначения в августе 2008 года нового начальника Генштаба генерала Илькера Башбу.

То, что военная верхушка являлась контролирующей и стабилизирующей силой, во всяком случае, до обсуждаемых событий, признавали многие известные политические деятели. Однако со времени последнего военного переворота в Турции все кардинально изменилось – мир, регион, страна, общество, исламисты, да и сама военная верхушка.

Поэтому, чем закончится это противостояние, сказать трудно, между конфликтующими сторонами идут постоянные переговоры, вроде бы намечаются компромиссные решения. Но ясно одно, если дух Ататюрка не угас в стране, она никогда не свернет с пути прогресса и процветания.