Читать книгу Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон - Страница 8
Часть 1
Жизнь в России
Глава 6
В гостях у бабушки и деда
ОглавлениеПосле отдыха в Одессе семья провела безотрадное лето в Польше, куда перевели Петра. Здоровье Елены Андреевны не улучшалось. К тому же она снова была в положении. Поэтому по поручению её родителей рядом с ней постоянно находился молодой врач Василий Бенценгер[66]. Когда родители Елены Андреевны переехали из Астрахани в Саратов, крупный город на Волге, а отец стал саратовским губернатором, она приехала к ним с детьми, оставив мужа в Польше. В Саратове они провели год, наполненный счастьем, в идеальной обстановке. Елена Андреевна стала чувствовать себя значительно лучше, что дало ей возможность снова начать писать. В июне 1840 г. на свет появился мальчик, Леонид[67].
Именно в тот период, когда Елене Петровне уже шёл 10-й год, мы начинаем узнавать что-то о её личности. Вера ещё мало что помнила и понимала, будучи на четыре года младше сестры. А вот тётя Надя, которая была на два года старше Елены, сохранила немало воспоминаний о том времени, о которых впоследствии поведала А. П. Синнетту, первому биографу Блаватской:
Ребёнком Елена испытывала симпатию и сочувствие в основном к людям более низкого класса. Она всегда больше любила играть с детьми слуг, чем с детьми своего круга, и… постоянно приходилось следить за тем, чтобы она не сбежала из дома и не подружилась с оборванными уличными мальчишками. И в дальнейшей жизни она всегда сопереживала тем, чьё положение было более скромным, чем её собственное, и выказывала подчёркнутое равнодушие к «аристократии», частью которой была по праву рождения[68].
Она была престранной девочкой с крайне противоречивым характером. Озорство в ней сочеталось со склонностью к мистическому и метафизическому… Трудно было найти более непослушного сорванца, способного на всевозможные шалости… Но в то же время, как только приступ озорства заканчивался, она бралась за учёбу с рачительностью, достойной седовласого профессора; и тогда её невозможно было заставить отложить книги, которые она не выпускала из рук круглые сутки, пока длился этот порыв. Даже огромной библиотеки её бабушки и дедушки едва хватало для того, чтобы утолить её жажду…[69]
Одна её особенность часто доставляла неприятности: у Елены была привычка говорить людям в лицо всё, что она о них думала, чего в приличном обществе делать не принято. Этим она «шокировала многих людей и ставила своих родных в крайне неудобное положение». Вместе с тем, «она была так добра и отважна, что с лёгкостью решилась бы отдать и сделать всё, что угодно, для друга, нуждающегося или несправедливо обиженного человека». «Она совершенно не помнила причинённых ей обид и зла»[70][71].
66
Некрасова Е. С. Елена Андреевна Ган, 1814–1842, ч. 9, с. 565.
67
Желиховская В. П. Как я была маленькой, гл. 1–23. Фадеев, Воспоминания, ч. 1, с. 148, 167.
68
Sinnett А. P. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 28.
69
Sinnett А. P. Incidents in the Life of Madame Blavatsky, с. 32–33.
70
Годы спустя один из её учеников вспоминал: «Удивительной особенностью Е. П. Блаватской было то, что она никогда, ни разу в жизни не держала зла и не обижалась на критику. В её поведении не было ни намёка на раздражение или неодобрение в отношении событий минувших дней. Любой проступок моментально стирался начисто и забывался, как только становился прошлым». (Бертрам Кейтли. Воспоминания о Е. П. Блаватской. С. 25.)
71
Желиховская В. П. Правда о Елене Петровне Блаватской. Ребус, с. 245, 247.
