Читать книгу Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон - Страница 14

В возрасте 16 лет в жизни Елены Петровны, по-видимому, наступил переломный момент. С того времени, говорила она, «у меня всегда была вторая жизнь, таинственная, непостижимая даже для меня, до тех пор, пока я во второй раз не встретила моего ещё более таинственного индуса»[109]. До сих пор она вела активную общественную жизнь, полную танцев и балов[110]. Госпожа Ермолова, жена губернатора Тифлиса, в разговоре с подругой, Е. Ф. Писаревой, отзывалась о Елене как о «блестящей, но своенравной юной леди». Писарева добавила: «Те, кто был давно с ней знаком, вспоминали о ней с восторгом – непоколебимая, импульсивная, жизнерадостная, она так и сыпала колкими шутками и остроумными речами. Она обожала шутить, поддразнивать и создавать сумятицу»[111]. Однако теперь Елена была сильнее, чем когда-либо, погружена в изучение мистических книг в библиотеке своего прадедушки. Как раз в это время она встретила того, с кем могла обсуждать подобные темы: князя Александра Голицына, старшего сына друга семьи Фадеевых, князя Владимира Сергеевича Голицына. По словам Веры, Александр был частым гостем в их доме. В одной из последних статей, «Русский путь к теософии», профессор Академии наук СССР Дмитрий Леонидович Спивак называет князя Александра «известным франкмасоном и мистиком». Через несколько месяцев князь уехал из Тифлиса, и неизвестно, довелось ли Е. П. Блаватской встретить его снова[112].

Александр, несомненно, обладал богатым опытом в сферах, которые Елена страстно желала изучить. Он немало знал о святых местах в Греции, Египте, Иране и даже Индии. Неудивительно, что, обладая такими наклонностями, Елена тяготилась ограниченной жизнью и традиционными обязанностями, отведёнными женщинам в те времена. И вдруг случилось то, что, как могло показаться сперва, ещё сильнее ограничило её свободу.

Зимой 1848–1849 гг. Елена, 17 лет от роду, потрясла родных известием о своей помолвке. Ещё куда более удивительным оказался выбор мужа. Надя объяснила, как состоялась помолвка: «Однажды гувернантка сказала Елене, что ни один мужчина не согласится стать её мужем из-за её дурного характера. Она добавила с насмешкой, что даже старик, которого Елена считала уродливым и со смехом называла „беспёрым вороном“ – и тот не возьмёт её в жёны! Этого было достаточно: через три дня он уже просил её руки»[113].

Вскоре, испуганная тем, что натворила, Елена попыталась уговорить своих родственников воспрепятствовать браку. Они отказались, а бабушка Елена была слишком слаба, чтобы вмешаться[114]. Тогда она попросила жениха отказаться от неё: «Вы совершите огромную ошибку, женившись на мне. Вам же прекрасно известно, что Вы годитесь мне в деды». Но её мольбы не были услышаны. В отчаянии Елена убежала из дома, но вернулась через несколько дней. Никто не знал, где она была всё это время, но её отсутствие дало повод для сплетен, и теперь её родственники сильнее прежнего хотели, чтобы она вышла замуж и остепенилась. Ко всеобщему удивлению, она больше не противилась браку. Как Елена впоследствии рассказала близким друзьям, её осенило, что, будучи замужем, она избавится от постоянного контроля, который был обычным делом для незамужних девушек из благородных семей того времени[115].

Елена вышла замуж за Никифора Блаватского в маленьком городке близ Эривани (ныне Ереван) 7 июля 1849 г. незадолго до своего восемнадцатилетия[116]. Это было пышное празднество со множеством гостей из Тифлиса. К месту бракосочетания Никифора сопровождали 20 лихих курдских всадников, до которых дошла весть о том, что их бывший комендант собирается жениться[117].

Из воспоминаний Нади о дне свадьбы:

Её пытались вразумить беседами о торжественном бракосочетании, её будущих обязанностях перед новоиспечённым мужем и семейной жизни. Через несколько часов, стоя перед алтарём, она услышала обращённые к ней слова священника: «Ты должна почитать мужа своего и повиноваться ему». При звуке ненавистного ей слова «должна» её лицо вспыхнуло от гнева, а затем стало мертвенно бледным. Никто не услышал, как она процедила сквозь сжатые зубы: «Ничего я не должна»[118].

Рассказ завершает Вера:

В тот же день после обеда молодые уехали в Даричичаг – горное местопребывание всех эриванских служащих в летнее время. На гору Безобдал, по которой круто извивалась дорога, они въехали верхом. Кроме их оригинального конвоя [Курдов], множество гостей, бывших на свадьбе… поехали провожать их. Въехав на первый уступ, все остановились, Лёля нам махала платком; курды приподняли свои мохнатые пики в знак прощания, некоторые выстрелили, и поезд скрылся.

Я горько заплакала. Особенной дружбы с сестрой у меня не было, – ей мешала разность лет и характеров наших, – но мы друг друга всегда горячо любили. Это была первая наша разлука, и разлука – печальная! Она клала… конец моему детству и отрочеству, конец всему, что было мне доныне близко, мило, что казалось неразрывным со мною[119].

Что до Елены, она думала, что навечно расстается со своей любимой семьёй. Она намеревалась в тот же день сбежать от Никифора и уехать из России через границу с Ираном. Очевидно, она подговорила одного из курдов помочь осуществить её планы, но вместо этого тот рассказал о них её мужу. С того дня она находилась под непрестанной охраной[120].

Все три месяца совместной жизни между супругами шла непрекращающаяся война характеров. Никифор требовал от Елены исполнения супружеского долга, а она отказывалась. Первые два месяца они провели в Даричичаге («стране цветов»). В конце августа молодожёнов навестили старшие Фадеевы, Надя и Екатерина, после чего они вместе отправились в Эривань[121]. Здесь Елена провела последний месяц со своим мужем, ныне губернатором региона. В связи с этой его почётной должностью они жили в сказочно прекрасном Сардарском дворце, бывшей резиденции турецких правителей.

На фоне окрестных пейзажей Эривани выделяется библейская гора Арарат. В сопровождении своего стража, курдского князя Сафара Али Бека – который, по словам Е. П. Блаватской, однажды спас ей жизнь, – Елена несколько раз верхом пересекала турецкую границу и огибала гору[122].

С течением времени отношения с Никифором всё ухудшались, и однажды в сентябре, ускользнув от охраны, Елена ускакала в Тифлис – рискованное путешествие для одинокой женщины в то неспокойное время. «Я укрылась у своей бабушки, – пишет она. – Я поклялась, что убью себя, если меня заставят вернуться»[123].

От Елены Петровны Синнетт узнал, что «был созван семейный совет, который принял решение отослать непокорную невесту к отцу». Он обещал встретить дочь в Одессе, и она тотчас же отправилась в сопровождении лакея и горничной в порт Поти, откуда пароход должен был доставить её к отцу. Однако, по словам Синнетта:

Её отчаянная жажда приключений вкупе с подозрением, что отец может попытаться восстановить неудавшийся брак дочери, заставили её внести свои корректировки в планы родственников. Во время поездки по Грузии Елена подстроила несколько сложностей… из-за которых она и её сопровождающие опоздали на пароход в Поти. В порту стояло маленькое английское судно. Госпожа Блаватская поднялась на борт – по её словам, судно называлось «Коммодор» – и убедила шкипера помочь ей за щедрое вознаграждение.

«Коммодор» сперва направлялся в Керчь, затем в Таганрог на Азовском море, и, наконец, в Константинополь. Госпожа Блаватская взяла билеты для себя и своих слуг, якобы до Керчи. По прибытии в порт она отправила слуг на берег, чтобы они нашли комнаты и подготовили их для неё к завтрашнему утру. А ночью, освободившись от последних уз, связывающих её с прошлой жизнью, она уплыла на «Коммодоре».

Это короткое путешествие оказалось богатым на приключения.

Во время проверки «Коммодора» береговой охраной в Таганроге пришлось пойти на ухищрения, чтобы они не заподозрили присутствия лишнего человека на судне. Единственное укромное место – среди мешков с углём – пассажирка сочла непривлекательным, и там пришлось скрываться юнге, в то время как она, притворившись больной, притаилась на его койке. Далее, когда судно прибыло в Константинополь, возникли другие трудности, и ей пришлось спешно добираться до берега в каюке[124] с молчаливого согласия стюарда, чтобы избежать преследования шкипера.

В Константинополе ей наконец улыбнулась судьба, и она столкнулась со знакомой из России, графиней К[иселёвой]. Они стали близки и вместе посетили Египет, Грецию и другие страны Восточной Европы.